Пустота — мрачное измерение, столь близкое к другим мирам, но все же такое отдаленное. Она была результатом сокрушительного взрыва, в котором использовались запретные заклинания и магические частицы, отравившие землю и сам воздух. Пустота стала местом, где неприкаянные сущности и обрывки сознаний не могли найти мира и покоя. Те, что когда-то были живыми существами, теперь лишь разрушенные останки, бродили по этому мрачному миру. Их обреченные естества были лишены физической оболочки, а сознания застряли на грани реальности. Им было суждено бродить во тьме, теряясь в бесконечных просторах и безжизненных лабиринтах Пустоты.

Пустота была лишена времени и пространства. Здесь часы не тикали, не было никаких точек ориентира, и даже самые лучшие спутники терялись в безграничном пространстве. Неприкаянным было сложно различить реальность от иллюзии. Иногда они видели тени и обрывки света, испытывали чувство тепла или холода, но все это было лишь мерцающими мгновениями, что еще больше усиливало их безысходность и одиночество. Некоторые из этих Духов пытались найти выход из этого бесконечного круговорота, но усилия были тщетны. Они терялись в запутанных коридорах и нигде не находили выхода. Другие же просто смирились со своей участью и превратились в тени своих прошлых существований.

Незримые стражи Пустоты следили за блуждающими душами и обрывками сознаний, но не могли им помочь. Их роль была наблюдать вечное мучение и утешать пленников, которые все же сохранили свое человеческое сознание. Хотя их существование было лишено смысла, стражи старались дать обрывкам хоть немного утешения и надежды. Тем не менее, Пустота сохраняла свою темную сущность и саму суть безысходности. Она поглощала все больше и больше оставшихся без пристанища, сливающихся с бездушными образами и становящихся частью этого ужасного измерения. И так, Пустота продолжала свое вечное существование — место, где ничего не менялось и не изменялось. Быть может, однажды найдется смысл и освобождение для поглощенных ею существ, но пока что они остаются в непроглядной тьме, скованными прошлым и лишенными будущего.

Снайдеры — бесформенные изуродованные существа из неизвестной темной материи, блуждающие во тьме, являются одной из самых мрачных и ужасных явлений, связанных с Пустотой, что являются ее непосредственными обитателями. Они представляют собой испорченную форму жизни, лишенную всякого смысла и надежды. Внешне эти существа совершенно лишены формы и структуры. Их тела представляют собой структуры из искривленной, мутной и черной темной материи. Они не имеют конечностей, органов или даже определенной фигуры. Они просто являются живыми массами, пульсирующими и перекрывающими друг друга. В этом силуэте обычно можно различить некоторые очертания головы, торса или нерегулярных плоскостей, однако эти признаки непостоянны и изменчивы.

Главное и самое устрашающее во внешности этих существ — это глаза. Хотя их тела не могут осветить окружающий мрак, глаза сияют ярко и устрашающе. Они выглядят как темные ямы, полные пылающего огня, вырвавшегося из ада. Их свечение, однако, недостаточное, чтобы осветить окружающий мрак, и они мерцанием лишь подчеркивают беспомощность и отчаяние этих существ. Бесцельно блуждая, эти твари не имеют никакой конкретной цели или направления. Они просто двигаются, словно погруженные в транс, исчезая и появляясь во мраке Пустоты. Общение или взаимодействие между ними практически невозможно. Они лишены мысли и разума, их сознания раздроблены и искажены материей Пустоты.

Эти монстры представляют собой символ уничтожения и безысходности. Их путь пролегает по мрачным коридорам и безжизненным пещерам Пустоты, без надежды на освобождение или выход в другой мир. Они постоянно сжимаются и расширяются, их извращенные формы претерпевают искажения и мутации, и они продолжают бродить по этому ужасному измерению, не зная ни отдыха, ни конца этому безумию. Бесформенные изуродованные существа из неизвестной темной материи являются удивительным зрелищем отчуждения и отчаяния в самом сердце Пустоты. Они напоминают всем живым существам, что без надежды и цели наша судьба может быть запутанной и мрачной, и мы всегда должны стремиться к свету и смыслу в нашей жизни. Если не хотим остаться ничем...

Подпись автора

Хранитель наклонил свою голову с мощными и гордыми чертами набок, а его содержимое – сущность из вышеописанного месива – посимвольно, частичка за частичкой, перестроилось в соответствии с этим движением. Он ощутил, как глубокая задумчивость охватывает каждое волокно его существования. Взгляд Стража, чей взгляд ярких глаз проникал сквозь сущность Пустоты, беспокойно скользнул по бездонной пропасти, простиравшейся перед ними, как эхо бесконечных тайн и возможностей. Как масса непонятного происхождения, он и сам ощущался неотъемлемой частью этой бесконечности, достигнувшей пределов его сознания.

Хранитель, со своей особой формой и существом, был гораздо более сложным и развернутым, чем просто черное месиво. Он имел способность размышлять, искать ответы на вопросы и углубляться в тайны Пустоты. Его существо вибрировало от потоков информации и мыслей, которые переплетались в его сознании, создавая ощущение бесконечности и неисчерпаемого потенциала. Поборник не был простым наблюдателем. Он был тем, кому предназначено охранять и заботиться о своих собратьях в Пустоте. Он носил на себе бремя ответственности за их безопасность и по закону своей сущности делился своими знаниями и мудростью.

—Скажи, зачем мы здесь, брат мой?—Вопрос, который возник перед Хранителем, пронизал каждую его частицу. Он размышлял о том, почему его друг привел их на край Пустоты, границу, за которой неизвестность переходила в абсолютную тьму и небытие. Страж и его друг - существа, обладающие разумом и сознанием, они ощущали, чувствовали и задавались вопросом своего существования, своих целей и места в этой необъятной бездне. Хранителю становилось все яснее, что его присутствие здесь на краю Пустоты не случайно. Он понимал, что рано или поздно он найдет ответы на свои вопросы и поможет своим собратьям найти свое предназначение в этом потустороннем мире. Будучи одним из тех, кто стоит на грани между мертвым и живым, между тьмой и светом, Поборник сознавал, что его миссия – это служение и защита.

Комок изуродованного тела, обвитый оборванными и кровоточащими осколками плоти, проникнут в непроницаемую тьму, уставил свои впалые глаза на товарища. После тяжелого вздоха, который казался словно последним вздохом умирающего, он погрузился в остатки своей памяти. Оборванное тело было оплетено смертельными ранами, которые извергали потоки крови, мелкой грязи и еще хуже – куски мяса и осколки кости. Тело выглядело лишенным жизни, его части неожиданно соскакивали, едва ли не разлетались в пучину Пустоты, постепенно исчезая во мраке. И собирались вновь, под толстый покров неимоверно чернильно-черной пучины.

Того, кого некогда можно было назвать человеком, оставался всего лишь отголоском его былой сущности. Впалость глаз выражала потерю и неопределенность. Отражение мира в этих безумно сложных глазах уже давно сорвалось, и они оставались всего лишь безжизненным отражением того, что когда-то было живым и даровало надежду. Тяжесть вздоха отражала глубокую усталость и беспомощность перед перекрученными обстоятельствами. Это был вздох не только от физической боли, но и от психологических травм и потерянной надежды. Он звучал как тихий стон, который отдавался в бездне пустых звуков этой безжизненной обители.

Память, остатки прошлого, вспыхивали внутри комка тела, вызывая болезненные реакции. Память превращалась в раздробленные осколки фрагментированных воспоминаний, разрозненных и деформированных. Каждый фрагмент нес с собой боль и отчаяние, отражая картины прошлого, которые больше не существовали. В осколках памяти промелькнули различные образы: счастье и радость, печаль и скорбь, любовь и потерю. Они мелькали в его осиротевшем сознании, неполноценные и искаженные. Каждый фрагмент был как терзающее путешествие в прошлое, в мир, который разрушился, но оставил следы разрухи в его душе. Комок изуродованного тела медленно тонул во время этого погружения в остатки памяти. Он стал еще более неузнаваемым и прозрачным, в его сути осталось всего лишь несколько осколков. Он стал жертвой Пустоты, забавляющейся над его разрушенной формой и пытками непрерывной тьмы.—Я...не...знаю...не...пом...ню...

Подпись автора

—И каким же было твое имя, брат мой?—В глубине Пустоты, страж, с мощным телосложением и сияющими глазами, взглянул во тьму, которая зловеще клубилась перед ним. Тьма была такой плотной, что казалось, будто она имела свою собственную форму и жизнь. Пораженный зловещим видением, Хранитель нервно прорычал, испытывая непонятную тревогу, которая стала все более и более затягивать его душу внутри.

Обращая взгляд на младшего товарища рядом с ним, страж заметил его сосредоточенное лицо, неподвижное, словно замершее время. Товарищ, с его иссушенным телосложением и глазами, полными загадки, смотрел куда-то, необъяснимо далеко. Взгляд его проникал сквозь тьму, проникал сквозь границы, которые обычно ограничивали зрение смертных. И хотя ничего особого не углядел, он был как бы зафиксирован на некой точке вдалеке, обращая свою душу к непостижимой дальности. Напряжение повисло в воздухе, вибрировало вокруг этих двоих, которые стали свидетелями чего-то необычного и непостижимого. Их взгляды пересекались и взаимодействовали, словно разговаривали тайным языком, которого не могли понять другие. В этом взгляде была мощь и тревога, были надежда и безответный вопрос, было многое, что они не могли сказать вслух.—Ген...ри...Кажет...ся...Я...не...уве...рен...

—Может быть, что-то ещё?—Горстка плоти, которую теперь можно было определить только как искажение прежней формы, приобрела ужасный и непомерно уродливый облик. Ее внешность была подобна расплавленному воску, искривленному и обветренному временем. Кожа, если можно было так назвать то, что осталось от нее, покрывала обветшавшие и отекшие ткани, выступавшие порой из-под слоев тьмы. Такая жалкая горстка плоти, в то время как казалось, что жизненные силы уже покинули ее, продолжала течь, словно струя, теплом и светом. Этот свет, хоть он и слабый, все же был достаточным, чтобы вызвать память о том, что эта кучка когда-то была живым человеком. В этом бледном свечении было что-то мистическое, почти святое, что напоминало о былых временах, когда сердце билось еще с силой жизни.

Свет и тепло, окутывающие этот искореженный облик, проникали сквозь покрытые пылью и темнотой камни, вспоминая о чувствах, радостях и страданиях, которые были свойственны человеческому животному. Они воскрешали в памяти образы прошлого, когда здесь была полноценная жизнь, а не только остатки уродливости. А тем временем, эта тварь продолжала существовать среди холода и тьмы, благодаря этому слабому свету и теплу, которые сохраняли долгожданное присутствие. Она была свидетелем своего прошлого, одновременно вызывая ностальгию и жалость, и продолжая светиться в этой мрачной и неведомой среде.—У меня...был...до..м...

—Было ли что-то ещё?—Монстр, рядом со Стражем, выглядел странным существом, лишь недосягаемым отблеском того, чем он когда-то был. Остаток его былой личности просматривался в мутных глазах и искаженной форме. Его тело, иссеченное глубокими рубцами и искаженное от внутренней борьбы, отражало мучительную историю, которая вместе с ним и угасала. Несмотря на свою угрожающую внешность, монстр, повинуясь своему недосягаемому позыву, вспоминал бытие с каким-то трепетом и невыразимой любовью. В его искаженной памяти казалось, будто он улавливает крохи счастья, что были рассеяны в его прошлой жизни. Эти капли радости и любви мерцали в его глазах и отбрасывали ослепительные отблески на таинственное лицо.

Однако, замученный и обезображенный, монстр не мог точно понять, что же эти воспоминания означали. Воспоминания сливались в его уме, переплетаясь и стирали грани между реальностью и иллюзией. Они были как призраки, которых он боялся поймать, чтобы осознать их истину. Поэтому все, что оставалось, было только ощущение трепета и неуловимой любви, которые казались монстру чуждыми и одновременно притягательными. Таким образом, тварь, в ряду со Стражем, нес безымянное бремя своего прошлого, вспоминая его только с непонятным трепетом и загадочной любовью. Эта путаница вызывала у монстра конфликт чувств, немыслимый узел поиска истины, который он так страстно пытался разрешить.—Ммм...Да...

Подпись автора

Парень был одет в светлую рубашку с галстуком, аккуратные темные брюки и легкие кожаные туфли. Его волосы аккуратно зачесаны назад, а на лице сквозила легкая улыбка. Он неспешно шагал по тротуарам, медленно обходя прохожих и изредка обмениваясь улыбками с людьми. Вечер был теплым, а улицы оживленными. Яркие вывески и ярмарочные аттракционы привлекали взгляды проходящих мимо. Но для парня они становились все менее привлекательными по мере его движения. Ему было нужно побыть вдали от суеты и шума, уединиться и сконцентрироваться на своих делах.

Вот уже полчаса он шел по улицам, все дальше отдаляясь от ярмарки. Он мог бы остаться там, провести время среди людей и насладиться атмосферой, но у него были важные дела, которые не могли ждать. Вскоре он увидел, как на улице остановился трамвай. Секунду парень колебался, несмотря на его спешку и необходимость добраться куда-то, но эта возможность уехать дальше от ярмарки и суеты показалась ему более привлекательной. Он резко повернул в сторону трамвайных путей и мгновенно взобрался на высокую платформу.

Металлические перила транспорта сразу же оказались в его руках, и парень плотно вцепился в них, чтобы не потерять равновесие во время движения. Вокруг него были люди в самых разных нарядах и возрастах – молодые и старые, дети и взрослые. Он наблюдал за ними, интересуясь их разговорами, жестикуляцией и мимикой. Некоторые люди смотрели в его сторону, другие заняты своими мыслями. Генри ощутил ветер в лицо и сладковатый запах городского воздуха. Звуки машин и голоса проходящих мимо наполнили его уши. Он ощущал свободу и возможность уйти от повседневных забот и проблем. Каждая минута на трамвае отдаляла его от ярмарки и приближала к месту, где он сможет закончить свои дела. Где его всегда ждали.

Трамвай продолжал движение, ритмично колеблясь по рельсам. Парень продолжал смотреть на проходящих вокруг людей, видя в них перед собой множество историй и судеб. Он понимал, что каждый из них имеет свои дела, заботы и цели, так же как и у него. По мере того, как трамвай продолжал свой путь, парень все глубже погружался в свои мысли и дела. Его лицо становилось более сосредоточенным, а улыбка исчезала с губ. Теперь он смотрел вперед, не отвлекаясь на проходящих мимо людей или уличные сцены. Его путь в то время превратился в важное занятие, требующее всего его внимания и сосредоточенности.

Генри остановился на платформе своей остановки, ожидая прибытие трамвая. На его голове был берет, который он немного поправил, чтобы он сидел ровно и аккуратно, как требовались правила военной академии, которую он окончил несколько лет назад. Ведь дисциплина и порядок были всегда неотъемлемой частью его воспитания. Паренёк смотрел в окна, где горели яркие огни различных уличных лавок и кафе. Он замечал проходящих мимо людей, их разные выражения лиц, и тихие разговоры. На улице пахло томным запахом свежей выпечки из кондитерских и сладким ароматом красивых цветов в околоскверном саду. Генри ощущал, как аромат заполняет его ноздри, делая его ощущение окружающего пространства еще более реальным.

Его шаг был уверенным и спешным, но в то же время размеренным. Он знал точно, куда идет, и неохотно отклонялся от своего заданного пути. Шагая по узким тротуарам, ощущал состояние городской жизни вокруг, жизни, которой он был частью. Он мог заметить проходящих мимо людей, их занятые взгляды и спешку, торопливо разговаривающих и поспешно встречающихся. Но он сам был занят своими мыслями и делами - его ум и сердце были полностью поглощены тем, что ждало его впереди. Генри двигался все быстрее и увереннее, его шаги были такими резкими и четкими, что по тротуару слышался приглушенный стук его сапог. В то время, как трамвай продолжал вести людей сквозь город, он погрузился еще глубже в свои мысли и заботы. Он вспоминал свои планы, цели и ближайшие задачи, а также все, что ему предстояло сделать, чтобы достичь успеха. За каждым углом, каждым поворотом улицы, он видел новую возможность и вызов, который стоял перед ним.

Подпись автора