[indent] Тень давно стала местом если не привычным, то далеко не таким пугающим, как представлялась Йовану в самом начале, когда он был ещё мальчишкой, может как Коннор, может младше на год или два — когда меч храмовничий застыл над шеей выжидательно, а разум — отправлен был на Истязания к призванному специально для него демону. До сих пор эта концепция казалась магу сомнительной, но опыт первого осознанного погружения запомнился на всю жизнь. Каждый, чья душа была связана с грехом и с Тенью, так или иначе постоянно проваливался в неё во снах чуть глубже, чем остальные дети Создателя. Не каждый сразу учился осознавать себя внутри сна, а уж тем более — управлять образами, которые Тень, касаясь сознания, отражала мутным кривым зеркалом. В каком-то смысле, сейчас Геррин тоже проходил Истязание, запертый внутри собственного сознания.
[indent] Но, в отличие от рядовых учеников Круга, он не был один. Теперь не был.
[indent] Замок очень похож на настоящий, оставшийся в реальности. Это было достаточно ожидаемо: клетка — она везде клетка, видишь ты её прутья или нет, разум продолжает заходить в самовоспроизводящийся цикл ограничений. Йован повел плечами, наискось, на самой границе зрения замечая знакомую мутную зеленую рябь, широко развел руки в стороны и, сконцентрировав сгусток энтропической энергии в ладонях, выплеснул её вокруг себя расходящейся веерной вспышкой. Каменные стены дрогнули, поплыли, рассыпаясь крупными хлопьями пепла, оседали под ноги хрупким грязным снегом. Являя знакомую голую пустоту плывущего в ничем и нигде голого острова. Такова была Тень — ничто, порождающее все, бесконечные отражения, подсмотренные в замочную скважину чужих зрачков, воспоминания и чувства, что просачивались сюда через страхи, надежды, сомнения. Многая память о многих местах. Многое прошлое, переплетаясь и взбаламучиваясь являющее собой истину.
[indent] — Коннор! — ещё раз требовательно позвал он, не размыкая губ и оглядываясь. Ни звука из груди не вырвалось. Эхом помноженным разошелся его голос, цепляясь за колкие вспышки маленьких виспов, оседая в пыли и пепле, вверх, вниз, направо и влево, расходящиеся по воде круги и топкая болотистая маслянистая хлябь. Ответом — тишина, как в рыхлой свежей могиле.
[indent] Не хорошо.
[indent] Должно быть мальчишка провалился сам в себя слишком глубоко.
[indent] Йован раскрыл ладонь, моргнул и повел пальцами, превращая в реальность то, что осталось снаружи. Кровь Геррина плясала в его руке огнем, перетекала, как раскаленный металл, заворачиваясь спиралью, стремясь вернуться к тому, в чьих жилах бежала мучительными упрямыми толчками. Не отзывается — так пусть сам к себе приведет. И пребудут они связанные одной цепью, одной болью, кровь от крови и сон ото сна. Какая-то часть Коннора сейчас была у него в руках, послушная, как кроткая собака. А значит, как далеко бы он не зашел, не было таких правил, которые Йован не мог бы переписать здесь по своему разумению.
[indent] Сейчас Йован был богом.
[indent] И он бы соврал, если бы сказал, что ему это не нравилось.
[indent] — Скажи мне, где ты.
[indent] Кровь взвилась, натянулась шелковой алой нитью, обхватила его пальцы живой обжигающей лентой и устремилась вперед в пустоту, с острова в пропасть, где шпилями резал в лоскуты рваные небо недосягаемый Черный город. Йован задержался с пол минуты, глядя на него пристально. Размышлял, пробовал ли кто-либо повторить в здравом уме путь тевинтерских магистров прошлого, или оторванный от Тени разум, погруженный в неё лишь наполовину, не способен его достичь, лишь брести бесконечно, как к миражу, как к мечте. И без страха шагнул в пустоту.
[indent] Ступени под ногами полупрозрачно искрились, с каждым шагом становясь все более осязаемыми. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать — за спиной они таяли мутным льдом. Лестница, знакомая, сколько раз он по ней взлетал вверх-вниз, спеша из спален на занятия и обратно, грязно-серыми плитами утверждало господство разума Йована над этим местом.
[indent] — Скажи мне, где ты, — не спрашивал, словно бил приказом по трепещущей нити кровной связи, и с той стороны отозвались волной, громко, требовательно, так, от чего губы непроизвольно и пока ещё за пределами осознанного осмысления дрогнули в кривой довольной ухмылке, а сердце ухнуло шумной радостью, било изнутри по ребрам отрывочным «жив жив жив». Значит ещё не сломали. Но много ли у него времени? Даже сильверитовый клинок даст трещину, если долго по нему бить, а демоны — сам знал — были в этом большие искусники, наверняка находили червоточину в сердцах, там, где болело больше всего и где было живее всего. Не было против них сильнейшего оружия и горшей слабости, чем надежда.
Д̴̢̡̳̯̠̼͎͍͍͕̜̣̘̝̹̬̺͇̟̘̑̽̈́ͅа̶̧̩͓̙͓͕͍͈̻͍̳͓̪̩̼͔̟̙͖̖͓͍̼̖̗̪̗̖̺̲͈̬̅̅̾̆͒͋́̄̇́̌̇̒̄̃̆̏̍̔̇̊͛̏̌̌̎͊͊̇͒͒̾̾̀̕͠͝͝͝ͅл̴̧̢̟͕̬̯̻̞͇̣͔̖͚̟͎͎̗̼̺͚͕̠̭͙͎̩̰̤͈͈̫̲͖̠̠͛͐̍̌̄́̈́̈́͛̇̋̚͝͠͝ѐ̶̨̯̬̜̖̝̪̺̻̮̮̣͖̯̹̙͈̦͈̝͙̣̺͉̤̬̣͌͐͑̆̃̀̓͌̿̅̀̅̽̿̆̾̕͘̕͜ͅͅк̵͎̯̣̼̮͕̤̱̗̮̬̗̪̆̂о̵̢̧̝͖̰̤̜͖̫̺̰̼̭̗̳̝̩̱̟͚͉̙͓̀̋́͆͗͜ͅ ̵̢̧̬̗̲̞̯̬͕͎̱͌͒̑̆͐͂̋̔̍̀̊͠л̶̧̨̛̟͖͍̬̤̺͔̝̖͎͕͙̖̱̣̝̱̘̣̅̔́͂̆͑̾̊̎̀̀̈́͐̾̒̑̍͊̅̄̚̕ͅи̷̡̛̺̥̝̖̳̦̤̫͉̻̰͇͚̠̝̝͓̯̹̹͉̬̤͈̦̳̦̎̾̄̊ͅ ̸̧̢̨̢̡̤̼͈̹̱̻̠̟̞̤̘̮̠̮̦͍̗͎̤̳͚̦̥̬͙͙̞̦̱͎͔̻̄͂͒́́̍͂̓̆́́̋̒̒̃̏͗́̉̽̂̆̉̔͊̀̅̍̉͘̚͜͝͠͝ͅт̶̡̨͙͕͔̣̹̠̟̣͔̩̙̮̳̙͚̪̞̤͍͚͎̘͕̯͉̈́̂͊͑͑̐̄͗̄͛̔̎́̍͗̀̈́̍͐̒̂̈́͌̇̕͘̚̕о̶̡̢̨̨̨̨̢̛̛̹̙̠͈̝͇͙̥̲̪̣̰̰̬̃̍̆̒́̍̃͆̾͗̓̽̐̿̒̈́̐̽͑̈́̃̋̎͂́͘͘̚͝р̵̡̧̡̧̢̞̣͍̹̩̘͖̦̙͙̭̙͕̦͍̳̘̰̲̥͖̤̗̼̙̹͒̓͋̊̈́̆̓̂́̀͗͐͂͛̅̋͗̀̍̀̓̀̉̓̐̀̇͛͌͘͘͠͝͝͠о̷̡̧̱̭̻͎̣͔͖̯̜̱͈͎͔̜͈̱̥̼̠̜̪͙̯̥̦́͗̍̔͆̅͛̀͛̌̇͛͑͊̈́͒͌͌͑̚͜͜п̷̧̛̱̬͎̘̱̗͚͇͚̈́̉̄́͋̄̌̊͂̓͛͑̓̑̆͋̅͂͋̅̀͗́̓͛̅̋̄̐̓̽͒̕̕͠͝ӥ̸̡̲̯͈̰͎̩̱͈̤̝͇̟̱̻̣̘͓̻̹̰̱̣̮̻̩͙̍̈́̓̀̍̎̊̔̐̐̑̌͊͌͊̍͛͌̚̕͜͝͝͠͝͝ш̴̢̼͖̼̯̼̞͓̞̭̳̬̣̤̥͉̝̖̳̬͙̯͖̰̱͈͎̹͕͋̊͑̅͆̌̄̄͌̿̀́̇̿̚͜ь̷̮͎̺̩̘̘̙̞̥̪͎͓̖̳̭̩̙̹̻̪̣̮̰͚̲̘̟͍͖͔̆̀͛̆͐̉̋̕ͅͅс̶̨̢̹͕̱͈̜̳͈͕̮͔̻̹̟͖͓̳̻̘̖̙̹͖̼̟̣̹̩̠͙͕͎̠̻̔̊̇͂̎͑̉̅́́͂̊̉̈̾͛́̌̉̎͆͒̀̑͂̊̒̂̿͌͒̿̚̕͝ͅͅͅя̶̨̡̡̡̧̨̛͓̘̘̼͔̙̫̻̱̲̗̮͚̭̟̗͖͓̼̘̣̩͇̬͇̯̮̣͍̇̃́͂͂̌̀̈̃͋̿̓̎͋̇͊̓̇͊̋͌̓̇̊̊̏̑́̚͘͘͝ͅͅ?̴̡̧̡̧̫̬̻̠̫͕̰̬̤̟̳̳͇̯̬̹̘͕̪̱̋̐͆̑̒́̈͂̈̌̓͛̒̒̀̀̆́̀̈́̍͑̉̀̈́͆͒͗͒͗́͒̕͘̕͜͝ͅ
[indent]Йован замедлил шаг, разворачиваясь на пол корпуса, и вопросительно склонил голову. Огромная медвежья туша, полуистлевшая, клочковатая, взрезанная костяными наростами лениво подняла голову, исходя мутной желтоватой жижей, капающей с выступающих клыков вязкой пеной. Демон нападать не спешил, лишь наблюдал из-под прикрытых подернутых сонной поволокой глаз. Даже не встал. Может быть, стоило и обидеться, но сейчас у него не было на это времени.
[indent] — Праздность, — назвал он, и демон согласно кивнул, тяжело переваливаясь с боку на бок. — Ищу тут кое-кого. Знаешь, где стоит искать?
[indent] Демон подслеповато прищурился, зевнул широко, демонстрируя мощь пасти, и склонил голову на бок, не заинтересованно, скорее с какой-то бесконечно-тяжелой усталостью и равнодушием.
Ӟ̵̧̡̧̧̛̼̝͓̩̝͔̠͓͎͖̗̘̙͉̩̞̫̲͇́͑̃̌͋̂͗̀̽̌͑́̈́̇͂͆͌̐̈́̐̓̇͌̚͜͝н̵̛̻̼̠̙̣͓̠̟͕̩͍̩͇͆̊̑́́͗͋̍́́̔́̈́͊̽͗̓̿͜͝ͅа̶̢͙̰̻̘̺̞̬͙̠̻̪̙̤̤̖̄͌̽̄̑̈́͌̾̀̕͜͝ю̴̡̨̧̢̝͙̹̗͔̦̤̲͉͈͍̻͉̙̱̜̰̳̖̠͇͒̍̓͜͝ ̷̢͈͚͇͕̖̱̜͇͍͇͖̤̲̪̙̊́̅̀̈̎̊̀͑̈́̒̄̑̈́͘͝ͅӥ̷͔̞̻͇̬̤̥̭̝́̉̀̒̉̊̀͐̓̉̚͘л̸̡̢̛͈͎͚͔͉͕͈̜̰̥̟̦͚̝̟̮̟̱̬͚̩̩͔͗̃̇̀̽̎̐̽͛́̔̇̇̐̌̈̑̿̀̂̄̚̚̚͘͜͠͠͠͠͠͠ͅи̴̻͖͖͇͎̰̹̩̦̖̤̜͉̅́̈̑̃͆̎̔͝ ̷̧̹̗̻̖͙͉̤̱͔̻̳̌͑̑͒͒͌̽̈́̈̊͛͌̒̇̍̎͋͋̔̊̊͗̎̀͋͘͝͝͝͝н̵̛̥̫̗̪̫̠̠͚̳̻̜͈̏͊̍̆̑͗̈̀̐̈́͆̄͑́̀̾̈́̈́̅͗̎̂̌̽͋̒̋͜͜͠͠е̴̘̱̣̯̩̮͙̻̻̯̭̯̭̰̜̙̟͕̜̃т̶͓̩̓̍̏̏̀̚,̴͚̣̀̅̈́̈́ ̴̨̪̻̘͛͛̈́͐̀̿̉̌͐̇̚͝т̴̧̧̢̛̝̟̲̥̼͕͙͙̜̳̣̪̯̰̫̟̲̝̯͍̝̓̃̄̒̀̌̎͆̃͌̍̂̇͑͗͂́͌̄͗͑͊̔̍̕̕͘̚͠͝ͅе̵̧̧̧̤͍̣͔̝̘͈͕͚͉̣̂̈́̀͑̐̍̽̿͜ͅб̶̨̧̛̪̖̪͕͕̠̠̠̲̰̤̬͍̀̆̅͑̄̓̔͛̓̈́͑͂́̚е̸̡̧̡̪͕̤͓̤̬̤̰̻̟̩̣̫̞̬̦̘̠͇͑̊̈́̌͊̀͌͛͛̀̓̽̈́̍͑͘̕͜͝͝͝ ̷̢̛͓̪̩̙͖̗̘̙̞̰̠͍̳̞̱̬͕͖̯͍͕̭̬̼͙̎́̈́̓̍̏̾̆̉̀̈́͒̉͌̓͒̿̇̓̆̃̄̿̃͋̕͝͝ͅͅр̸̢̛̯͚̺̯̞͎̂̾̄͛͛̈́̌̿͐̈́̊̆̈́̚̚͠ͅͅӑ̷̨͇̙͓̮̞͇͎̼̥͕͚͈͖̙̀̾̅̏̔͋з̴̧̢̘͇̮̞̜̣̗͓̘̖͙̬̠̭̜̂ͅн̸̡̡̢̛̠̹̲͎͎͉͇͎̙̫̳̺̟̯̟̱̦͎̺̭̪̠̟̥̗͊͌̽͛͂̄̂͝и̵̨̹̮͉̝̝͓̳͕̳̘̹̥͈̩̪̻̫͈̾̈́͗̈́̽̓͐͑̾̇͐̀̊̒̐̀͐̽͘͘͜͝ц̴̡̡̢̧̦͔̣̺͓̟̲̬̯̮͕͔̪̳̩̼̘̳̐͋̌̎̒͋̈́̓͐̆͆̐̔͑̏̾̒͠͠ы̸̨͙̟̦̣̖͓̰̫̬̣͙͔̱͈̞̺͔̰̖̰̌̓͑̄̂̉̊̈́̓̔̀̓̆͐̓̌̏̉̄̆̀̽́̔̀̾̚̚̕͜͠͝ ̴̛͎̳̼͎͎̭̬̘͔̻̗̞̳̼̦̙̠͉̜͖̠͉̹̘͍̱̱̝̑͗͌̑̂͂̄͂͌̀̾̓͝͝ͅͅн̶̨͇̬̬̝̜͚̗̪̜̪͒͆͛͛̂͂̀̄̉̅̇͋̿̀̇͂̽͌̅̚͜͜͝ё̴̢͉̩̺̰̜̬̪͓̝͌̎͐͌̎̽͋͒̋͑̄͠͝т̴͉͂̇̆́͑̽̽̈͑̎́̽͒͘̕͘͜ͅ ̴̡̖͔͉̝̱̙̲̲̭̯̰̓͆̽͑̔̐͌͆̍̇͠н̴̡̛̣͓̝͕̗̙̥̲̳̙̜̺̦̯̘̥͎͌̽̏͋̒̈́̄̿̈́̃̓͆̒͛̈́̅͋̎̆̚̚̚͠и̸̡̡̡̨̜̗̖͖̘̮̮̣̩̝̙͍̠̣̦͉̭̬͓̰̫͚͙̝̬̯͌͋͒͂̈́̄̂͂̈́͒͒̾̒̈̈́̈́̈́͊̏̄̄̋̕͘̚͝͠к̷̞̣̜̯̫̥̲̣̰͓͚̖̗̳̆̀̐̈́̈́͗̏̂̈́̅̿̀̽̈̉̎̔͛ͅͅа̶̛̛̩̭̙̻̩̻̬͕̰͔̍̽̏͌͐͌͊̎̈͗̋̓̊̂̒̓͋̈́̐͘͝͝͝͝͠͝к̴͍̤͑̒̔͘̚͝о̵̡̡̧͈̖̣̝̞̥̥̪̼͙̝͖̠̜̖͕͉̘͕̗̮̺͚͛̑̔̆̅͝͝й̴̜̘̟̗̰̙̳̃͊̇.̸̧̛͖̹̠̹̺̦͎̪̠͖̜̱̟͔̰̠̮̪̻̪̞̮̰̗͎͊̔̓͌̆͋̃͋̃̇̃̄̈́̑̚͘͜͝ ̶̨̬̹̼̳͚̺͆̇̀̽̒̑̾͐̾̓͋͗̅
М̷̧̡͙̰̹̯̩̖̩̫͕̲͈͙̭̈́͆̑́̔́̀͒̽̈̑̀͌͛͐̉̒͐̉̉͊̓͌̆͗͂͘̚͘͜͝͠͝н̵̨̢̡̨̝̲̤̣̹̭̼̗̠̹̫̟̩̗͚̺̪͕̼̰͕͙͕̣̰͑̊͋̊̄̅͗̀̑͌͒̊̆̂̈́͛͗̂͒̂͛̽͘͘̕̚̚͜͠͝͠е̸̧̛̫͚͎̰̱͙̯͈̜̮͖̩̤͈̼̗͗̿̄̓͌͒́͂̃̃̏̑̇̒̏̾̄̊̚̚ ̷̢̡̝̹̪̬͚͇͖̤̪͎̥͇̬̼̹̬͈͙̲͗̒̓͋͊͐͌̀̆͘̚̚͜͝н̷͉̙͇̙̖̖̜̬̖̱͙̠͚̪͙̠̞͎͉͓̹̳͈̗̤͊̒̽͊̋́̎̒̈́̌́̿̃̀͛̂͒̇͌̀̓͘͜͜ͅͅͅе̸̡̛̜̏̈́͊̏̽͐͐̀̊͊̊̑̀̆̎̔͋̇̏͗̍̎͘̕̚̚т̵̗̥̮͓̭̘̳̙̹̉̃́̀̓̓̌̽̈́̈́̾̍̋͛̈́̆́͆̉̊̃̔́̕͝ͅ ̶̮̭̫͙̟͖̺̩̯͍̼͕͈̲̽̓̉̐͌̍̑̑̆̄͊̀̅́̿̑̇͐͆͛͗́̓͠͝ͅд̸̞͉͉̪̜͕̣͋͌͑̃е̸̛̭̩̥͖̞̹̮̥̞̤̻̎̿̌͌̔̓̌̈̿̈̑̏̆̈̒͘̕͝͝л̶̡̡̡̨̛̫͍̱̤͓̰͔͖͇̻͇̟͓̝̩͈̲̝̒͂̉͐̂̒͗͂̿̂̎͋̾̽̈́̿̈́̅̽͛͌̂̕̕͝а̵̧̨̡̧̨͎͎͎͙̠̹̗̟̭͖̳̟̫̜̗̺̼͓̰̖͖̾͛̈́̈͌͐́̔̏́́͂͒̒͛͘̕̕͜͝͝͝͠ ̴̡̫͚͓̱̬̠͓͕̠̜͈̠͙̰͉̝͋́̇͊̀̔͑͑̈́̔̓̾͗̄̌͐̈́͋͐̈́̃̌̑̊͌͆̚͘͜д̶̡̛͕̫̞̲̩̥͕͙̳̳̥͇̈́̏͗̎̾̇̌̉̾̂̍̑͘̚͜͜͝ͅͅо̴͚͂͂̚͜ ̴̡̢̢̜̲͙͚͔̦̪̺̤̬̳̗̅̾̋̒̎̒̀̆̆̍͆̆͐̈̎͂̎̍́̉̑͋̔̓̕̚̚͘͝м̷̡̢̢̢̛̹͚̬̯͎͈͚͚͙͔̻͍̠͍̭͚̘̿́͆͛̈́̀̚а̵̡̡̛̱͓̬̺͙̪̯̰͚̮͓̥̺̝͙̘̦͕̗͇͕̹̝̻͇͚̤̄̒́̍͐͊̓̐̒̿͆̿͊̉̐͗͑͑̃̀̐̀̈́̚͘͘͝͝͝ͅл̶̜͓̈́̔͂̿̃͆͒͐̋̔̋͌̎̽̑̅͗̎̽͝ь̸̡̨̧̢̦͈͎̻̤̖͈͇͔͚̬̤̥̯̖͙̓̽̈́̑̄̅̐̓̀͋̾̔͝͝͝ч̶̧̧̨̧̛̙͓̠̯͚̤̦̜̺̦͎̮̺̺̃̄̽̋̌̎̔̎̿̇̔́͆͊͑̓̔͒͆͛͠͝͝͠и̵̛͈̹͕͇̖̳̞̗̠͎̥̭͚̟͛͛͊̊͌̾̃̂͌͋̀͋̊͆͝к̷̛̰̠̀̿̂̃̈́̈́̄́̓́̈́͘͠а̴̢̪̗̭̮͕͓͛̀͑̽͌͑̀̀͆͛͛͛̒̔̕͘.̵̢̨̡̨̛͉̩͙̺̖̱̖̤̬͍͚̙͉̮̙͉̠͇̣̻̝̪͔̯̽͊̅̇͆̎̾͗́̕ͅͅ ̴̧̦̺̟̻͔͚͓̗̆̑̀̍̍̌́̆̿̃̕̚̕ͅ
Я̴̧̨̛̺̞̳͚͚͚͚̻̞̝͕̜͓͓̰͓̭̬̩͎̩́̏̇̈́̈́̉̐̒̿̒̌̀͌̆̀̒̓̑̓̒̉̑̍̕̕͜͜͜ ̷̡͖̫̲̳̬̤̻̥͙̳̯͖͐́̾͌̍̔̋͒̈̆̓̎̏͗̀̒̇͒̑̚̕͜͝͝п̷̧̹̼͚̻͙̜͒͐͊͒͑́̀̔̉̈́̽͂̉̎̀͘͝о̷̧͓̤̭̳͚̲̯̤̩̺͉̲̯̹̟̬͉̼͈̪̫͔͖͓̽́̒̽̉̾̀͐̎̈͒̓̄̀̔̿̕͘ͅд̸̡̢̛̖͎͈̱̞̣̌̈͋̈́̀͑̉̀́̃͌̽̒͛̀̈́̂͑͛̈́̽̒͒͂̎͘о̷̛̯̱͈͎͋̍̾̋͊̈́ж̶̢̨̼̣͖̬̜̝̣̦̘̲̘͚̗͖̗̙͇̬̖̺͚̯̺̐͋̈́͑̌͋́́̄̀̇͒̈́̏̐̿̈͛͌̉͆̀̚̚͝ͅд̷̮̰̱͍̮̱̿̾͆͊̇̓͐̈́̀͆̓̓̂̉̋̎̓͌̄̈̈͐͘͘͝у̸̢̤̗͈̯̲̱̥̼̯̜̩̬̣̼̥͍̞̰̱̬̹̰̰̣̰͔̠̦̊̀͗͛͛̓̿̕ͅ,̶̞̻̼̪͓͙͍̪̦̗̠͉͇̈͗̅̐̎̈́͆̽́̉͗̿͊̆͗̓̀̓͝ ̸̧̢͈͉͈̺̺̗̲̰͉͊͆̽̌͌͐̃̈́͋͑͌̆͜п̶̢̘̉͛̒͑̀̀̊̄̋̆̌̑̐̆̈́̀̈́̇͋́̓̄͘͜о̴̛͎̫̳̲̣̤̗̲̙́͂̈͂̉̂̔̉̔̅͜к̷̧͍̥̭̬̯̠̹̘̲͔̦̬͔̩̘̲̫͕͔̯̝̜̖̺͍̤̱̏̏̈́̉̋̂̾̐̄͊͆̽͋̎͊͑̾̒̐̅̃̆̚͘͘͘͝͝ͅа̷̛̛͓̩͔͖̝͕̮͇̝̮̥̫͈̺̾̾̓̀̃͒̊̇͗́͒̓͌͒̔͗̄̊͆͑͒̄̕̕͜͝ͅ ̷̢̡̧̡̭̪̻͉͓̦̹̻̺̙͚̭͔͙͓̞͚̱͕͖̘͓͈̪̩̈́̀̀̿̐̒̾̀̃̌́͘̚о̴̧̧̨̛͎̟̫̤͍͈̯̠͇̟̘͉͇͕̯̮̰̮̘̠̺̪̟̜̣̖̱́͌̈́̈́̃̈́͌͜͝ͅн̴̧̧̡͈̱̱͓͍͖̺̥͔͕͉͍̭̀̎̏̆͌͛̕͝ ̷̨̛̳͍̰̘̱̳̙̯̦̅̏̄̇̀̿̀̊̒͐̏̔̉̿̊̾́͑̌̃̑̋̚͠с̶͙͚̖̬̦̥̬͖͍̲͎̬̑̓̇͐͠͝о̴̛͈̅́̈́̈͛̋̔͐̏̒̌̋̒̏̿̍̔̆̉̀͌̀̐̓̄̓̚̚͝ж̵͈̘̙͕͒̽̈̐̿͝р̶̧̧̤̮̩̭͚̞͍͍͚͈̟̩͔̮͚̻͖̘̠͉̫͍̦̮͉̣̊͆̋͗́́̅̿̃̄̃͂̏̃͒̐̔̈́̕̕͘͜͝ѐ̶̪̗͠т̴̻͖͚͖̍̽̆͋ ̵̧̲̠̩͍̦̩͕̝̻̤͔̙̖̅̆̐͗̔͐͌̓̆̕͠с̶̢̘̻͇̣̯̣͇̗͚͚̠̝͕̥̂̾̀̋͝а̸̨́̇̈́̊͂̈̿́̉̓̇́͆̏͒͐̑̀́͑̒̓̽̉̀̓͘͝͠͝͝͝м̸̡̛͉̺̯̹̼̪͊̊̈́͒̒̾̅̾̎͋̆̊̂͘ ̷̨̢̨̹̼̥͉̪̦͍͖̺̩̜̙̞̟̥̠̖̩̌͑̈̎͗̂͌̈́̓͘с̴̟̺̙͙̖͈̖͎͙̝̦̣̫̯͚̘̫͆̈́̂̽̆̈́̅̊̃̐̉̓͑̌̈̔́̎̊͒͐̈́̂̌̕͘͘͜͝ͅе̴̨̛̬̰̜̗̫̹̬̙͔̟̫̼̠͉͋̊͆͋͋̀̂͐͐̋̔̌͌̇̕͝͝͝б̷̡̧̨̨̛͎͈̩͈͕̝͍̙͎͎̲͈͕̘̖̻̖̰̦̥͚̘͕̭͐̑̓̀́̈́̾̓̔̐̌͝я̶̨͓̝͕̻̼͚̱͕̻̘͇̪̺̹͖̩̘̞̘͉͉͇͉̫̙͔̘̗͌͂͋̋̇̉́͋̑͆͗̀̅̒͜ͅ,̶̢̧͔͖̗̞͔̠̻̲̯̗͖̗̪̰̥̪̲͕̈́̈́͆̊̃̿̄͌͜͠ͅ ̴͎̱͉͚͈̝̖͇̈ͅͅа̶̨͎̹͍̗̲͙̯̰͔̫͍̻͍̝̪̠͈̩̰̪̬̠̼̦̲̳̦͒̋͂͂̓͜͝ ̸̧̡̝̙̭̟̳̠̠̯̬̮͕̰̮̝̘̱͔͚̦̗̝͓̻̻͇̻̙̪̹͕͛͋͌̏͒́̀͠п̸̧͍̹̺͈͇̥̩͈͎̩̓͊̿͊͗̀̎͛͗̈̑̾̑͑̆͘͘̚͘ͅо̸̢̨̗̣̩̻͈̥̰͚̻̗̠̪̖͍͈̞̝̖̙͓̖̙͉̤͍̖̊̈͋̈̿̎͗͂̍̓̉̊̈́͆̎̉̈́̾̓͛̊̉̍̂͐͘͘̕͝ͅͅт̶̡̨̢̙͙̺̥͎̱͔͓̱̠̺̜͎̤̲͖̪̹̞̥̗͔̦͔̲̔͌͗̇̍̃̑̇̑̐̈́́̽̈̈́͛̌͗̽̓͒͘͘̚͘͠͠ͅо̴̨̨͎̬̙̱͙̻̬̩͔̳̺͓̠̮̟̪̞̼̀͗́͆͒͗̉̉̈́͑̔̓̈́͋͋͂͋͜͠͝ͅм̸̡̢̨̛̯͍̗̙̯̮͙̭̘̳̺̼͍̼̥̥̠̟̩̮̦̙̳̟͚͈̅̔̔̅̂́̐̔̋͛̃͆̉̈́̆͘͝͝ͅͅ ̸̪͔̪̙̹͍͎̠̥̙͕̞̞̟͚̹͓̯̻̘̣͓̞̭͙̤̇͗̓̆̈̐͘ͅͅо̷̡͉̝̝͙͕͇̲̣̜͚̟̱̠͉͙̖̹͈̺͉̰̱͉̭̹̺͈͙̦́̅̄̋̔̃͑̿͝ͅб̶̨̛͖̜̤͙̞͔̩̘̻͕̞̹͍̣̊̏̓̇̒́̓͛́̿̒̾̆͠г̶̧̛̞̺̬͉͕̗͍͚̍́̔̏̅̈́͛̄͛͊͆͊̒͌̈́͌̾̊̌̓̊͐̈́͌̒̕͠л̷̡̢̧̧̮̫̺͕̝̪̬͓̖̦̭͓̰̪͉͙͒̂̅о̴̧̧̛̛͍̞̺̱̼͍̫̦̙͖̭̪͔͙̤̠̼̝̟̩͇͎̯͍̙͙̜͛̈́̍͒̄̋̇͛̃̈̐͌̐̉͛̃͆̑͆̾͘͘͝ͅͅд̷̫͖͔͎͇̳̗̱͆̈́̎̀̾͌͌̒̈̒̇̾̿̍̃̌̅́͆̃͘̕͘̚͜͠ӓ̴̧̨̛̛̗͚̮̪̩̯̰̰̺̻̳̖̩̻̫̻̳̙̳̜̥͈̙̮̘͚͚̥̲́̑͒́͆̍͒̇́͑̊̋͐̾͑̓̈̓͒̉̿̕̚̚͘͠ю̴̡͚̦͇̥̫̤̣̮͎̟̠̥̯͔͎̳̜͎̺̟̠̦̙̩͕̬̺̏̓̄̓͗̏̀͂͑̅͂̆̊̐̆̈́͘͝͠͝ ̷̡̢̡͖͚̦̝̱̥̟̺̱̟̻̩͍̝̩͎͉̭̥͓͚͖̟̙̦̟̽̒̉̈́̂͗͒ͅк̴͉͙̦̲̳̺͈̥̰̗̬͈̜̤̬̭̬̮̪̳͎̘̏̆̽͑̆͗́̎͂̂̏̓̿̈͌̕͜͜͜о̴̡̨̨̞͙̬͓̠̲̦͚̟͇͚̻͓̣́̊̈́͌̔̈́̏̀̽͊̓͜с̵̗̫̝̝̥̹̂̾̒̈́́͗̕̚т̶̨̥̳̥̰͇̞̪̞͇̘̦͈̣̫̟̖̣͈͗̍̓͌̈́͊̿̈̐̀̕͜͝и̸̤̘̣̼̬̿̉̀̎͌̀̓̑̿̆͋̆̃̑̃͌̌́̎͋͌͐̈́͛̾͛̄̚.̸͉̘͈̤̥̘̙̠̭͌̍̄̄̆͌̑̾̍̽͐̂̇ͅͅ ̶̨̢̡̳̣̟͚̠͖͔̠̭͍̜̝̲̾͂̎̌̑̌̌̊̑͆̏̑͒̀̆̄͊̃̆̈́͘͝ͅ
М̷̡̧̡̧̰̫͕͖̥̘͚̣̙͇̞̓͛͊̓̍͒͌̾͋̀̚͠н̷̙̹͔̪̻̟͉̻̦̗̣͍̤̝̻͇͕̮̼̩̮̼̭̪̍͒̔̆̈̽̃̿̀̉̐͘͜͝ͅе̶̢̢͙͖̩̺͍̼̹̲̭̬̳̘̮̤̮̜̤̱̭̻̮͎̬̙̞̙̼͖́̋͑̄̄̓̃́̾̈́̊̔͗̅̌̀̕̚͜͠ ̶̢̛̜͔̣̩̙̯͈͚̩͇̪͖̲͕̫̮̤̲͐́̀̀͗̐̉̄͌̇̍̒̊̓̓́̄̍͐͊̊̈́̕͜с̴̛͓͛͛̐̑̊̿͆̀̇́͜͜͝п̶̢̛̳̫̺̺͖́͆́̉͊̄̇̓̋̿̉͋͗̊͋́̌̋̈́̅͆̈́͆̃̌̇̕͝͝ͅе̷̡̛̦̮̲̱̻̬͆͑͆̌̈͑̆͋͒̉̈́͐͐̀̈́̑͋͂̎̓̄̀̓̅͝͠ш̷̡̨̡̟̤̼̹̦͚̦̖̩̤̩̖̦͔͖͔̣͎̦̳̲̋͛͆͐̓͛̄̌̀̈́̏̎͑̈̐̄̒̕͘͜͝ͅͅи̶̡̢̧̛̭̬̦͈̝͎̗̼̘̲̳͊̋͌̂̋͗̓̂̃̽͋̑͌̓̀̍͋̈́̀͆̏̇̚͘̚̕͝͝͝т̵̨̡̡̘̦͇̝͇̻̫̪̖͚͓̤̰͍̗̙̦͍͙͈͍̩̟͇̻̯̼͕̏̓̈́͋̅́́̐̐̌̅̆́̊̊͘ь̶̛̫͇̼̥̮͉̣̠̗̓̌̆̑̍͑̿́̌̒̔̄͑͘͜͝͝͝͝ͅ ̴̢̢̪̬͙̳͈͖̞͕̭̦̘̥̘̙͈̝̯̼̩̙̗̊͒̔̎͂̄̆͋̆͘ͅн̵̛͈̝͍̲̫̥̊͊̎̊͋͑͗̍͊̒̏͗͌̿̐̉̍͐̊̎̈́̚͠е̶̡̨̢̡̨̡̡̨̰̠̫̤͍̰͙̥̳̹͎͉̜̟̬͕͕̇́̀̇̍̔̍̊̏̿͑͊͛̃̄̌̆̔͊̚̕̚͜͠к̵̳̙̤͚̩͖̠̥͚̮̫̼̳̾͐̅͛́̿̽͘͝͝͝ͅͅу̷͇̠͈̭͗д̷̨̤̬̯͈̜̱̣͓̪̜̗̥̤̬̜̺̪̳̻̜͋̒́͆͐͐̐̋̍̂а̶̛̺͐.̸̢̨̧̢̤̩̞̰͓̻͉̜̙͚̼͕̭̥̥͈̗̘̤̏̓̾͐
[indent] — Значит, на им уже занялся кто-то другой.
[indent] Йован мрачно кивнул сам себе и прижал ладонь к груди, когда нить крови снова требовательно натянулась, неумолимо ведя его вперед. Можно было лишь делать неутешительные ставки, какая именно сущность позарилась на мальчишку. Если перечислять все слабости, свидетелем которых он стал за бесконечно длинный вчерашний день — список получился бы столь же внушительным.
[indent] Гнев — мальчишка был вспыльчив, не сдержан, бесконечно зол на себя, на отца, на судьбу, на самого Создателя, что обошелся с ним так несправедливо, проклял его силой, от которой нельзя избавиться, ответственностью, от которой нельзя отречься.
[indent] Отчаяние — отринувший всякую надежду, саму мысль о том, что он может быть спасен, может быть достоин прощения, Коннор, пылающий, как сухая хворостина, хватал ртом ледяную воду, видел лишь темноту и слышал лишь скрежет льдин у себя над головой, что не трескались, нет, низко гудели под ногами тех, кто пытался проложить тропу его жизни, мальчишку при этом совсем не видя, тех, кто был уверен, что он все ещё идет следом, а не провалился вниз камнем, привязанным к ногам утопленника.
[indent] Зависть — к миру, что остался снаружи, такому близкому, протяни лишь руку, но такому недосягаемому. На этаже Геррина были заколочены все окна, не потому ли, что близости свободы вынести он никак не мог, стремился, и в бессознательной попытке себя уберечь лишь окапывался надежнее, возводил баррикады?
[indent] Но прежде их всех, глубже их всех, острее их всех, разворачивало грудь кривой кунарийской саблей…
ТАЩИ БЕГОМ ПОГАНЫЙ ЗАД СЮДА!
[indent] Хочет видеть его.
[indent] Да будет так.
[indent] — Ну надо же, даже здесь собака продолжает лаять, — иронично мрачновато протянул Йован, перехватил связующую его с Геррином нить покрепче и силой рванул её на себя, кроша пространство единым волевым движением. Ткань мира между ними натянулась, зазвенела от напряжения и лопнула, как пузырь из стекла. — Подожди ещё немного. Я уже близко.
[indent] Геррин стоял спиной к нему, напряженный, как взведенная тетива, плечи его поднимались и опадали, выпуская воздух из легких рваными толчками. Снова остров, снова замок, мрачный, давящий, как стены старого склепа — ни вдохнуть, ни выдохнуть — и зеркала, зеркала, зеркала. Они замыкали Коннора в плотное кольцо, дробя его фигуру на многие и многие отражения, и как только Йован вошел в этот круг, подхватили его облик тоже, умножая и растворяя его. Эрлов сын вздрогнул, обернулся. Лицо его, бледное, словно треснутое пополам искривленной линией рта дрогнуло в смеси ярости и неверия.
[indent] — Где ты был? Почему… ничего не понимаю.
[indent] — Успокойся, — перебил его Йован, делая осторожный шаг вперед. — Чем больше нервничаешь, тем…
[indent] — Срать я хотел на твои советы. Забери. меня. отсюда.
[indent] Маг чуть заметно нахмурился, жестко улыбаясь, и сделал ещё один осторожный шаг вперед, протягивая руку. Замер. Остановился, почти моментально заводя её за спину. Коннор, метнувшийся было к нему навстречу, тоже застыл, попятился, обхватывая себя руками.
[indent] — Не все так просто, да? Ну ещё бы, когда что было просто. Ну валяй. Что нужно делать? Станцевать голым? Вены себе вскрыть? Так мне не впервой, давай. Что угодно, я хочу выйти отсюда.
[indent] — Как меня зовут? — глухо спросил Йован, складывая руки у себя за спиной. Рот Коннора изломился в гневной гримасе.
[indent] — Это что, шутка такая? Или в Круге все настолько плохо, что вы и имя свое в голове удержаться не может? Не знаешь, как тебя зовут?
[indent] — Знаю. Я спрашиваю тебя.
[indent] Коннор скривился, только сильнее вцепился в самого себя пальцами и замер. Медленно, почти как-то жеманно выпрямился, ведя плечами, перекинул вес на левую ногу и скрестил руки на груди. Маска ужаса слетела с него почти моментально, как пожухлая листва, лицо стало спокойным, уверенным, но донельзя хищным.
[indent] — 𝔐𝔶, 𝔪𝔶, 𝔜𝔬𝔲 𝔞𝔩𝔪𝔬𝔰𝔱 𝔣𝔢𝔩𝔩 𝔣𝔬𝔯 𝔦𝔱, — голос его исказился тоже, звучал сразу с мужскими и женскими интонациями, сладкими, как холодный жидкий мед. — 𝔗𝔥𝔢 𝔟𝔬𝔶 𝔦𝔰 𝔪𝔦𝔫𝔢. 𝔄𝔫𝔡 𝔶𝔬𝔲'𝔩𝔩 𝔟𝔢 𝔱𝔥𝔢 𝔫𝔢𝔵𝔱 𝔬𝔫𝔢.
[indent] — Не подавишься? — холодно спросил Йован, но демон лишь улыбнулся. Склонил голову набок, губ уже не размыкал, казалось, продолжая диалог в самой его голове.
«Кто тебе больше нравится? Девочки? Мальчики? Нет, есть кое что получше.
Тебе ведь нет никакого дела до этого, правда? Тебя интересует сила.
Власть.
Я могу подарить её тебе, просто так. Все, о чем ты мечтал. Я вижу это, у тебя в глазах. Талант, который не замечали. Потенциал, который игнорировали. Сколько несправедливости. Сколько упущенных возможностей. Просто подойди и возьми, и они будут слизывать собственную кровь у тебя с пальцев, медленно, жадно. Умолять тебя позволить им это. Или…
Ну нет, какие скучные у тебя мечты! Эта монашка?
ИлИ с ТоБоЙ оНа БыЛа СоВсЕм Не СкУчНоЙ?»
[indent] Йован лишь рвано выдохнул через нос, когда демоница, ловко вывернув облик, скользнула ладонями по молочно-белой коже вниз, перебирая пальцами по животу, мучительно требовательно сжимая собственные бедра. Нет, это была совсем не Лили. Он и голой то её ни разу не видел. Была бы она такой с ним там — в другой жизни? Было бы это так же мучительно жарко, как…
«Хочешь — можно и так. Я не жадная, могу поделиться.
Дам тебе кусочек — будет делать все, что тебе только захочется. Хочешь, опустится на колени?
И будет умолять, умолять, умолять: пожалуйста, пожалуйста…!»
[indent] — Какое жалкое подобие. Мне похлопать?
[indent] Желание капризно поджала губы, дернула плечом, уже снова герриновским, и сыто лениво улыбнулась ему. Совсем не так, как должен был улыбаться поверженный противник, но Йован сталкивался с демонами достаточное количество раз, чтобы наверняка рассмотреть у неё (него) в глазах ледяное напряжение хищника. Боится. Правильно.
Пусть боится.
[indent] — 𝔚𝔢𝔩𝔩, 𝔞𝔰 𝔶𝔬𝔲 𝔴𝔦𝔰𝔥. 𝔇𝔬𝔫'𝔱 𝔰𝔞𝔶 𝔩𝔞𝔱𝔢𝔯 𝔱𝔥𝔞𝔱 ℑ 𝔡𝔦𝔡𝔫'𝔱 𝔬𝔣𝔣𝔢𝔯 𝔶𝔬𝔲 𝔞 𝔤𝔬𝔬𝔡 𝔡𝔢𝔞𝔩.
[indent] Праздности было некуда торопиться. Йовану, все же, стоило. Он зашел на круг, всматриваясь в пустые теперь зеркала, не отражавшие ни отступившее на время и затаившееся Желание, ни его самого — лишь ледяное мертвое пыльное серебро — осторожно потянул за стремительно иссякающую в ладони нить, и позвал ещё раз, гораздо менее уверенно, но уже гораздо более лично и по-настоящему.
[indent] — Чтоб тебя демоны Тени драли толпой, Коннор! Где ты сейчас? Ты нужен своей семье. Ты нужен мне. КОННОР ГЕРРИН!
[indent] Зеркала разом лопнули, накрывая Йована волной осколков, ледяным вихрем. Колкое стекло, каменная крошка, пыль, изломанные в труху кости и кровь. Путеводная лента крови, вспыхнувшая в последний раз горящим алым светом в накрывающей пустоте.
[indent] Это был он, теперь Йован знал это наверняка. Даже не видел, чувствовал. Изломанный, жалкий, совсем не похожий на тот образ, что демоница рисовала ему, лаская себя руками. Страшный. Йован замер на краю лестницы, смотря на Геррина снизу-вверх, устало поджал губы, протянул ему сразу обе руки, распахивая объятья. Где-то за его спиной низко и пронзительно завыли собаки, не приближаясь, но лязгая зубами. Ему они сделать ничего не могли. Отпускать Геррина — не желали.
[indent] — Нагулялся? Пойдём, тебе надо проснуться, не заставляй меня жалеть, что отказался от… Двух демонов за раз даже мне уже не одолеть, нам надо спешить. Иди ко мне.
[nick]Йован[/nick][status]кровь помнит все[/status][icon]https://i.imgur.com/ukNjIT0.png[/icon][lzbb]25 лет, малефикар-отступник, повелся на пустые обещания и наворотил дел[/lzbb]
Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-04-29 11:58:17)
- Подпись автора
Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.
[/float]
