Целый год минул с операции по закрытию Шангской червоточины. Больше в подобные мероприятия, которые сулили большие бабки, но и большие же риски, Ойген не совался. К тому же привалил неплохой источник дохода за счёт членства в Ордене Хаоса. Поначалу к капнувшему на коммуникатор письмецу от рекрутера Ойген отнёсся с опаской. Он был далёк от всей этой полубожественной мути и верил только в гномьих предков, и то только тогда, когда это реально придавало сил. Хотя месячное довольствие, равнявшееся десятку средних контрактов, всё-таки перевесило. Надоело сидеть месяцами в периоды, когда зверьё в пустыне неактивно…
Впрочем, главным доводом в пользу работы с хаоситами стали всё же не деньги. То есть, деньги, но опосредованно. Вместе с миллионом археев Нойманну достался боевой мех Анаари Онеиро, пришелицы из мира за червоточиной. И Ойген страсть как хотел что-то из оборудования того самого меха приладить к Ласточке. Вот только сам он разбирался в устройстве машин, чей уровень технологий разительно отличается от аркхеймского, примерно никак, а услуги знающего мастера, коих на весь Циркон были единицы, обошлись бы в добрую половину того самого миллиона. Если нанимать его самостоятельно, конечно. А вот на Дискордиум один такой уникум работал…
В общем, Ойген выбил для себя встречу с этим докой хаоситской техники, и в конце концов к Ласточке прикрутили позаимствованный с разобранного меха щитовой генератор. Полезная штука, пару раз она выручала Ойгенову и Ласточкину задницы, когда на машину бросалось зверьё крупнее неё раза в два. Если бы не щит, вместо ста тысяч за охоту на колосса Нойманн получил бы самый дешёвый гроб.
А миллион за червоточину разошёлся довольно-таки быстро. Сотня тысяч – на новое стекло для Ласточки, «видите ли, ваш мех уже считается раритетом, а поэтому на него деталей почти не осталось». Чёртовы хуманы, мрут как мухи, их технологии – вместе с ними, а жадность только растёт… Ещё две сотни – на общий ремонт меха. Сервоприводы дышали на ладан, покорёженные натиском грибных чудовищ, да и в целом машина требовала капиталки. Что-то утекло на новые станки в мастерскую, ещё почти сотню пришлось выложить за приглянувшийся дробовичок. Хотя свою цену «Кабан» оправдывал: поди найди приличное маготехническое оружие за подобные деньги.
Оставшуюся от гонорара горсть археев Ойген кинул на счёт в одном из банков в Русе, а там и первый контракт от Дискордиума подвалил. После него думать о финансах стало особо и некогда: Нойманн стал работать в радиусе доброй пары тысяч километров от дома. Где округу от монстров почистить, где завалы разобрать, а где и починить какую-нибудь машинерию – не зря ведь на механика учился. Ойген не жаловался. При деньгах – на выпить-закусить-починить всегда архей имеется, что-то даже в банк капало – да и попутешествовать в компании верного меха под приятную музыку было в кайф. Хотя порой Нойманну всё же не хватало дома. И не только мастерской, а именно родительского дома, в деревеньке, да с сараем, полным полуразобранных комбайнов, за стеной… Неужто уже старость? Хотя рановато, ещё даже сто лет не стукнуло. Да и ну его, возвращение домой. Вряд ли старику Боргану будет интересно глазеть на отпрыска на собранном из двух несовместимых машин шагоходе, да ещё и с клеймом Хаоса на плече. Пущай лучше считает, что сынок трудится без сна и отдыха на крутую аэрокосмическую корпорацию.
Так Ойген и странствовал по дорогам и городам Циркона без особенной цели. Счёт в банке понемногу прирастал, какая-никакая слава – тоже. Вместо «ещё одного гнома с консервной банкой» Ойген обрёл титулы в стиле «один из тех парней, которые Шангскую закрывали» и «хаоситы, конечно, себе на уме, но этот в соседнем городе знатно логова падальщиков почистил». Мелочь, а приятно.
Или всё-таки осесть где-нибудь, как на счету появится седьмая цифра? Замутить с девчонкой, а на Ласточке катать детишек вокруг своего домика у речки. Как Ойген ни силился, подобные грёзы он не мог прогнать окончательно, сидя по ночам у костра возле дороги. Но пока его домом был кокпит, а смыслом жизни – собственно, дорога.
Под занавес 5027 года дорога привела Ойгена на пограничье Канша и Элмфронта. Под вечер, укрываясь от холодного декабрьского дождя, гном припарковал Ласточку у случайного бара в нескольких километрах от Юкки. В сам город гном решил не соваться: дорогое местечко, за которое вечно грызутся корпораты. Влезать в их разборки не хотелось ни капли: поставишь ногу Ласточки на чей-нибудь хороший асфальт, и тут же прилетит «птичка» с десятком вооружённых до зубов боевиков. Нойманн рассчитывал согреться перекусом и выпивкой, вздремнуть в кабине, а к утру по окружной дороге двинуть на запад, в сторону родного Астрейма.
– Две пинты янгонского стаута и well-done стейк с картошечкой! – сделал Ойген заказ и плюхнулся за угловой столик. Пролистав местные доски объявлений, гном убедился, что все подходящие охотничьи контракты ухватили местные корпораты, и откинулся на потёртую спинку диванчика. Нет работы, зато до мастерской пораньше доберётся. Мало ли что с ней случилось за три месяца отсутствия хозяина.
Ожидание как-то затягивалось: несмотря на почти пустой зал, приносить заказ никто не спешил. Может, владелец только местным рад? У корпоратов-то явно археев побольше водится, чем у залётного бродяги. Ну чё делать, всё равно всю ночь тут торчать. Скрасить ожидание Нойманн решил, подсев к паре мужиков за соседним столиком. Судя по ружьям, они были тоже из охотничьей братии, хотя экипировка их в целом оставляла желать лучшего. К тому же от обоих разило спиртом, будто они бухали день эдак третий. Ойген было скривился и захотел ретироваться за свой столик, но что-то ему подсказывало, что охотники заливали глаза не просто так. Да и коллеги всё-таки, вдруг и правда помощь не помешает.
– Эй, мужики, – негромко, но настойчиво осведомился Нойманн. – Чего такие грустные сидите? С заказами совсем голяк?
Эпизод является игрой в настоящем времени и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, я предпочту стандартную систему боя.
