Неоновая вывеска цветочного магазина противно мигала над капотом старого флайта, изуродованного пятном белой краски. Единственная свободная бесплатная парковка поблизости. Всего в квартале от адреса, на который она прибыла. «Yes Daddy». Ошейник, забившийся между приборной панелью и лобовым стеклом, постоянно попадал в поле зрения.  Позорище – гудел в голове гоблинши внутренний голос. Разворачивайся и едь домой – вторил ему здравый смысл. Ночью ожидается дождь с порывами ветра до семнадцати метров в секунду, температура понизится до 13 градусов – перебивал их голос из радио. Она отвечала им звоном бензиновой зажигалки и едким белесым дымом, заигравшим клубами в свете вновь загоревшейся вывески. Блестящий брелок вновь заблестел на свету и впивался в периферическое зрение.
   – Ham apna ke kon tarahak bakwas me fansaa lene chhi...¹ – почти шепотом сказала Агнет, уперев в губу пожелтевший фильтр сигареты. Уже третей за последние двадцать минут.

   С сухим щелчком ошейник оказался в металлических пальцах. Два вертикальных зрачка буравили надпись на брелоке. Чем дольше она на нее смотрела, тем сильнее горели уши.
   Дверь машины скрипнула и закрылась за ней, звонко пикнула сигнализация. В вечерних сумерках еще виднелось, как небо затягивает сера пелена. Противный сырой сквозняк заставлял укутаться в серую толстовку и натянуть капюшон почти на глаза. Холодало. Маленькая фигура гоблинши виляла между прохожих, торопящихся домой или прекрасно провести вечер. Иногда она останавливалась возле витрин магазинов, что-то рассматривая внутри. То, что ей было абсолютно неинтересно. Тянула время, всякий раз, как в одном из карманов, которые она закупорила своими руками, позвякивал брелок.
Чем ближе – тем сильнее колотилось ее сердце.
   Агнет здесь. Здание похоже. Похоже на притон. В дата кристалле не врали, на входе она видела фигуру, а фигура явно видела ее. Энтарх будто выпрямился, завидя ее и больше не спускал с нее взгляда. А Агнет стояла у входа. Сперва она смотрела на часы. Еще десять минут до назначенного времени.
   – Щас подойду! – прикрикнула Агнет, вытаскивая из кармана мягкую пачку и закуривая.
   Ответа не последовало. Энтарх у входа только облокотился плечом о выщербленную стену. Руки гоблинши заметно тряслись. Последняя сигарета едва не выпадала из ее пальцев. Прохладный ветер и волнение трясли ее руки, а ноги то и дело хотели подкоситься, пока она шла по гравийной дорожке ко входу.
   – Я тут это… – пробубнила гоблинша, торопливо вытаскивая ошейник из кармана толстовки и показывая Энтарху. – Меня ждут или типа того.
   – Надевай. – устало ответил тот, смотря на маленькую фигуру сверху вниз.
   Губы Агнет дернулись, роняя какое то слово на ее языке. Слишком тихо, чтобы его можно было расслышать. Стянув с головы капюшон, она застегнула на себе ошейник за самое первое отверстие, не думая затягивать дальше. Ошейник весел на ней как отцовский ремень на вешалке. «Yes Daddy» свисало у нее почти на груди и тихо звякало, пока она стягивала с себя одежду и небрежно бросала в ведро. Недокуренная сигарета гуляла между зубами и руками пока она ее и вовсе не затушила, смазав кропаль о брюки Энтарха.
   – Смотри что делаешь! – возмутился он, спешно отряхивая штанину и только размазывая едва различимую полосу от пепла.
   – Постираешь. Открывай.
   Переминаясь с ноги на ногу под раздраженным взглядом, Агнет прикрывала руками грудь и промежность. Холодный бетон под ее ногами и начавший моросить дождь  быстро выбивал из нее неуверенность и волнение, подгоняя внутрь, как только щелкнул замок и дверь услужливо распахнулась. Замок щелкнул за ее спиной, заставив обернуться. Сквозь мутное стекло она могла разглядеть лишь светящийся квадрат экрана телефона энтарха. Окурок, который она сжимала до сих пор в руке, глухо ударился о стекло.
   – Мудила. – довольно громко бросила она. Экран телефона погас. Ее сообщение дошло до, адресата.
   Она тоже засеменила к адресату, шлепая по полу босыми ногами в сторону доносящихся сквозь щелчки мерцающих ламп, голосов.

¹ - И какого дьявола я на это подписалась...

Подпись автора

Я рисую на асфальте
Белым мелом слово "хватит".
Хватит лжи и хватит боли,
Bober kurwa ja pierdole