Ледяные струи били в лицо, омывали тело, унося с собой отголоски ярости, но не боли. Сверр стоял посреди узкой кабинки, задрав голову к проржавевшему местами душевому «люку». Лишь сейчас, спустя почти сорок минут, он смог думать ясно. И раз за разом возвращаясь мыслями к произошедшему с Кайлом, он не понимал, когда именно пересёк черту невозврата. Абсолютно точно, это чувство к красноволосому этнарху на грани безумия, у них ещё прошло слишком мало времени, чтобы сформировать стойкую привязанность, а он уже испытывает ломку, стоит подумать о скором расставании.
Эти чувства открывают худшее в нём, или нет? Как оценить свой последний, чуть было не ставший роковым, поступок? Сверр надеялся, что это помутнение вызвано просто эмоциональной перегрузкой, признать подобное, значит собственноручно подставить подпись под печатью «животное». Дархата трясло от мысли, что он мог взять Розенкранца силой, причём, совершенно не испытывая возбуждения, они оба его не испытывали. Один впал в неистовое безумие, другой на грани безысходности готовился отдать свою жизнь подороже.
И какие же у него тогда были глаза, на бледном лице они казались двумя горящими осколками рубинов. Острыми. Обжигающими. По спине прошла стая холодных мурашей, рука потянулась к вентилю, закручивая его. Да, эти глаза до конца жизни отпечатались у него на подкорке. Вода перестала литься. Он ещё постоял несколько минут, костяшки пальцев пульсировали болью. С час назад рассадил их об стену. И даже сейчас, до зубного скрежета, до саморазрушения, ему хотелось увидеть обладателя этих глаз.
— Надо садить корабль... — прошептал он, в голове не прекращаясь звучали последние слова Кайла «я люблю тебя, это правда», он надеялся, что хотя бы немного охладит голову, но, похоже, здесь поможет только жидкий гелий, влитый прямиком в мозг.
Любит...?
Сверру отчаянно хотелось в это верить, но он прекрасно давал себе отчёт, будучи на корабле пленником, Кайл Розенкранц способен сказать что угодно, а ещё он отлично читает людей, наверняка, уже давно заметил, как Сверр на него смотрит... как реагирует... а дальше лишь искусство смены масок, ради выживания признаться в чувствах далеко не самый плохой расклад. И знает, отлично знает, что Сверр в хтоновой яме посреди безжизненного вакуума, потому что вся его сила, вся жестокость и умение убивать ничего не значат.
Всё-таки сейчас вряд ли Кайл решит телепортироваться, даже утолив жажду и голод, он ещё слишком слаб. Им нужно время... хочется сказать, время, чтобы вернуться на Алькор, на самом деле он знает, что совсем не для этого...
Дархат ещё не представляет, что будет делать, но что его сердце не позволит просто взять и забыть красноглазого, понятно и так. Порой, невыносимо иметь горячую кровь, некоторые люди в принципе не способны настолько сильно, до безумия, до одержимости влюбиться. Их нервная система не приспособлена к такой нагрузке. Это то же самое, что пустить по мягкой проволоке высоковольтное напряжение. Будь он другим, действительно, напился бы, обкололся наркотой, засел в каком-нибудь публичном доме на несколько месяцев, а после забыл о Розенкранце, как о худшем кошмаре своей жизни. Вот только это не про него, а кошмар всё ещё остаётся.
Собрав осколки воспоминаний последнего их разговора, Сверр оделся в чистое: чёрная шёлковая рубашка, такие же чёрные брюки, высокие сапоги. Волосы так и оставались в виде мокрого беспорядка на голове.
И, наконец, вернулся в свой собственный Ад. Обнаружив, что Кайл не притронулся ни к воде, ни к еде. Зло усмехнувшись, поднял пару бутылок с пола, протер салфеткой, откупорил, поставил на железный стол. Следом два пластиковых стакана.
Взял четыре пайка, быстро разогрел при помощи бытовой магии, их место тоже оказалось на столе.
— Я вообще-то жрать хочу, давай, Красный, не заставляй меня впихивать себе в глотку всякое разное силой, — беззлобно произнёс дархат, подходя к Кайлу со спины и хватаясь за спинку кресла. Рывок, он подкатывает его к столу, кладёт перед Розенкранцем вилку и ложку. Добывает себе второе кресло.
— Я не отказываюсь от своих слов, всё в силе, а наши личные разногласия... не должны рушить деловой союз, — белозубо улыбается, и ему остаётся надеяться, что боль в глазах теперь скрыта достаточно хорошо, — мы возвращаемся на Алькор. У тебя есть база, где можно схорониться на какое-то время? Если нет, я предоставлю тебе свою. В настоящее время я вижу лишь один вариант дальнейших событий. Конкретно сейчас никаких героических самопожертвований, будем использовать самую мощную артиллерию. Я достану всех, кто участвовал в заговоре против тебя. Живыми. В том числе твоего отца. Знаешь, ты уж извини, но к папаше, который настолько легко готов вскрыть глотку собственному сыну, у меня совсем нет доверия. Ты подумай и составь список, а после мы их допросим. Самыми не гуманными методами. Запрошу в Ордене пару десятков специфических игрушек для ментальной ломки. Всё-таки орден демиурга, который напрямую заведует сознанием, будет неплохим подспорьем. К тому же, насколько я знаю у них союз с Хаосом, если что... этот твой серый кардинал проклянёт тот день, когда вообще решился запустить свои руки по локоть в Вию.
Но сначала обед. Только не надо мне пищать, что ты не голоден и кусок глотку не лезет. Сам понимаешь, мы с тобой не какие-то боги, так что будь добр для начала съешь две порции. Потом ещё разогрею. Душ если надо, вперёд по коридору и направо, я взял с собой несколько комплектов одежды, тебе должно подойти.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/8c/87/3/853763.png[/icon]