[float=right][/float]День грозился быть ясным, солнце светило весьма жизнерадостно, впрочем, Роан до этого дела не было. Заказ не то чтобы заинтересовал ее сразу, но стоило представить, какие сокровища могут таиться во тьме… это ведь логично: если есть яма в земле и что-то убийственное в ней, где-то там должен таиться клад. Может, некий древний артефакт… Что-нибудь опасное, могущественное и очень дорогое. Мысли о несметных сокровищах или награде всегда приносили вампирше некое почти постыдное удовлетворение, навевали спокойствие.

Итак, Роан не находила поводов для волнения и добралась до места около полудня. Корабль ждал ее в доках, а симпатичные серьги — в корзине интернет-магазина. Красивые вещицы всегда были ее слабостью.

На Лирее же Атеран приходилось бывать нечасто, и теперь витавшая в воздухе атмосфера размеренной упорядоченной жизни заставляла почувствовать собственную инородность. К пейзажам Климбаха и подобных планет Роан уже успела привыкнуть, как и к их суетности и разнообразию того, что может попытаться убить незваного гостя.

Теперь же еще издали вампирша заметила фигуру князя, а замечать было что: нечасто ее наниматели занимали столь высокое положение. Еще реже они стояли перед входом в какие-нибудь неприятные руины с таким видом, словно тоже собираются туда лезть.

- Добрый день, - подходя, окликнула мужчину Атеран и, недолго колебавшись, протянула для рукопожатия обтянутую перчаткой ладонь. - Роан Атеран, к вашим услугам.

Зияющий в земле провал производил впечатление, сейчас очень даже верилось, что где-то в его недрах могли пропасть люди, да и неудобства князя как землевладельца тоже были понятны: во-первых, сколько пространства пропадает. Во-вторых, еще неизвестно, что оттуда может вылезти… Хотя как много в действительности вариантов? Обитай там какой-нибудь хищник, мог бы уже и выбраться, если только его не сдерживает какой-нибудь барьер… ну либо он просто не хочет, доедая пропавших у князя солдат. С другой стороны, может иметь место и некая защитная система, что тоже логично, если нужно было что-то спрятать. Вообще, интересно, как много лет этому провалу — вдруг сокровища уже истлели? Так, нет, о сокровищах думать будем потом, пока лучше вообразить что-нибудь опасное, чтобы держаться в тонусе.

- Я правильно поняла, что вы собираетесь пойти с нами? - уточнила девушка. О том, что набирается группа, она знала, но имена составляющих ей компанию были неизвестны. Сама она уже успела подготовиться, проверив обмундирование и оружие, так что теперь могла позволить себе осмотреться. Возможно, стоило попытаться вывести нанимателя на разговор, но для уточнения деталей лучше подождать остальных из группы, а вести светские беседы представлялось ей до зевоты скучным. Может, стоило подойти минут на пять позже и успеть подобрать к тем серьгам еще браслет или ожерелье…

Корвус ворчал, в очередной раз не совпав во мнении с товарищем. Недовольные тирады настигали Хеля, пока тот собирал сведения, пока собирался сам, даже когда решил на дорожку перекусить бутербродом. Птица следовала за ним, то и дело обрушиваясь тяжестью сбитых откуда-нибудь сверху предметов — то краем книги по виску, то позолоченной статуэткой человека-слона.

- Ты без меня пропадешь, - внушал Корвус, - ну глянь на себя! Пяти шагов не пройдешь, надломишься, кто тебя там собирать будет? Ну будь же ты другом, в конце концов! Еще и дело себе откопал! Вот что тебя там привлекло?! Я понимаю, хоть сказал бы, что деньги, гонорар то немаленький, так ты ж о нем сразу забудешь. А у нас, между прочим, мышь в холодильнике повесилась! Я сам вешал… тьфу, я сам видел!

- Там интересно, - отмахнулся Хель, - люди пропали, подземные катакомбы. Земли Торис не два дня стоят, понимаешь? Там может быть древний храм, сокровищница знаний…

- Сокровищница, Хель, это когда в ней золото и бриллианты, а твоими знаниями весь чердак забит, вот-вот из окон полезет. Утром, между прочим, какой-то старик заходил, помаялся по лавке и свалил, пока ты тут над книжками чах.

- Все, мне пора. Дверь запру.

- Уже? Так, под ноги смотри, если куда-нибудь полезешь, и помни: приземляться надо на задницу… хотя с тобой один черт, мешок костей!

Хель не врал: его привлекли вовсе не деньги, он и на имя нанимателя-то не взглянул толком. Но любопытство звенело под кожей натянутой струной, только коснись — порвется. И пусть пришлось добираться с неудобствами — сперва порталом, а после продираясь через улицы мегаполиса, жалеть пока было рано. Резиденция Торис могла бы поразить многих, но Хель будто и внимания не обратил, только мелькнула шальная мысль, что, может, стоило имя нанимателя все-таки запомнить получше… хотя он же записал.

На ходу сверился с бумагами. Да, верно: князь, Цзин Бэйюань… может, и зря он не взял Корвуса с собой, птице всегда легче давались переговоры, хотя после них ростовщику и приходилось краснеть и приносить вежливые извинения. Но все-таки… нет, все верно: в «пасти тигра» могло скрываться что угодно, ни к чему подвергать опасности птицу. А о себе он, вопреки сомнениям друга, позаботиться всегда мог.

Будто в подтверждение собственых мыслей, юноша споткнулся, не доходя пары шагов до будущего места действия. Подвернись под ноги еще какой-нибудь камешек, Хелю вполне грозило влететь головой в разверзнувшуюся дыру — вот это было бы эпично, конечно, тем более что правильно приземляться он действительно не умел, даром что хтоник.

- Здравствуйте, - хрипло кивнул юноша собравшимся, отмечая и царственный вид нанимателя — никем другим этот облаченный в синее быть просто не мог, и весьма впечатляющую экипировку наемников, мужчины и женщины. Сам Хель на наемника походил, пожалуй, меньше всего, в своем потертом плаще и с тростью, в которой едва ли можно было с первого взгляда распознать оружие и без которой, казалось, юноше и пары шагов не сделать. Наверное, следовало как-то представиться.

- Я Хель. Надеюсь, не заставил вас ждать… специализируюсь на магических аномалиях, - птица добавила бы что-то еще, попыталась если не расположить собеседников, то хотя бы отвлечь. Хель же быстро отвел глаза, не желая встречаться с кем-либо взглядом и надеясь, что ему не предложат жать руки. Сильнее стиснул пальцы на набалдашнике трости и заглянул в зияющий в земле проем. Спохватившись, уточнил с нервной кривой улыбкой:

- В заказе была вся информация? Можем спускаться?

Группа оказалась колоритной — по крайней мере, на скромный взгляд Атеран, составить свое мнение ей ведь никто не запретит. Наниматель произвел благоприятное впечатление, правда, не своим внешним видом, пусть и весьма элегантным и, казалось, больше подходящим для банкета, чем спуска в холодное подземелье. Скорее, дело было в том, что обычно вампирша имела дела с другим типом клиентов, и тот тип рисковать собой крайне не любил. Зачастую это были заказы на добычу какого-нибудь редкого артефакта, и хорошо, если предоставляемой информации было достаточно, чтобы без проблем найти местоположение искомых вещей. Что уж говорить о том, что никто обычно не стремился составить ей компанию, даже личные встречи были чем-то исключительным: большая часть сделок приходила через зашифрованные каналы, и ей даже не всегда были известны имена клиентов.

Впрочем, сейчас речь шла не об артефактах и вообще, если подумать, не касалась какой-то излишней выгоды для князя, а лишь надзора за принадлежащей ему территорией. Возможно, так и следует вести себя власть имущим… но Роан не считала, что может об этом судить. Да, ее впечатлило, что наниматель оказался готов и сам рискнуть. Настолько впечатлило, что обращенная мужчине улыбка оказалась искренней, а не вежливо-равнодушной. Роан же любила рисковать, так что отказываться от принятого заказа в любом случае не собиралась.

Что касалось остальных… мужчина с ног до головы в черном внушал чувство опасности, но насколько оно было истинным, узнать пока только предстояло. Быть может, дело было в силуэте, казавшемся крепким из-за брони, а может, просто затаившийся в глазах холод навевал такие мысли. Несмотря на пушистые хвосты, каких Роан, признаться, не доводилось видеть прежде, наемнику не хотелось протягивать руки. Казалось, он и сам не стал бы отвечать подобным жестом, вместо этого деловито осматривая пролом. Деловой человек. Что же, Роан могла это понять.

Последний член группы принадлежал к тому типа наемников, с которыми Роан предпочитала не иметь дела. Худой, хрупкий, но глаза горят каким-то пугающим любопытством: такие исследователи не ровен час теряют бдительность и могут представлять опасность даже для своих. Впрочем, зачастую их оправдывало то количество информации, которое обрушивалось на любого, задающего им вопрос по делу. Как и ожидала вампирша, юноша представился и даже назвал свою специализацию. А вот то, как он почти сразу взглянул в дыру в земле и нервно поинтересовался, можно ли спускаться, заставило недовольно прищуриться и вспомнить, почему вампирша предпочитала работать в одиночку.

Но было еще кое-что, куда худшее: Хель был ей знаком. Впервые она могла лицезреть так близко человека, из-за которого давным давно лучший друг соплями залил ее лучшую блузку. Неприязнь немедленно впилась под ребра.

- Вы не обязаны напоминать нам об опасности, господин Цзин, - заметила вампирша, надеясь, что обратилась к мужчине более-менее правильно, - если бы ее не было, наше присутствие не понадобилось бы. Скорее, надеюсь, вы понимаете, как мала вероятность того, что ваши люди живы. Может, мои слова кажутся жестокими, но предполагать лучше худшее.

Не выказывая волнения, вампирша последовала за князем. Для глаз вампирши привыкнуть к темноте не составило бы труда, но это не пригодилось: словно реагируя на присутствие незваных гостей, кристаллы в стенах вспыхивали светом подобием дружелюбного приветствия, разве что атмосфера не располагала. В остальном, все казалось вполне естественным: отсыревший подземный ход мог бы привести куда угодно.

- Место кажется древним, - заметила Атеран, - оно могло располагаться здесь до того, как возникла империя? Боюсь, археология и история — не мой конек. Но у меня нет ощущения, что ход вот-вот обвалится и нас засыплет землей, скорее, кажется, что это место строили с расчетом на то, что оно простоит как можно дольше, вероятно, чтобы сохранить что-то внутри. Либо не дать чему-то выйти наружу. В обоих случаях должны быть защитные системы… И раз кристаллы еще способны осветить путь, нужно готовиться к тому, что любые другие механизмы тоже работают.

Роан по собственному опыту знала, что часто такие механизмы работают даже когда все остальное вышло из строя: например, начинал обрушиваться потолок или распечатанную сокровищницу медленно прибирал к рукам лес. Казалось бы, время должно было воздействовать и на защитные системы, но что магия, что механические сооружения все равно готовы были обрушить на голову гостя нечто смертоносное. Гораздо реже Роан приходилось сталкиваться со стражами в таких хранилищах — если время все же добиралось до них, то последней преградой на пути к артефактам оказывались лишь истлевшие кости.

- Я специализируюсь на атакующей магии, в основном, стихией огня, - объяснила вампирша, когда прозвучало предложение князя, - и ближний бой, разумеется.

Говоря о ближнем бое, Атеран даже улыбнулась - тяжесть кинжалов всегда наполняла ее спокойствием. И использовать их приходилось даже чаще, чем магию, и, если быть откровенной, с куда большим удовольствием.

- В том, что касается целительства я не сильна, но магические ловушки и их обезвреживание — обычно по моей части. Я предполагаю, что это может пригодиться. И с обычными замками, кстати, тоже могу помочь, - специально для таких случаев в одном из отделений ее брони имелся набор отмычек. Хотя чего уж, у нее и аптечка была с собой. - Если не возражаете, я могу пойти первой.

Она кивком головы указала вниз, а после обернулась, чтобы взглянуть на двух других мужчин.

Отредактировано Роан Атеран (2022-07-16 17:47:13)

- Есть очень много вариантов… все это, конечно, просто теории. Чтобы утверждать точно, нужно провести анализ. Но может быть, что время просто разрушило главное строение, которое располагалось на земле. Вы сказали, здесь был металлический люк, так что, возможно, это место оказалось законсервировано. Я бы сказал, что отсутствие воздуха помогло ему сохраниться, но воздух должен был попадать, иначе сейчас все, что находится внутри, сгнило бы просто за считанные минуты, и запах был бы другой. Думаю, что все это должно было быть запечатано магически. Вероятно, внутри еще достаточно магических печатей — ваши люди могли нарушить некоторые из них и пострадать.

Хель шел довольно медленно, приподняв трость, чтобы не стучать наконечником. Поэтому приходилось проявлять некоторую осторожность — но стены буквально притягивали его взгляд, порой заставляя забыть об осторожности. Ростовщик подумал о том, как славно было бы, имей они больше времени, чтобы можно было исследовать даже этот самый проход, даже здесь в стенах может таиться что-то… интересное? Опасное? Он мог бы заняться этим делом сам, пожалуй… но тогда речи о возможном спасении пострадавших не шло бы.

- Кстати, вы ведь сказали, что прошло две недели! Только с распечатывания? Если ваши люди пропали тогда же, у них должны быть с собой припасы, чтобы выживать все это время, - спохватился Хель. Взгляд его скользнул вдоль влажных стен во мрак — туда, где еще не успел загореться свет.

- Мы можем лишь строить теории… до тех пор, пока не окажемся внутри, - выдохнул ростовщик, и в голосе его нельзя было не расслышать предвкушение. Оно и подвело юношу, и Хель все-таки поскользнулся. Завалившись набок, он еще попытался удержать равновесие, наконечник трости с премерзким скрипом проехался по стене, а в голосе прозвучали слова товарища, что он вполне может убиться. Убиться не получилось, только совсем не грациозно рухнуть практически под ноги нанимателю, почти уткнувшись носом в роскошную синюю ткань одеяния. Хель выдохнул. По коридору еще разносилось эхо его падения.

Нелепо. Конечно, получилось нелепо, но не то чтобы это имело какое-то значение. Подобные вещи не трогали его гордость, только под ребрами свернулось что-то мерзкое, рот наполнился кровью из прокушенной губы. Юноша поторопился подняться, даже не взглянув, протягивали ему руки или нет — он в любом случае не мог их коснуться. Опираясь на трость, он выпрямился и снова устремил взгляд в темноту.

- Первым лучше идти мне. Я разбираюсь в теомагии, - заметил ростовщик, ни на кого не взглянув. Он мог бы сказать больше, объяснить, что специализируется на магических сетях, аномалиях и артефактах, а потому находить и распутывать созданные ими ловушки будет как раз по его части. Но не сказал, посчитав, что краткости будет достаточно. Тем более Хель не хотел, чтобы голос выдал те крохи смущения, что он теперь испытывал.

Пальцы почти до белоты сжались на набалдашнике трости, губи сами собой растянулись в нервной кривой улыбке. По хорошему, стоило предложить Каэлу, - кажется, так назвался этот человек, - тоже идти первым, страховать от возможной атаки чего-то живого… если в этом месте есть что-то живое, кроме них. Впрочем, мертвые тоже способны нападать. Но Хель не считал себя вправе командовать. Но сказать, что он был бы спокоен, останься остальные за его спиной… они ведь тоже живы, и никаких причин для взаимного доверия у них не имеется. Кратковременное сотрудничество — вот и все, что их связало, но разве такие узы крепки? Достаточно ли они крепки, чтобы заставить паранойю замолчать хотя бы на время?

Сейчас, когда во рту еще чувствовался металлический привкус крови, Хель запоздало оценивал союзников, не размениваясь на симпатии. Князь, хозяин этой земли, обнаружив внизу слишком страшные тайны, мог бы и похоронить здесь неудачливых наемников. Лис просто выглядел опасным, принадлежа тому типу людей, столкнувшись с которым в толпе, торопишься отступить в тень, опустив голову. Хотя и ничего подобного Хель не видел прежде, какая-то часть его натуры вновь шептала об исследованиях — об изучении всего нового, будь то даже препарирование живого существа… Вампирша не внушала доверия, но дело, вероятно, вновь было в том, что с ней Хель не хотел бы столкнуться посреди улицы. В том, как она двигалась, он отмечал нечто хищное, как и во внимательном прищуре ее хитрых глаз.

Хель сделал тихий вдох и усилием воли ослабил хватку почти онемевших от напряжения пальцев.

Бросок на равновесие

Отредактировано Хель (2022-06-03 02:28:55)

Роан не считала, что князь не способен себя защитить или же проявить внимательность, но на свои инстинкты вампирша всегда рассчитывала прежде всего, а потому охотно приняла ответственность идти первой. То ли осторожность, то ли все те же природой данные инстинкты позволяли преодолевать ступени с привычной грацией и уверенностью. Присутствие остальных, шедших позади, ощущалось отчетливо, позволяя различить каждого по манере делать шаги или частоте вдохов.

Подземелье потихоньку завладевало вниманием вампирши, но ничего излишне необычного не было. Теория, высказанная Бэйюанем, подходила случаю: и в самом деле, довольно много старинных строений переживало вековые испытания. Мало какое из современных зданий могло бы похвастаться тем же. Впрочем, и в их небольшой группе прочность казалась сомнительной. Конечно, в том, что шедший последним Каэл способен отразить опасность, сомневаться не приходилось, как и в собственных силах. Князь тоже выглядел, пусть и не слишком закаленным в боях, но как минимум не беззащитным.

Хель плелся следом за вампиршей, то и дело стук наконечника его трости о камень эхом отдавался по всему проходу. Это не отвлекало, но словно царапало слух. Ни на минуту не давало забыть: он здесь. Роан прекрасно знала, почему не остановила его падения, знала даже, почему на миг почувствовала мстительное превосходство, когда тщедушное тело распласталось на ступенях. При том, что в случае опасности девушка без сомнений каждого из присутствующих накрыла щитом... в хмуром ростовщике ей не нравился каждый жест.

Итак, когда лестница и следующий за ней коридор оказались позади, взгляду предстала чаша с кубиками… это уже действительно казалось странным. В том смысле, что подразумевало нечто вроде игры, оставленной здесь специально. Это как-то не вписывалось в концепцию сокровищницы или темницы для монстра, оставляя слишком великий элемент неожиданности. Однако, кто знает, каков порог прохождения кажущегося несерьезным испытания… может статься, что любое выброшенное числе не дотянет до нужного.

- Вы считаете, что это разумно, князь? - нахмурилась девушка. Вот так принимать вызов, соглашаться на участие в придуманной кем-то игре. Кем-то, кто, вероятно, и жил-то давным давно, и неизвестно как нашел свой финал. Даже мелькнула шальная мысль, что это место могло быть лабиринтом, вырезанным создателями из банального удовольствия… не важно. Вамприша отогнала эти мысли как несущественные. Отсутствие дополнительной награды уже обсуждалось, а посланная князем группа могла до сих пор бродить где-то там, во мраке или же нет.

- Позвольте, я хотя бы проверю, - Роан отвернулась, взглянула на стену. Пожалуй, проверить все же не помешало бы, хотя бы на случай, если бы здесь таились какие-то ловушки, готовые вот-вот сработать. Или какое-нибудь проклятье на предметах, к которым князь Наньнина уже тянул руки.

Однако, результат оказался то ли разочаровывающим, то ли излишне обнадеживающим: некое подобие защитного поля, явно не позволявшего пройти дальше по собственной воле. Выходит, даже посланные князем солдаты должны были сыграть в игру… если только условия ее не менялись от раза к разу. Сами кубики, покоящиеся уже в ладони Бэйюаня, оказались и вовсе обычными, только от самой чаши фонило магией, но это удивительным не казалось.

- Похоже, придется принять условия игры, - скрепя сердце, признала вампирша. - Бросайте, я не возражаю.

Бросок

Отредактировано Роан Атеран (2022-07-16 17:51:26)

Идти вторым было… некомфортно. Даже несмотря на то, что, по сути, Хель своим ранее озвученным предложением выказал подобную готовность. Но чувство затаившейся за спиной опасности все равно заставляло тщательно отмерять каждое следующее движение. С этим ростовщик ничего не мог поделать. Данный князем платок он так и сжимал в пальцах, словно не совсем осознавая, зачем получил этот неожиданный дар. Становилось почти совестно от понимания, что человеку, пожелавшему как-то помочь, ни на грош не можешь поверить.

Но любопытство — ох, проклятое и почти постыдное любопытство! - подталкивало идти дальше, ступая с ощутимой осторожностью и находя дополнительную опору тростью. Вероятно, окажись жажда познаний грехом, Хелю не было бы равных среди грешников. Даже сейчас он думал о том, чтобы скорее выяснить об этом подземелье все, что только получится. Что там деньги… он, скорее все6го, забудет о них. И вспомнит, только покупая новый драгоценный том об истории или искусстве очередного уголка света, в который может забросить его судьба.

К счастью — или наоборот, лестница оказалась не бесконечной, и теперь уже чаша завладела вниманием Хеля. По ее ободку вился тонкий, выведенный не без изящества, узор рун. Изящному движению, которым Бэйюань перекатывал кубики в ладони, можно было и позавидовать. То же относилось и к Роан — ее движения оставались плавными и спокойными, словно девушка не в жуткое подземелье спускается, а идет прогуляться по магазинам.

- Это смахивает на ловушку, - согласился ростовщик, слепо сминая платок в кулаке. Кровь он не вытер, и тонкая струйка корочкой схватилась в уголке губ.

- Но не похоже, чтобы сама чаша или кубики были опасны. Насчет того, что ждет за стеной, не могу сказать точно: здесь крепкий защитный барьер, - он кончиками пальцев коснулся стены, будто физически мог почувствовать то, о чем говорил. И запоздало взглянул на вампиршу, - простите, я увлекся.

В любом случае, чутье подсказывало: ловушки ждут впереди, вся эта искусная игра, затеянная кем-то… для чего? Развлечения ради? Хель впился взглядом в чашу так, словно мог отыскать в ней столь желанные ответы, вопросы то и дело просились сорваться с губ — но он удерживался, опасаясь привлечь внимание. Он и так чувствовал смятение от того, что так неуклюже пересчитал ступени.

Движение шагнувшего ближе Каэла заставило хтоника отпрянуть и почти врезаться в стену. Вот наемник потянулся, взял один из кубиков, сжал в ладони. Потряс, будто привыкая, готовясь подстроиться под чужую бросающую руку… Хель поспешно отвел взгляд в сторону, словно устыдившись показаться слишком внимательным.

- Уступлю бросок вам, - криво улыбнулся ростовщик, и сейчас, несмотря на отстраненность хтоника, в улыбке сквозило и нечто искреннее, - удача… не по моей части.

Действительно, памятуя, как часто Хель может хотя бы споткнуться на ровном месте, можно было сделать вывод, что его преследует злой рок.

Кубик

Смех князя застает Роан врасплох, но вампирша не позволяет удивлению проявить себя. Хочется покачать головой — не раздосадованно, но… обреченно. Она настолько привыкла быть настороже, что сейчас веселье в чужом голосе задевает за живое. Наверное, нужно быть смельчаком или глупцом, чтобы так беззаботно смеяться в нескольких шагах от возможной смерти.

Она с сомнением переводит взгляд на кубики в чужих руках, следит за движениями чужих пальцев. Кодовый замок? Те, что нужно было взломать, нравились ей больше.

- Посмотрим, что будет дальше, - вздыхает девушка и скрещивает руки на груди. Князь очень хорош собой, и ей нравится смотреть на его улыбку, на движения, каждое из которых поражает изяществом и размеренностью жестов. А то, как Бэйюань торопится помочь незнакомцу… да, она редко встречала таких людей. Ласковое движение касается чужой кожи... и Роан поддается искушению. Всего одно фото, незаметное, не привлекающее внимание. Одно сообщение. И координаты.

Это плохо закончится, думает Роан, глядя на сутулую фигуру в потертом плаще. Но периодически каждому нужна встряска. Например, человеку, что в ближайшие секунды завалит ее телефон сообщениями.

Кодовая комбинация поражает своей простотой: две единицы - не то, о чем думаешь, загадывая счастливый исход. Но все же срабатывает, и мир вокруг гаснет, чтобы спустя мгновение выбросить в... таком же коридоре? Остается вздохнуть, поправить одежду - не из надобности, а чтобы замаскировать как-то возникшее раздражение. Потом охнуть, когда чужое тело приваливается слишком близко. Князь тут же шепчет извинения, да и вампирша не в обиде - коридор действительно неприлично узок, а в прикосновении крепкого мужского тела есть своя прелесть. Особенно, когда задумываешься о том, насколько этот мужчина в твоем вкусе...

Но задумываться о таких вещах сейчас не время, да и что-то в движениях Бэйюаня выдает: добиваться его бесполезно. Вот у Каэла или Хеля явно больше шансов. Не усмехнуться становится тяжело.

- Пойдемте, - выдыхает Роан и первой устремляется вниз. Ей нет нужды отмерять каждое из своих движений - тело само держит равновесие. А вот разум невольно блуждает, подмечая малейшие изменения в обстановке: другой воздух, сухая лестница, будто чуть меньше тронутая временем. Они погрузились еще глубже под землю?

А что касается уже пропавшей группы... они тоже должны были бросать кубик? Если чаша - аналог кодового замка, она не должна появляться спонтанно. И тогда получается, что люди Бэйюаня тоже столкнулись с испытанием на удачу: вот только не узнаешь, как они его прошли. Если успешно, то их трупы, - а может и не трупы, ведь бывают и приятные потрясения, - ждут впереди. Если нет... что бы вообще случилось, выбрось князь с Каэлом другие числа? Все-таки ловушка? Аналог старомодной темницы? Мгновенная аннигиляция. Хочется найти архитектора, проектировавшего это допотопное сооружение, и... расспросить, чем он вдохновлялся. Долго так расспрашивать. Возможно, со смертельным исходом.

Отредактировано Роан Атеран (2022-07-16 17:54:44)

Очередное перемещение.. Как же он их не любит. По телу прошли мурашки от неприятного чувства, но благо оно прошло и Ларс уже видел иное место, хотя и не очень сильно отличающееся от прежнего. Те же фонари, те же стены, те же люди. Разве что сырость исчезла.
И стоило им оказаться в новом месте, как уже кто-то толкается, наступает на ноги, трогает хвосты. Алый взор обнаружил князя, который этим как раз и занимался. Когда пришло осознание, что стоило бы возмутиться - Бэйюань уже отшагнул, извинившись. Небольшой кивок говорил "ничего страшного". Каэл шагнул почти туда же, куда и князь, находя для себя свободное место, где никто не пихнет в бок. Больно-то не будет, просто неприятно от этого.
Дальнейшая дорога снова лежала вниз.. Они в Ад спускаются, или куда? Сплошные лестницы, неприятные помещения, дорога лишь в противоположную сторону от Неба. Вот и складываются не очень хорошие мысли. Хельм хоть и знал, что дорога ему явно не в райские сады, но спешить в "царство боли" не желал, насладиться жизнью надо как-никак.
Спуск мог пройти в той же тишине, без всяких помех, но тут вдруг появилась одна, которая громким приветствием привлекла к себе внимание. Голова, естественно, повернулась на звук, уши туда же, хвосты в напряжении, готовые сорваться в атаке. Если бы не узкое пространство, воздух бы уже рассекала глефа в стремление уставиться на незнакомца. Вместо этого раздался тихий щелчок, при котором оружие отсоединилось на две части, но так как лис держал его всё ещё вместе - с виду и не догадаешься.
Может новоприбывший не казался злодеем, но внешность обманчива. Даже за суровой маской Менша могут скрываться цветочки, так что чего уж тут. Начнется сбор информации по ходу дела.
Действия Вильяма могли закончиться уже на его появление, если бы ушастому повезло оказаться в конце группы. Только вот перемещение и его смена дислокации закинула его в конец, так что смотрел он на гостя из-за спин. Не мог подойти, не мог что-либо сделать. Какое-то время время Вил любезничал с Роан, как минимум это даёт основание полагать, что парень - не бандит или не ловушка "Пасти Тигра", а близкий человек для девы. Напряжение в некоторой степени уменьшилось, руки с оружием опускались, как и хвосты.. Однако, стоило Легионеру обратить внимание на Ларса, как напряжение вернулось, это было видно банально по нахмурившимся бровям.
Чужие конечности уже тянутся к ушам. Даже дурак поймет после взгляда и слов, куда они держали путь. Реакция не заставила себя долго ждать: руки сорвались с места, резким ударом тупой стороны клинков решая ударить по кистям любознательного человека, такой удар отправит руки в противоположную сторону, оставив красные полосы под одеждой в той области. Попадёт или нет - неважно, это в любом случае даёт понять недоброжелательный настрой харфа.
— Следующий удар будет режущей стороной. — сквозь зубы выдал предупреждение. Злости в голосе не было, а вот недовольство имелось.
Вполне себе те могли сейчас устроить заварушку, в которой они обменяются серьезными или не очень травмами.. Сюрприз!
Сосредоточенность убийцы настолько прилипла к гостю, что не получилось своевременно вспомнить о лестнице, да-да, о той самой. Рывок назад с переходом в боевую стойку был испорчен окончанием пола, шли дальше лишь ступеньки. Одна нога быстро потеряла земную твердь, за ней же и вторая. Тело ушло в наклон, успел прозвучать лишь вздох. Может, вместо мата. Если тот, кто изначально к подходил, решит поймать или что-то такое - получит колющий удар глефой, которая, к слову, уже соединилась.
Со вздохом ушли лишние эмоции, свойственное спокойствие вернулось, баланс, так сказать.
Тело исчезло в темноте из-за брони, которая полностью исказила силуэт, сделав лиса и тьму одним целым. Хвосты спрятались под плащ. Было слышно, как металл щита принял удар злобной каменной поверхности и покатил тело дальше. Стук за стуком, стук за стуком, что отдавал очередным стуком.
Стук-стук, стук-стук, стук-стук. . . . . Тишина.

Подпись автора

Оберегом из красного дерева
Ты меня не спасешь от падения.

Объятия пространственной магии — такие, как обычно. Миг свободного падения, за которым следует обрушивание в реальность. Хель задыхается, рефлекторно жмется к стене — подальше от скопления тел. Подбородок еще саднит следом неприятного касания. Он знает: глупо. Но от взгляда князя хочется отвернуться, отстраниться от протянутой руки. Из-под ребер рвется болью протест. Хель ненавидит, когда к нему прикасаются.

Мягкий взгляд незнакомца, шорох ткани, касающейся подбородка… Хтоник отстраняется спустя мгновение, обжигает взглядом: не трогай. Под ребрами недовольно урчит проснувшийся монстр. Нельзя, - соглашается тварь в подреберье. Хель сам пугается желания ударить по протянутой руке, даже зная: это проявление симпатии.

У его симпатии глаза — словно бездонные колодцы.

- Пойдемте, - уже выдыхает девушка, мимолетно скользнув по хтонику взглядом. Ее тело — напряженная пружина, глаза впиваются с жесткостью кинжалов, таких же, что крепятся к ее сапогам. Вампирша отворачивается, готовясь сорваться вниз по ступеням — по очередной бесконечной лестнице… Она красивая, как статуэтка, которую поставишь за стекло — даже зная, что на ней лежит не одно проклятье.

Но едва успевшее начаться приключение прерывается самым невероятным образом: с хлопком магии является тот, чьего появления Хель не мог предугадать. Сердце предательски замирает, тело клонится к стене — вжаться во влажную шероховатую поверхность камня. Задержать дыхание.

Семь лет.

Ребра ломит от боли, монстр в грудной клетке чует собрата, помнит: мое. И силится вырваться на волю. Вильям Блауз прорывается вперед — обнимает вампиршу, притягивает к себе, впечатывается в губы… Хель чувствует, как грохочет кровь под кожей, как шумит пульсацией в висках. Невольно тянет ладонь к груди, будто желая прижать закровившую старую рану. Очень старую рану — вот только, выяснилось, расцарапать ее можно за мгновение.

Хель знает: нельзя стоять истуканом, но взгляд вновь впивается в глаза этого человека, в темные омуты, завораживающие, утаскивающие на дно… и хтоник тонет скорее, чем погребенный айсбергом корабль. Вдоль позвоночника колет хрупкая дрожь мурашек.

Вильям — энергия, вихрь жизни. В каждом движении целая гамма чувств. Хель следит с восторгом завороженного глупца. Загипнотизированный королевской коброй: вот раздувается красочный капюшон, вот обнажаются острые ядовитые зубы… Оказывается вдруг, что семь лет — это целая вечность, когда кажется: переболело, уже зажило, а нет.

Семь лет — всего один миг, ведь кажется, только вчера Хель смотрел в эти глаза, чувствовал обжигающую боль чужих касаний. И сейчас тело предательски тянет ближе — подставиться под ладонь, под острие ножа, под холодную жестокость слов…

Под ласку металлических наручников.

Они защелкиваются на запястьях, и Хель тихо выдыхает, когда его щекой впечатывают в стену. Руки чувствуют жесткую хватку знакомых пальцев. Все еще знакомых. Хочется с силой удариться головой о стену, хтоник чувствует себя глупцом, кающимся грешником… До разума запоздало доходит колкость брошенных слов — так можно бросать кинжалы. Вильям очень хорош в этом. Хель еще помнит шепот, звучащий у самого уха: я убью тебя. Но оба они здесь, спустя годы. Снова враги?

Ростовщик теряется: какая ракета, какие террористы? Тварь в подреберье рычит с восторгом: чужая ревность на вкус как отравленное вино. Хочется вскинуться, нетерпеливо оглянуться: вот о чем ты вспоминаешь? Об Астре? О культистах?

Но Хель не успевает. Он замирает слишком надолго, силясь собраться с мыслями. И чувствует колкую неприязнь льда близ собственных рук. И вспыхивает… раздражение. Недовольство. Хтоник сам пугается этой ярости: его… защищают? Разбивают наручники так, словно они сделаны из пластмассы. Отталкивают пришельца подальше. Хель замирает, жмется к стене… князь не видит, но Вильям может: как сужаются серые глаза, как сталь взгляда ползет по фигуре впереди.

Мое, - шепчет монстр под ребрами.

— Не разочаровывайте меня и не заставляйте сомневаться в вашей компетентности. Я плачу вам деньги и не малые деньги, к тому же я пообещал что вы получите часть сокровищ, а это значит, что я требую и качественную работу. Мне не нужны те, кто работают спустя рукава. Вы здесь для того чтобы мне помочь и раз я ваш наниматель, значит вы должны защищать меня, однако как вы сможете меня защитить если даже себя не можете?! Позволяете какому то сумасшедшему так легко себя обездвижить.

Хель действует инстинктивно. Необдуманно. Почти глупо. Тело само рвется вперед, замирает между князем и Блаузом. В этом нет никакого смысла, Хель знает: он даже не боец, но взгляд все равно впивается в боевой веер в чужих руках.

- Мое дело — кому и что я позволяю, - с непривычной жесткостью замечает хтоник. Он знает: умеет быть пугающим, если нужно. И сейчас смотрит на Бэйюаня так, что не остается сомнений: хрупкий ростовщик вполне способен развалить подземелье, если потребуется. Под грохотом бегущей в венах крови копится невыраженная ярость.

- Не понимаю, как это может угрожать моей компетентности. Я похож на человека, умеющего разоружить одним взглядом? Ценю вашу помощь, господин Цзин, но я здесь не ради гонорара. Я так же, как вы, хочу отыскать ваших людей. И обследовать это подземелье. Я прошу вас не угрожать этому человеку. Он вошел сюда и покинет это место, не скованный ничем. Это единственная плата, которой я от вас потребую.

Хель знает: он все еще не боец. Он почти ждет, когда боевой веер ударит, напрягается, готовясь не отразить удар, но поймать, если нужно. В нем вскипает давно позабытое желание: защитить свое. Защитить то, что дорого. Сердце колотится бьющейся в абажур люстры мухой. Собственные слова кажутся нелепой плохо отрепетированной речью.

Князь уходит. С шелестом безупречного одеяния, с резкостью прощальных слов. Хель выдыхает и чувствует, как боль впивается в слабеющее тело. Еще один из его спутников неуклюже сорвался по ступеням вниз чуть ранее. Сам хтоник… оборачивается, позволяет себе наконец взглянуть на того, кто так рьяно нарушил спокойствие…

Шорох шагов слышен, но Хель чувствует: они остались одни. Ненадолго. А сказать нужно многое. Хтоник впивается взглядом в чужие глаза — завораживающие, влекущие. Танец чертей в них знаком до последнего пируэта. Вопросы вертятся на языке. Что связывает Блауза с той вампиршей? Что сам Вильям забыл здесь? Разум отказывается верить в историю, выпаленную скороговоркой.

Тупая сторона клинков ударяет по рукам. Вильям инстинктивно отдёргивает ладони назад: больно.

  Чёрные глаза-жуки со зрачком, который почти съедает радужку, впиваются в лицо оборотня. Не с обидой или гневом. Почти с любовью — Вильям не может скрыть детского восторга от лицезрения диковинного существа, потрясающего своей редкостью, красивым пушистым мехом и ушами с длинными кисточками. Ларс нелюдим, опасен. Замкнут — проницательность читает это в плотном плаще с высоким воротом, в острых, как клинки, глазах. Строгом взгляде, предупреждающем: не трогай! И Вильям всё равно не может злиться — иррациональное чувство вытравливает любую ненависть к этому существу.

  Не потому, что Ларса недооценивают.

  Напротив. Он внушает ту степень опасности, которую хочет показать. Вильям не сомневается ни капли. В голову не закрадывается даже мысль о возможной беззащитности: оборотень похож на тень, которая в тёмном углу может вспороть тебе глотку. И всё же: и хвосты, и уши приводят в детский восторг, заставляют губы растягиваться в улыбке. Уши кажутся чужими на этом опасном быстром теле. Симбиоз нежности и крови, которым сложно уживаться друг с другом и не выглядеть конкурирующими.

— Очаровательно, — почти поёт Вильям в ответ на реплику Ларса о дальнейших прикосновениях. — Ты как роза, о, незнакомец! Лепестки нежные, но шипы ранят.

  И Вильям отходит назад, поднимая руки вверх: с покорностью, с поражением. Говоря всем телом: «Я больше не буду трогать, ступай». Вильям гладит Ларса на прощание. Не руками, а незримо —путами ментальной магии, которые окутывают подобно мягкой перине, внушая удовольствие, спокойствие, почти счастье. Не хотят заглушить бдительность, не стремятся влюбить. Спокойное удовольствие — чувство иррациональное и не привязанное к субъекту. Лишь знойный прилив серотонина в кровь.

  Вильям признаётся: ему симпатичен этот оборотень-незнакомец. В отличие от князя Наньнина, который, увы, никакой красотой никогда не сотрёт ту причину, по которой Вильям вообще находится здесь.

  Из-за него. В некотором роде.

  Толчок в плечо безболезненный, но обидный. Вильям отшатывается в сторону и наблюдает: его металлические наручники рушатся под кромкой льда в пыль. И становится горько: князь влезает туда, куда его не просят. И угрожает.

  Улыбка сходит на лицо агрессивным звериным оскалом.

— Частная собственность?! Мы находимся на обрабатываемом кукурузном поле! Внутри…что за это за клуб? Что это за странный вход, фейсконтроль игральными костями? Где владелец, который тыкнет меня мордой в то, что это место принадлежит хоть кому-то на правах частной собственности? Князь, ежели вам хочется пощеголять властью, то вы ВСЕГО ЛИШЬ член аристократической семьи. Мне, разумеется, до Планетарного совета далеко: как до вашей красоты. Но я легионер Коалиции рас. Я имею лицензию на убийство и право взлома любой территории, если это угрожает порядку межпланетарного масштаба. Ах, да, я не представился!

  Вильям делает элегантный поклон, театрально отводя правую руку в сторону. Делает лицо до приторности вежливым и любезным, опускает в пол ресницы:

— Вильям Блауз. Власть, господин Цзин, тоже бывает разной. Вам никогда не сковать меня наручниками.

  Вильям чувствуют злость человека, сейчас так уязвимого перед ним. Он лишь кажется сильным, но в душе хрупок словно грифель карандаша. Боевой веер может ранить, поджарое тело нанести удар, но Бэйюаня можно легко задеть даже словом. И непонятно, что будет больнее: колкость лезвия или колкость фраз. Словесные игры — у Вильяма самое любимое занятие, от перепалки с князем устоять сложно. Но Хель вступается за Вильяма следом, без спроса, говоря то, что совершенно неуместно:

— Я прошу вас не угрожать этому человеку. Он вошел сюда и покинет это место, не скованный ничем. Это единственная плата, которой я от вас потребую.

  Вильям смеётся:

— Приковать меня наручниками можно только в кровати.

  Князь уходит, скользят по поверхности влажной земли полы драгоценной мантии. Роан идёт следом. Вильям ловит её взгляд, в котором читает без слов: хочет, чтобы они с Хелем отстали и поговорили. Правда в том, что Вильям разговаривать не хочет.

  Не здесь. Не сейчас.

  И он скрещивает на груди руки, впиваясь в лицо ростовщика взглядом. Вильям помнит: с какой резвостью князь бросился спасать его, как в темноте «Пасти тигра» горели чужие чёрные глаза — до боли забавно увидеть у кого-то другого родные омуты, видимые лишь в зеркалах. Вильям смотрит на Хеля и гадает: что это было? Что это значит?
Касание к его ладони невесомо: в ответ заставляет сжать собственную руку в кулак. Вильям показывает злость и гнев: сдерживаемые и контролируемые. Играют желваки, дыхание медленно-агрессивное. Хель вжимается в плечо с искренностью кающегося грешника. Говорит то, что ранит в самое сердце. Вильям любит поэзию и с лёгкостью отличает профессионала от любителя. Стихотворение горит иными красками: он знает автора. Автор сейчас перед ним. Гасит с ног до головы ушатом ледяной воды.

  Ладонь замирает на спине предвестником утешительного объятия. Гнев не утихает, но сглаживается, будто мерцающий огонь рядом с наледью источника. Пальцы чувствуют холод орудия, которое проталкивают Вильяму в ладонь. Глаза не успевают дотянуться, но определить предмет удаётся наощупь.

— Если не терпится меня заковать, просто попроси, — с нотками юмора говорит Хель.

  С нотками юмора Вильям приставляет к его голове пистолет.

— Веселишься, да?

  Рука резво разворачивает ростовщика к тёмным лестницам, где скрылись другие. Пинок коленом под зад придаёт чужим тощим ягодицам ускорения.

— Я потом с тобой разберусь, — цедит Вильям, толкая Хеля дулом пистолета в затылок.

  Блефует: знает, что в подземелье стрелять нельзя. Но даже собственную безбашенность можно носить как защиту и кольчугу. Никто не знает, на какую глупость способен Вильям в любой момент времени. Это наделяет преступной властью.

  Это позволяет быть непредсказуемым перед всеми, кроме собственного голоса.

— Что стоим на распутье? — кричит Вильям, нагоняя Роан, Цзина и Ларса спустя всего пару минут.

  Хель по-прежнему под дулом пистолета, материализованные наручники незабранным «подарком» болтаются в ладони. Три разверзнутые пещеры. Моральный выбор.

— Ой, да ладно вам!

  Вильям не выбирает долго: его душе это не свойственно. Он точно знает, какой проход ему нужен и с кем он в него отправится.

— Теомагам — дорогу! — по-прежнему звучит уверенная фраза, и Хеля вталкивают в проход новым пинком под зад.

  Роан нежно берут за талию, увлекая следом. Ни вперёд, ни назад — рядом. Чтобы уберечь от любой ловушки, суметь скооперироваться быстро. Она дорога. Едва ли сравнится хоть с всеми сокровищами это пещеры, вместе взятыми.

  Но любая дорога не выбирается случайно. Вильям знает: проход был выбран с единственной целью. С ним рядом стоял Цзин. Это чувство выворачивало внутренности, будило внутреннего монстра.

Невозможно было пройти,
Не ударив чужое плечо.

В ударах сердца слышатся повторяющиеся слова: семь лет.

Хель смотрит: в бледное лицо с пятнышком родинки под глазом, в знакомые омуты глаз. Их ни с чем больше не спутаешь. Глаза князя — тоже черные, глубокие, но… не завораживающие. И от этой мысли хочется рассмеяться. Князь — тишина, безмятежное ночное небо с россыпью звезд. Красивое. Но… пустое. Предназначенное кому-то другому. Хеля никогда не звало небо - ему роднее бушующий океан.

В глазах Вильяма хтоник тонет: его утягивает в самый мрак, вовлекает в пляс демонов, кружит голову… и обычно легко удерживаемый контроль сыпется, будто осколки разбитого зеркала. Хель знает, что сорвался глупо, бесполезно даже. Вильям не нуждается в защите, но защитить хочется все равно. Даже если в ответ получишь не благодарность, а плевок в лицо.

Ростовщик клонится ближе, сердце колотится бешеной птахой. Кажется: бьется впервые за последние годы. И колкость стихов замирает на губах — Хелю неловко, стыдно почти. Он чувствует, как жар приливает к щекам. Он столько раз прокручивал в голове воспоминания, столько раз рисовал лицо Блауза… а теперь кажется: всего было мало. Настоящий лучше любой поделки ночных видений.

И шутка срывается с губ — тоже неуместно. Но так тяжело оказывается собрать мысли вместе, рассуждать здраво… когда руки тянутся обнять, когда хочется…

- Веселишься, да?

Холод металла прижимается к границе нижней челюсти. Дыхание перехватывает, и Хель замирает на долгий миг, вглядывается в знакомые омуты глаз. Не выстрелит, - шепчет разум. Сердце не отвечает, оно уже давно прострелено. Губы кривятся в пьяной шальной улыбке, какая посещает лицо хтоника только рядом с этим человеком.

- Стихи не понравились? - выдыхает ростовщик, - у меня есть еще. Я тебе почитаю.

- Я потом с тобой разберусь, - цедит в ответ Блауз, заставляя отвернуться, пинает — грубо, неуклюже. Не этого ждешь от встречи с дорогим человеком спустя столько лет… но Хелю до странности все равно. Он слетает по ступеням с легкостью танцора, не поскользнувшись. Ладонь крепко сжимает трость, взгляд скользит по стенам слабо освещенного зала — небольшого, непримечательного. Хель мог бы заинтересоваться тем, какой инструмент придал гладкость камням, задуматься, насколько рукотворно это подземелье, а может, его построила развитая древняя цивилизация… Все равно.

Там, где Хель предпочел бы остановиться, магией просканировать пространство… три коридора подозрительно одинаковые, из каждого смотрит вязкая тьма… Вильям решает сам — бескомпромиссно, не давая никому возразить. Толкает Хеля в выбранный ход, тянет следом вампиршу….

Хель успевает услышать: странный шум, звук неизбежной битвы. Оборачивается спустя шаг — коридор еще не ушел далеко, в ореоле проникающего из освещенной комнаты света различимы лица спутников. Хтоник замирает — дело пистолета прямо напротив его головы. Вампирша выпутывается из объятий Блауза, руки ее подрагивают примененным колдовством. Но прежде чем нырнуть обратно в ореол спасительного света она… подмигивает Хелю из-за спины Вильяма. Улыбается и, подтянув руку к лицу, красноречиво имитирует наставленный на хтоника пистолет… и показательно прижимается к сложенным пальцам губами.

Меньше секунды — и девушка ныряет обратно. Князь, кажется, тоже занят возникшей суматохой… а Хель чувствует, как заливается краской. Семь лет он не изменял привычной бледности — а тут…

Он вспоминает, каким восторгом горел взгляд Вильяма, когда тот увидел оборотня. Пушистые уши и хвосты и у Хеля вызвали исследовательский интерес, но Блауз смотрел… с почти детским восторгом. Улыбался так, что было понятно: незнакомец ему понравился. Это так контрастировало с тем, что после Вильям высказал самому хтонику. Швырнул в лицо ворохом старых воспоминаний. Царапнул — больно. Но не до крови.

Князю не стоило в это лезть. Хель смотрит в омуты темных глаз и вдруг понимает: в этом дело. Он и сам злится. На так невовремя вступившегося нанимателя. На оборотня, которому досталось столько внимания. Это странно, пугающе, непонятно — но тварь под ребрами ворчит согласно и одобрительно. Мое, - шепчет монстр. Мое, - соглашается хтоник.

И решается. Глупо, почти нелепо. Такие решения принимаешь раз в жизни, чтобы после неоднократно жалеть. Или вспоминать с пьянящим восторгом. Он прижимается губами к холодному металлу оружия, языком скользит вдоль гладкого ствола… и смотрит в глаза человека напротив. Сердце колотится так, что прозвучи выстрел — останется незаметным. Хелю все равно: попали ли они в ловушку, смотрит ли кто, не закончится ли дурная идея выстрелом в распахнутый рот.

Металл на вкус как ржавчина крови, как ярость в знакомых глазах. Хель улыбается. Как безумец. Как тот, кто счастлив в последние мгновения перед гибелью.

Отредактировано Хель (2022-07-28 23:00:49)

Гнев на вкус как острая кромка лезвия на языке.

  Обжигает, душит, заставляет провоцировать его источник. Играет на щеках Вильяма желваками, отдаёт злобой во взгляде, вытягивает спину в струну.

  Дуло пистолета с издевательским давлением упирается в чужую макушку, толкает, чтобы склонить голову Хеля вперёд. Насилие, давление — пусть виноватый почувствует тяжесть крепкой руки, пусть пожалеет о всех ошибках, которые допустил немногим ранее. Но чужая макушка по-прежнему неопрятная, чёрная, пахнет затхлостью старых книг и пылью из лавки редкостей — рука слабеет. Прошло семь лет. Семь. Предательски много, а боль всё та же.

  Между двумя бывшими напарниками тяжесть смертей. Случайных, напрасных, жертвенных. Приключение на лезвии ножа, опасное для обоих. Болезненное для каждого.

  Тяжесть воспоминаний лежит на сердце сокровенной тайной, грех оборванной жизни невинного существа всё ещё течёт в крови. Когда боли слишком много, учишься радоваться и ей. Тяжело признавать: спустя столько лет ощущаешь почти счастье увидеть знакомые серые глаза, кривую неприятную улыбку — какая бы боль не маячила за горизонтом памяти, в сердце кровавым цветком расцветает нежность встречи. Переливающиеся чернила на коже ростовщика во мраке подземелий выглядят обычными татуировками. На Хеле всё та же одежда старьёвщика. Не изменился ни капли. Всё тот же.

— Рад тебя видеть, — поражённо выдыхает Вильям и улыбается.

  Он вспыльчив. Не отходчив не капли, правда, но разве это важно? Рука не выпускает из ладони пистолет, давая тонкий намёк: ещё злится. Из груди рвётся парочка грубых слов, но с губ они сорваться не успевают. Нападение разрывает пространство беспощадно и грубо.

  Рефлексы военного не подводят: стоит встать вполоборота, можно увидеть скользящие перед лицом лисьи хвосты — выпущенные вперёд, как стремительные щупальца кальмара в атаке. Вильям готовится обороняться, но рефлексы Роан дают отражение быстрее: купол защитной магии не даёт лисьим хвостам даже коснуться кожи. Ни одного из троих.

  И Вильям знает, когда Роан так смотрит.

  В её глазах — жажда укрощения. Кажется, Ларс для Атеран не больше, чем дикое животное. Разумное — но дикое. И она срывается обратно, стремясь…в некотором роде «приручить дракона». С таким детским восхищением во взгляде ей сложно перечить.

  Роан задерживается у плеча Вильяма на мгновение. Телепатическая связь улавливает: хочет бежать одна. Или их оставить вдвоём — ответа не поступает. Её устремляющиеся к противоположную сторону каблуки звучат с почти девчачьими нотами нетерпения. Со слышимым восторгом.

— Будь осторожна, — касается Вильям её мыслей напоследок и надевают на подругу завесу защитной магии.

  Он почувствует, когда атака сотрёт её в ноль. Придёт на помощь. Думает, что успеет.

— Ну что, мы остались одни, мой драгоценный пленник?

  Во тьме коридора очертания лица ростовщика кажутся смазанными. В полумраке влажным светом узнаются лишь два светлых глаза и контуры лица. Вильям упивается властью, как убийца. Толкает Хеля назад дулом пистолета, заставляя отступить в коридоры глубже. Какой запах трупов, какая странная атмосфера? Когда палач и пленник так увлечены друг другом, какое тут может быть препятствие?

— Отчитаешься за каждое преступление. Даже не думай избежать суда Астры.

  В полумраке коридора в глазах напротив мелькает азартный блеск. Вильям не понимает сразу, но потом — движение языка Хеля по дулу пистолета выглядит так ярко, так однозначно, что это вгоняет в ступор.

  Вильям останавливается на месте. Его глаза становятся шире в два раза. Дыхание спирает в груди. Родинка с веком предательски дёргается от нервов. Вильям чувствует себя школьницей, которая нашла в парке эксгибициониста: почему-то в роли эксгибициониста Хель выглядит совершенно неожиданно и странно.

— Мог бы намекнуть потоньше, — с упрёком отвечает Вильям, надеясь, что в темноте его красные уши не видно, — что соскучился по мне.

  Рука, однако, пистолет не отводит. Словно оружие жаждет, чтобы к нему прикасались снова. Вильям улыбается, кокетливо, хищно, наступает вперёд. Заставляет Хеля по инерции отступить назад — и этого оказывается достаточно, чтобы активировать ловушку.

  Всё происходит стремительно: люк закрывает первого, кто в него наступает, коридор захлопывается подобно темнице. Вильям помнит лишь страх в глазах напротив и перестук трости по туннелю вниз. Он это слышит, а после — мерцание огней на стенах и двери ослепляет ему глаза. Приходится выждать, чтобы привыкнуть к новому освещению.

— Хель, ты там живой?! — орёт Вильям в пол.

  Будто пол может ему ответить. Слабая теомагия находит: тонкий шов люка на земле, который закрылся. Вильям пытается выцарапать его из земли, попрыгать сверху, повторить движения Хеля минуту спустя — закрыто. Он не открывается.

  Нет.

— Сейчас буду! Подожди секунду! Секунду!

  Усиливающая магия покрывает правую ногу до колена невидимым щитом с вибрацией магической ауры. Вильям пинает люк со всей силы — люк поддаётся, за ним — ощущение падения и темнота. Он не знает, как долго он падает, сколько под землёй тёмных метров коридора: знает, как приземляться правильно, и всё равно.

— Твою ж…Хель!

  Чужая острая коленка врезается прямо в ягодицу, в остов седалищной кости, причиняя боль. Вильям вспрыгивает, как ужаленный:

— Почему ты такой костлявый?!

Есть вещи, от тяги к которым устоять невозможно. Для Роан это, например, манящие закрытые сундуки в подземельях. Или блестящие украшения на витрине ювелирного магазина. Безделушка в сувенирной лавке.

Или белоснежный мех чужих хвостов. Манит, так и хочется коснуться рукой, погладить. Помять чужие лисьи ушки. Нежность в сердце почти космическая — Роан всегда была неравнодушна к меху. Даже мечтала завести кошку, такую пушистую рыжую торбочку на коротких лапках, чтобы засыпать в обнимку…

Многим мечтам, правда, не сбыться. Вампирша придерживает взбесившегося оборотня за плечи, увещевает… и понимает: не то. Не то! Она не это имела в виду, прося княже об удерживающей магии! И когда все летит к чертям, она знает, кого винить.

- Княже! Какого хрена вообще?! Ну кто так делает?! Он же стоял спокойно! Нахрена ты его связал так рано? Надо было ждать! Вот теперь связывать, когда беситься начал! Ну князь, блин, ты не могу как-то… Черт!

Рука дрожит, вампирша отскакивает от рвущего путы оборотня — он в ярости, для этого даже не нужно видеть, как он атакует. С чужих когтистых рук, почти лап, срывается кровь. Роан призывает магию — снова, чувствуя, что происходящее все менее адекватно. Они еще даже до ловушки не добрались! О том, что Хель с Вильямом попались, она еще даже не знает.

- Княже, чтоб тебя... На будущее: удерживать надо, когда зверь атакует, а не когда он тихонько стоит, блин! Не могу! Хрен с ним, с Лисом - он сейчас дикий, но ты! Ты!

Щит держится, дает время уйти с линии нападения. Разъяренный лис выглядит… красиво. Роан знает: ее вкусы специфичны. Но выдыхает с почти детским восторгом, когда оборотень приземляется в считанных футах от нее. Порыв ветра рвется из сложенных веером женских рук. Магия воздуха — не то, что получается инстинктивно, но спалить белоснежных мех было бы кощунством.

- Ну ты чего, пушистый?! Что я тебе сделала?! Даже не лапала ни разу! Блин, я ведь тебя даже не лапала… Княже! А ты чего стоишь?! У тебя вообще магия есть?! Сделай уже что-нибудь!

Поток воздуха сперва задерживает оборотня, затем сносит в сторону стены. Роан почти жаль, что не удалось отбросить лиса в один из проходов — так бы узнали точно, который правильный. Теперь-то она замечает стену на месте туннеля, куда ушел лучший друг. Лишь бы не сдохли, - проносится шальная мысль.

Она не умеет быть излишне осторожной, в руках блестят кинжалы. Если Лис атакует снова — девушка не будет просто ждать чуда. Но она не перестает верить в себя и призывать оборотня к голосу рассудка.

- Каэл?! Ну очнись уже! Если мы друг друга поубиваем, кто потом получит сокровища? А плату? Проломленному черепу деньгами не поможешь! Давай, лисенок, приходи в себя!

Идея! Еще один жест руки — снова в сторону пока сдерживаемого противника. Теперь в него устремляется поток холодной воды. Почти ледяной. Вдруг получится отрезвить оборотня, привести в чувство?

Хель не сразу понимает: холодно, влага заливает одежду. Он все равно тянется поймать навалившееся тело, удержать от возможного падения, от удара головой или плечом. Приподнимается, ограждая Вильяма от холода соленой воды.

Перед глазами мелькают цветные мушки, от удара затылок наливается болью, как свежий синяк — насыщенной синевой. Облегчение похоже на мимолетно ослабленную петлю на шее: его не оставили одного. Странное, почти кощунственное желание прижаться ближе контрастирует с уколами боли в теле. Хель находит ладонью опору скользкой стены, поднимается, но боль впивается в ступни, в лодыжки и ползет по ногам, прогрызая ткань плотных джинс.

Запрокинутая голова нещадно кружится, взгляд, обращенный вверх, выхватывает отсвет спасительного прохода. Хель клонится к стене, неуклюже заваливаясь на Вильяма, влажными волосами холодит чужую щеку. Магия под пальцами кажется нарочито непослушной, и хтоник не знает, что отвлекает его сильнее.

Уколы боли, впивающейся в ноги, разъедающая свежие ранки соль. Запекающийся кровью затылок — тяжело стоять прямо, тяжело сфокусировать взгляд хоть на чем-то. И Вильям, радость встречи с которым затмевает все остальное. Ростовщик не лжет себе: он безумец. Нужно спасаться, плести чары, а ему хочется лишь прижаться теснее, обвить чужое тело руками, впиться поцелуем в чужие губы, с которых так часто срывается горечь яда.

- Сейчас, я сейчас, - слепо выдыхает Хель, но магия ведет себя беспокойно, колет пальцы подобием ножа… Хтоник представляет себе металлическую безупречность лестницы, стремянку — как та, что когда-то вытащила из другой ловушки. Он представляет себе крепкие перекладины ступеней, безупречность линий, выдерживающую любой вес…

Но голова кружится, дыхание сбивается, и слабость заставляет неуклюже завалиться в сторону, удариться плечом о скользкую поверхность стены. Влага потеками блестит на холодном камне. В руки падает шероховатость каната.

- Нет, - выдыхает Хель, слепо подхватывая результат своих усилий. Не лестница — только плотное плетение веревок, шершавые, колющие пальцы, нити. Не получилось. Что делать теперь? За что можно зацепить канат? Да и зацепив — Хель знает, что уж точно не выберется. Боль заставляет морщиться, нетерпеливо переступать ногами в скудном пространстве колодца.

Нужно попробовать еще раз, думает Хель, но в своих беспокойных жестах только путается в собственной веревке. Она обвивает плечи, петлей обнимает тощую шею, случайным узлом ложится поверх дрожащих рук.

- Вильям? - слепо зовет ростовщик. В голове все мутится, он едва понимает, где находится, чувствует лишь тепло чужого тела где-то рядом, но собственное сердце подводит, шарахает беспокойно и бешено.

- Вильям! - он зовет, срываясь голосом в хрупкость страха, тянется дрожащей рукой в пустоту, находит изгиб чужого плеча, валится ближе, не понимая, что делает. Путается еще сильнее в изломах веревки, мешает соседу по несчастью сделать хоть шаг.

- Мы здесь не умрем, - обещает Хель слепо, говоря то ли с Вильямом, то ли с собой. Руки рвано скользят по ткани чужой спортивной куртки, впиваются в жар обнаженной кожи на шее, находят линию нижней челюсти. Слепое глупое желание, не имеющее смысла в темноте, в подступающей боли ловушки, разъедающей плоть.

Но хтоник все равно тянется ближе, словно с этим наваждением ничего не поделать, мажет губами по изгибу чужого подбородка… и почти обнимает — насколько позволяет оплет веревки на плечах и руках. Сердце шарахает так, что ростовщик больше ничего не слышит. Больно — в каждом жесте, в каждом касании. Разум поддается подступающей панике.

Пожалуй, впервые с момента спуска в неожиданно образовавшуюся во владениях князя Цзина пещеру (не считая разве что самых первых шагов по скользкому проходу) можно было вздохнуть с облегчением и позволить себе несколько секунд насладиться покоем. По крайней мере, теперь рядом не было в высшей степени странных спутников, которые, находясь на ответственном и с большой вероятностью опасном задании позволяли себе ссориться друг с другом и почти что вцепляться друг другу в глотки, чего Хьюго, как солдат со стажем, привыкший к железной дисциплине, понять вообще не был способен. Впрочем... Наемники. В большинстве случаев, имея дело с наемниками, Хью видел именно такие типажи одиночек, неспособных и, что важнее, не желающих работать в группе - и тем более в случайно собравшейся группе. Сам же он присоединился к ним вовсе не ради сокровищ, и не ради награды, а больше из любопытства, наличия свободного времени и желания размяться и сменить обстановку с вытянувшихся на сотни метров в высоту стеклянно-металлических джунглей Новой Утопии на что-то более экзотическое и не столь ультра-технологическое, и империя Торис отлично подходила для этих целей. Ну и, конечно же, из экспедиции в неизвестное место можно было бы при должной удаче вернуться в лаборатории Экзотека с какими-нибудь потенциально интересными образцами: крови неизвестного состава, плоти еще неизученных существ, какого-нибудь мха, растений, кристаллов - да чего угодно, обитатели лабораторий Новой Утопии с удовольствием разобрали бы на адроны, мезоны, бозоны, лептоны и прочие "-оны" что угодно.

Второй сугубо положительный момент заключался в недавнем сольном выступлении князя Цзина, когда их группа снова уперлась в стену незадолго до того, как всех их переместило в это новое место - изящный, хладнокровно-спокойный и утонченный, как и полагалось представителю знатного семейства, Его Светлость изволил гневаться совсем как простой смертный, не обремененный этикетом, манерами и положением в обществе, и, кажется, Хьюго даже узнавал некоторые выражения, которые время от времени слышал в злачных местах убогого шахтерского городишки на Цирконе. Это было даже интересно. Ранее Хьюго не доводилось находиться вблизи высокопоставленных лиц, и было достаточно забавно и в некотором смысле приятно увидеть, что они в определенные моменты ничем не отличаются от простых людей: настолько забавно и приятно, что ИИ "Коммандера" самовольно сохранил запись великолепных идиом Его Светлости и теперь проигрывал зацикленную запись на искусственной сетчатке глазных имплантов, позволяя наслаждаться этим моментом бесконечно. На смуглом лице это удовольствие, однако, практически никак не отображалось - разве что очень внимательный взгляд мог бы заметить легкое подрагивание уголка губ.

//: Остановка воспроизведения
//: Сохранение в личный архив
//: Запрет передачи
//: Метка: Защищенная запись: Удаление при попытке принудительного считывания

Все, баловство пора было прекращать. И соответствующие образом позаботиться о записи, не хватало еще, чтобы она попала к кому-нибудь сильно хитрому - уж своего младшего брата Роя и его умение извлечь пользу вообще из всего вокруг, не считаясь с потерями попавшей в зону внимания цели, Хью знал очень хорошо, - кто мог бы попробовать использовать ее для подмачивания репутации князя Цзина.
Закинув тяжелую винтовку на плечо, Хью внимательно оглядел окрестности и, пожалуй, мог бы признаться в точно таком же недоумении, в котором, очевидно, пребывал и Его Светлость. Сама сеть пещер уже показалась ему странной и какой-то... Нецелесообразной. Ни лабораторий, ни древних храмов с какими-нибудь секретными утерянными знаниями пра-пра-пра-пра-предков семьи Цзин, ни... Да, собственно, ничего. Больше всего эти пещеры походили на полосу препятствий для обучения авантюристов и искателей приключений, но и в этом случае оставался вопрос: почему так мало ловушек и прочих, собственно, препятствий? Теперь же, когда вся группа оказалась на площадке, выбитой прямо в скале, перед куском джунглей, окруженных горами, словно некий заповедник, все становилось еще непонятнее. Если некий условный создатель всего этого добра не хотел, чтобы сюда кто-то попал - он бы придумал что-нибудь посложнее чем загадки с игральными костями и несколько ловушек. В конце концов, разведывательного отряда Легиона или "Молота", снабженного роем развед-дронов было бы достаточно чтобы за какое-то время исследовать тоннели, перебирая их по очереди.  Если этот же создатель хотел, чтобы сюда кто-то попал - зачем вообще городить такие сложности?

— Может мы все таки не тот туннель выбрали? Право слово, я ожидал чего угодно, но не такого. И самое главное, где же отряд который пропал?

- Смотря что считать "тем туннелем", господин Цзин. - задумчиво отозвался Хью. Глазные импланты вспыхнули зеленым светом, активируя максимальное приближение, коим их владелец попробовал получше разглядеть джунгли и строение далеко впереди, затем мигнули еще раз, переключаясь в режим инфракрасного сканирования в попытке обнаружить источники тепла в джунглях в целом, а затем Хью перевел взгляд на площадку, где стояла вся группа, тщательно осматривая камни на предмет следов крови. - Если считать "тем туннелем" тот что ведет к месту, которое владелец или создатель этих пещер хотел спрятать от любопытных - то у меня есть ощущение, что мы выбрали как раз правильное направление. Если же "тем тоннелем" считать тот, куда могли пойти ваши люди...
Фраза так и повисла в воздухе. На боевых операциях "Молота", если приходилось разделяться или исследовать местность со сложной географией или здания сложной структуры, разделившиеся бойцы оставляли на любой подходящей поверхности небольшие шифрованные метки, которые считывались и расшифровывались мозговыми имплантами, давая следующей группе понять, куда пошла предыдущая, но, по всей видимости, здесь такое не было принято. И все же.
- Если бы ваши люди прошли здесь - они бы не оставили какого-нибудь сообщения? Например, написав его на скале, или выбив в камне какие-нибудь пометки? - покосившись на еще одного члена группы, который как раз занимался весьма полезным делом в попытках разведать местность, Хьюго поднял свободную от винтовки руку, над ладонью которой, появившись из пространственного хранилища, повис маленький разведывательный дрон. Покрутив окулярами и ушками-локаторами и получив указания, разведчик быстро полетел в сторону джунглей, а радужки глазных имплантов тускло замерцали, принимая информацию с дрона, который проводил визуальное с максимальным увеличением, инфракрасное, электромагнитное и акустическое исследование местности, кроме того передавая ИИ "Коммандера" все достигающие чувствительных микрофонов звуки для попытки дешифровки и опознания их источников. Сканирование магических потоков дрону было приказано не использовать, дабы не повторить фокус, который только что выдало устройство колдующего рядом дархата. Оставалось только подосадовать о том что Джи была всего лишь малым разведывательным дроном для локальных операций, и не могла отлетать от хозяина дальше чем на полкилометра, в противном случае она не смогла бы отправиться в пространственное хранилище при получении серьезных повреждений, а искать упавшую в джунгли металлическую кроху представлялось крайне сложной и совершенно несвоевременной задачей.

Отредактировано Хьюго Иденмарк (2023-06-11 17:40:39)

Подпись автора

Опыт наемничества со временем одаривает некими специфическими, но порой полезными в жизни навыками. Хотя и вредных привычек среди них не мало. К полезным умениям можно отнести талант засыпать в любых условиях, спать на ходу и с открытыми глазами. Этот навык развивают и солдаты на посту, и разведчики в засаде, и наемники на задании. При подобном образе жизни долгий и спокойный сон может оказаться недоступным и мифическим явлением. И чтоб он не оказался последним, приходится ловить момент, использовать любую возможность для восстановления сил.
Этим навыком Ар владел на весьма профессиональном уровне. То есть при необходимости умел дрыхнуть и стоя, и верхом, и даже шагать с открытыми глазами, отстраненно реагируя на окружающий мир, при этом пребывая в полусонном состоянии. Не достаточно бодром, для адекватности, но достаточно действенном для совершения автоматичных движений. Особенно это удобно, кода нужно шагать леший знает куда или зачем. Тем более, если перед этим, буквально за пару часов до, мужчина только вернулся из очередного путешествия.
К еще одним полезным навыкам можно отнести нюх на заработок, которым заманили в эту экспедицию. Запрос в организации наемников привлек внимание, и даже вызвались желающие. Но буквально перед отправлением к Войне примчался огромный, заросший по глаза, бородатый и матерый последователь и, вцепившись в демиурга, начал того трусить. С трудом отцепив от себя чужие руки, Формоз узнал, что в семье товарища намечается пополнение, вот прям сейчас. И отправиться к черту на кулички то уже не может. Ар был безусловно очень рад переться в такую даль взамен новоявленного родителя. Но деваться было некуда – бородач смотрел такими щенячьими глазами, что послать его Фор просто не смог. Уставший был, и слишком миролюбиво настроен.
О чем воин уже успел не раз пожалеть, когда их понесло куда то.
Честно говоря извилистый и заковыристый путь толком не отложился в голове. Автопилот исправно перемещал тушку наемника в указанном направлении, оставаясь статичной единицей, без активного участия довольно долгое время.  Мужчина даже не представился толком при первом появлении. Буркнул что то типа «Артрей, Элонс» и выпал из сознательной жизни прямым путем в полумедитативное состояние. Даже в голову не пришло заикнуться, что демиург войны. А может подсознательно пытался затеряться, чтоб не тормошили и дали подремать. В любом случае – Элонс обещало отправить наемника  - и Ар тут. Все, дайте поспааааать…
Спалось хорошо, но увы, не так долго, как требовалось. В относительное сознание привели как не странно  - маты. И если это дело в целом - не редкое, то в данном исполнении выбились из привычной картины. Встрепенувшись, Фор одобрительно кивнул князю, выдавая знание диалекта портового народа. А там дальше и сонное состояние стало сходить само по себе на нет. То в стену уперлись, то проход нашли, то вышли непонятно куда. Любопытство пнуло азарт в бок и уже вдвоем они распинали авантюрную нотку. Демиург, встряхнувшись, и со смаком потянувшись, уже чуть прояснившимся взглядом окинул окружающую их местность, неторопливо выползая на свет замыкающим из печати переноса.
- Тот или не тот путь мы выбрали – мы узнаем лишь когда пройдем его до конца. – видимо проснувшись еще не полностью, отозвался демиург какой то слишком философской фразой на довольно практичный вопрос. Аж сам поморщился от своего пафоса. – Я имею ввиду – мы не можем точно знать, туда идем куда нужно или нет, пока не пройдем всю дорогу. Может как раз нам сюда и нужно? И вообще – при поисках нужно проверять все варианты.
А местность уже была богата на сюрпризы. Не успел Ар доползти до края площадки и явить свою моську солнцу, как к ним прилетело пополнение. Мужчина заинтересованно покосился на явление, но этим его активность и ограничилась. Тут Светлейший имеется, ему и разрешать подобные повороты. А Фор еще чуток пока покемарит вполглаза.

Роан давно знает и ни капельки не стыдится - человеком вампиром чести ее не назовешь. Грехов за ней водится немало: она страсть как любит выпить, легко лжет, угрызений совести не испытывает. Еще, конечно, зарится на чужое, но тут уж оно само собой получается, когда руки так и тянутся к блестящим вещицам, где бы те ни нашлись, в гробнице ли среди ловушек, или в сейфе какого-нибудь богача, так неосмотрительно приоткрывшего свою сокровищницу перед взором алчной вампирши.

И все же, когда князь Наньнина бросается ей на помощь, что-то в груди теплеет, тает — не как пломбир под жарким июльским солнцем, а по-настоящему, по-особенному. За всю свою жизнь Роан знает лишь одного человека, который бы стал заслонять ее от опасности, но тот человек нынче свалился в какой-то капкан и одним демиургам известно, чем там занимается. А вот Бэйюань — взял и бросился, заслонил от оборотня. Это, что, получается — так бывает? Нанял людей, чтобы спуститься в опасное подземелье: так это логично, понятно же, чтобы они себя опасности подвергали, а если помрут, так их проблемы, им по службе положено. Так ведь? Только и сам с ними пошел, и в драку полез, и теперь это…

И Роан понимает: у нее теперь в жизни двое людей, за которыми и в огонь, и в воду. Занятная подобралась компания: князь Наньнина и беспризорник с хаосом в голове. Дожили, - мысленно подводит итог вампирша. Взгляд ее скатывается с Каэла, наконец обретшего разум, скользит по поверхности стен, слегка тронутой их небольшой потасовкой. Сердцебиение, взбудораженное было, начинает затихать, на языке разливается горечь бессмысленной битвы, для усталости еще рано.

- Ну и куда вы… жизнью рискуете, княже? - ворчит вампирша, но выпрямляется, подходит ближе, наскоро оглядывает князя Наньнина — не пострадал ли как? Да нет, разве что волосы растрепались. Ей становится даже завидно, но улыбка, которую она дарит мужчине, все равно теплая и искренняя. Ей приятно. Клинки возвращаются в ножны. Девушка неспешно потягивается, с наслаждением расслабляя напряженные мышцы.

Теперь произошедшее мнится кратенькой передышкой, быстро проигранным развлечением. Могли бы уныло брести среди отсыревших стен, но нет же, нашли себе дело повеселее. Подрались, заодно друг друга узнали получше. Да и мало что сближает так сильно, как усмирение здоровенного оборотня — хотя, между прочим, популярный это ход, когда посреди партии танк под гипнозом начинает шинковать своих. Милота.

Кстати, о милоте…

Князь представляет своего помощника, а тот — ну просто... космос. Роан смотрит и чувствует, как губы сами растягиваются в улыбке. От паренька пахнет морем. Как вампир, она различает этот тонкий нюанс, дивную смесь соли и влажного камня. Дархаты… ей редко доводилось вблизи встретиться с этой породой, да и в среде наемников все чаще попадаются дархаты более… хищные, так сказать. От которых несет лесом, кровью и мокрой шерстью. От паренька с мелодичным, тающим на языке, словно карамель, именем веет спокойствием и уютом.

- Приятно познакомиться, - улыбается Роан, успешно подавляя желание приобнять юношу за плечи, растрепать и без того взъерошенные волосы, широко улыбнуться у самого его лица. Откопать в поясной сумке завалявшийся шоколадный батончик, всучить дархату, словно ребенку, которого страсть как хочется подкупить. Интересно… все прочие в их цветистой компании вызывают иные чувства.

Взять этого молчаливого солдата с внимательным взглядом зеленых, явно модифицированных, глаз. В их пати с явным уклоном в фэнтези он выглядит как пришелец из другого мира, эдакий биоробот, свалившийся с проходящего мимо Лиреи корабля. Выраженная челюсть, шикарные скулы… ох, скулы просто нечто, немного тянуло провести по ним ладонью, соблазнительно улыбнуться… Так! Корпорат. Ну явно же корпорат! Роан вынесла это слово вердиктом и запретила себе смотреть глубже. Очень похожие ребята иногда тормозили ее в коридорах различных комплексов на Цирконе, настойчиво требуя вывернуть карманы и отдать ту самую карточку, которая ей бывала очень нужна. Бессердечные! Таким обычно и дела нет до глубинной страсти метущейся души…

Или вот Артрей, который, казалось, дремал всю дорогу. Почему? Скорее всего, скука помноженная на нечеловеческую усталость. Тоже помалкивал, но хотя бы не так сильно манил скулами. И источал какую-то невероятную в себе уверенность. Роан даже на всякий случай смерила его взглядом: вот ведь… и не кажется слишком опасным, но интуиция так и вопит: не влезай, убьет. Наверное, поэтому влезть так и хочется. Скользнуть поближе, слегка, будто случайно потрепать по плечу, слегка виновато улыбнуться — мол, прости, рука соскользнула. На деле попытаться получше понять, какими запасами оружия и терпения обладает этот компаньон. Насчет первого Роан так и не поняла, но со вторым, вроде, получилось весьма неплохо — во всяком случае, от бешеного оборотня бодро отбивались именно вампирша с князем.

А вообще - красота, еще немного подумав, решила вампирша. И зашагала вслед за князем вперед. Грустно, конечно, что двое из их пати канули непонятно куда, но с тех двоих что возьмешь? Роан даже не сомневалась, что куда бы ее лучший друг ни свалился вместе с ростовщиком с Харота, уж точно они там не умирают. Еще, небось, стихи друг дружке читают. Ей потом Вильям все-все расскажет, понятное дело. Она ему, правда, тоже. Так что, пока вроде бы ничего не происходило, вампирша занялась обдумыванием всего того, что будет рассказывать.

— ...Князь, зови меня просто князь.

Роан моргнула и вернулась из своих размышлений в реальный мир. Так, что-то она совсем размечталась. Катакомбы уже успели смениться лесом, да еще чуть ли не на головы им свалилась симпатичная девушка. Даже… весьма и весьма симпатичная. Роан напомнила себе, что ротик надо прикрывать, чтобы мухи не залетели, но в голову почему-то пришла любимая серия из сериала про братьев, распугивающих нечисть. Та самая, где рыженькая королева гиков уединилась в шатре с феей из другого измерения. Атеран позволила себе мимолетную слабость — прикрыла глаза и вознесла молитву демиургам за то, что компания у нее подобралась такая, что если не подраться от души, так эстетически себя порадовать можно. Она всегда питала слабость к прекрасному.

Кстати, о прекрасном... того самого столь притягательного дархата окружило голубоватое свечение, и Роан, приглядевшись, чуть не завопила от восторга.

- Это... это... ты где это откопал? - отвлекшись и от князя, и от остальной их честной компании, она подлетела к помощнику Бэйюаня и, еле-еле не протянув руки к планшету, воззрилась на технологическое чудо. - Я видела такие в центре техномагических разработок! Но прототип! А у тебя... это, что, работающая модель? Когда его выпустили?!

Впрочем, вопросы задавать и смысла-то, кажется, не было. Чудо явно работает - даже, вон, сигилы накладывает. С ума сойти!

- А какая операционка? Он автоматически ставит обновления? А как работает вне доступа общей сети? Погоди! А... а заряд сколько держит? Или его не надо заряжать?! - вампирша не удерживается, клонится ближе, норовит заглянуть в экран. Она на целое сладкое мгновение забывает обо всем на свете, ведь что там - наемники, битвы, демиурги с их тяготами, когда здесь настоящее чудо. Работающее. Девушка поднимает на дархата сияющие глаза, вглядывается в лицо юноши - неужели так и выглядят настоящие чудотворцы?

- А можно... погладить? - полным восхищения голосом спрашивает вампирша.

Ситуация с отсутствием каких-либо пометок от гипотетически прошедших этим маршрутом людей князя Цзина прояснилась, и Хью перестал разглядывать камни вокруг, сосредоточившись на обзоре местности как собственными глазами, так и глазами дрона, хотя... Честно говоря, он бы не дал и пяти процентов вероятности того, что люди князя проходили тут: уж больно "случайным" выглядело само попадание их небольшой группы в это странное место, да и полно, любому здравомыслящему командиру или исполняющему обязанности оного однозначно должно было прийти в голову оставить хотя бы одного человека на посту в точке перемещения. Как бы то ни было, портала обратно и таблички "выход тут" в непосредственной близости не наблюдалось, так что и выбора у них особого не было, кроме как спуститься в лес и осмотреться там.

— Князь, зови меня просто князь.
- Есть. - машинально ответил Хьюго, стоящий с чуть приподнятой головой, и устремленным вдаль взглядом потускневших и безжизненных глазных имплантов, все еще погруженный в наблюдение за передаваемой с дрона картинкой. Лишь через несколько секунд он осознал, что именно ему только что сказали, и качнул головой: да, он не был подданным Его Светлости, или слугой, но вбитые в подкорку протоколы Легиона, требовавшие именовать представителей правящих династий и высших лиц различных государств строго определенным образом во избежание дипломатических недоразумений, отбросить было непросто. Отвлекшись от наблюдения и дернув головой, чтобы избежать встречи лицом со здоровенным назойливым насекомым, напоминавшим комара-переростка (интересно, каков был бы эффект, если бы такое создание насосалось крови, наполненной наноботами, не приспособленными для функционирования в теле насекомого?), солдат мысленно принял несоответствующее протоколу именование "Князь" как позывной текущего командира группы. Это допускалось протоколами, проблема нестыковки исчезла, разум успокоился, колесики в голове начали вертеться как положено, без ступоров и пробуксовки.

Появление незнакомой девушки заставило Хьюго замереть и сжать рукоять винтовки - но лишь на мгновение. В поведении неловко плюхнувшейся на изящную... кхм... неловко плюхнувшейся незнакомки не было признаков агрессии, а ее манера речи и последующие слова предполагали в достаточной степени позитивный настрой, так что винтовка лишь тихо прошуршала по наплечной пластине и осталась на плече, глядя в небо основным и дополнительным стволами. Представляться отдельно, судя по всему, не было смысла - Его Светлость представил всех присутствующих, так что можно было ограничиться вежливым кивком и коротким "Рад знакомству."

Пока уже-не-единственная присутствующая здесь леди с искренним восторгом кружилась вокруг молчаливого помощника Его Светлости, восхищаясь интересным устройством, а новоприбывшая изучала новых знакомых, можно было и доложить об увиденном, чем Хью и предпочел заняться.
- Большая часть леса накрыта защитным полем неизвестной природы, Князь. Удаленное наблюдение затруднено и дрон не может пролететь дальше определенной дистанции. Следов разумной жизни и деятельности в доступном для обзора секторе пока не обнаруживается, прямых и явных угроз на дистанции до двухсот метров не предполагается. Однако, дальше в лесу есть искусственные сооружения. Полагаю, там должен быть генератор этого защитного поля и постановщик помех, мешающий дистанционной разведке. Нужно соблюдать максимальную осторожность.

Дрон вернулся к хозяину и завис около головы Хьюго, изображая заслонками окуляров недовольный прищур и прижимая к корпусу треугольные ушки-микрофоны, - а ведь так и не получилось выяснить, с чьей, черт возьми, легкой руки дрона обеспечили ИИ, имитирующим кошачье поведение... шутники, чтоб их... - но после короткого кивка Хьюго металлический шарик оживился и пулей метнулся за очередным насекомым. Несколько стремительных маневров, выход на господствующую высоту, пикирование и удар металлическим тельцем - и оглушенный (или мертвый?) комар-переросток попался в выдвинувшиеся из корпуса лапки-захваты, после чего дрон, дергая "ушками", притащил добычу хозяину и сбросил в подставленную ладонь. По ребристой поверхности перчатки костюма прошла рябь, покров ладони зашевелился, обтекая тельце условного комара и закатывая его в образованный наноботами металлизированный комок, который Хью сразу же отделил от ладони и закрепил на поясе. Еще один образец для умников из лабораторий ЭкзоТека, пусть потом изучают.
- Молодец, Джи. - дрон пискнул в ответ и снова завис около головы Хьюго, который, тем временем перевел взгляд на молодого дархата рядом.

- Полагаю, устройства господина Иденмарка заслуживают большего внимания, если, конечно, он пожелает о них рассказать.
- Джи - вспомогательный персональный разведывательный дрон ограниченного функционала, полноценный артефакт. Такими пользуются в Легионе Коалиции, в основе стандартная модель SkyGazer 1.12, переделанная в ЭкзоТеке по индивидуальному проекту, оснащенная искусственным интеллектом... - секундная заминка, - Хм... С моделированными поведенческими паттернами. И мультирежимным управлением - голос, жесты, либо частичный контроль имплантом.
С последними словами Хью коснулся пальцем виска, показывая, какого рода имплант в числе прочих способов контролирует поведение дрона, и, с его точки зрения, это была более чем исчерпывающая информация - ну в самом деле, не предоставлять же полную техническую и программную документацию, да и вопрос был, скорее всего, не о ней.

Когда вся группа вознамерилась двигаться дальше и спускаться к лесу, Хью еще раз внимательно оглядел местность. Глазные импланты мигнули, высокое сооружение ближе к центру леса подсветилось голубоватым свечением, на искусственной сетчатке отобразились относительные координаты предполагаемой конечной точки маршрута - теперь местоположение строения было зафиксировано, и направление к нему Хью знал бы в любой момент времени, даже не видя ее саму.
- Полагаю, мне лучше идти впереди. - сняв винтовку с плеча, солдат чуть приподнял одну ногу, затем другую, позволив подошве бронеботинок расшириться и отрастить короткие шипы и ребра во избежание соскальзывания на гладком камне, а затем обошел группу и пошел впереди, обернувшись лишь для короткого пояснения. - В нештатной ситуации мне понадобится чистый сектор обстрела для максимальной эффективности.
Дрон тоже полетел вперед, непрерывно сканируя ближайшие окрестности на предмет движения, живых и потенциально опасных существ и наличия локальных источников магического излучения и подозрительных звуков.

Отредактировано Хьюго Иденмарк (2023-06-11 17:40:14)

Подпись автора

«Экзотек?»
 
На секунду сбившись с тщательно выверенного ритма шагов, Лани споткнулся о собственные ноги и чуть не полетел лицом вперёд, в последний миг неловко взмахнув руками – будто едва оперившийся птенец крыльями. Шлейф чёрных волос проскользнул под самым носом, пока господин уводил в сторону любопытную миледи, что напомнила киту необычный цветок. Сам же дархат на несколько мгновений застыл в неудобной позе, чувствуя, как по спине ползёт холод, а перед глазами, будто на экране, мелькают фреймы воспоминаний.
 
Дженкинс, тот друг, ведь родился и вырос на Цирконе. И хотя семья Джей-Ви была далеко не бедной, он рано стал сиротой и очутился на улице, прибившись к обитателям трущоб; а там, лишившись ноги и нескольких пальцев, получил свои первые бесплатные киберимпланты по акции «ЭкзоЖизнь». Акции, как ни парадоксально, едва не сломавшей его собственную жизнь, поскольку в мире больших корпораций всё имеет свою цену. «Вот ты про какого-то дьявола мелешь, – смеялся киборг, когда они с Коннором только познакомились, – а я в натуре однажды чуть душу не продал».
 
Позже они втроём не один год убили на то, чтобы докопаться до правды. Информации было очень мало: даже непосредственное участие в происходящем Джей-Ви и его дарксёрчерские навыки не особо помогали, и единственное, что было у ребят на руках – бездоказательные гипотезы да догадки. О том, например, что сама корпорация неявно покрывает сектантский ЭкзоКульт или что часть их неафишируемых экспериментов не только запрещена, но и опасна. Надо ли говорить, как относился к подобному сам Лани? Чем больше он узнавал об Экзотеке, тем отчаяннее не желал с ними сталкиваться.
 
И, разумеется, с его уровнем везения это неизбежно должно было произойти.
 
Юноша медленно выпрямился, из-под полуопущенных длинных ресниц теперь куда как внимательнее оглядывая военную выправку вызвавшегося идти впереди мужчины, скользнул на секунду остекленевшим взглядом по винтовке и, мотнув головой, опустил лицо пониже, по-детски тревожно прижав планшет обеими руками к груди. Поборов в себе секундное ребячливое желание подёргать князя за длинный рукав или спрятаться за вездесущую Роан со словами: «Мне он не нравится», Лани вдохнул поглубже и напомнил себе, что принадлежность к какой-либо общности, даже если это осознанный выбор, далеко не всегда означает наличие определённых черт и качеств. В любом правиле есть исключения – Кохоле ли это не знать, да и... Джи вела себя на удивление мило. Её хотелось погладить, как прежде гладили SkyTAB. Вернее, причина была даже не в этом.
 
За все студенческие годы, пока их инди-команда в одиночку (с тем самым девизом про слабоумие и отвагу) пыталась выступать против мега-корпораций в сфере техномагических разработок, чтобы выбить свою крохотную нишу на рынке, Лани зазубрил, словно Коннор свои молитвы, что в мире гигантов ничего не делается просто так. Любое, даже самое незначительное нововведение призвано служить какой-либо цели: повысить эффективность, упростить работу, обойти конкурентов, заполучить в конечном счёте ещё больше денег. На их фоне SkyTAB («самый бесполезный планшет», как ласково именовал его про себя дархат, когда речь заходила о смысле, выгоде и окупаемости очередного приложения) выглядел попросту дурашливой насмешкой. Примерно как разведывательный дрон с треугольными ушками и кошачьими повадками рядом с этим человеком. Такое юноше, как ни странно, было по нраву.
 
«Если бы только не винтовка...» Хотя не в ней, конечно, было дело.
 
Сосредоточившись целиком на аккуратном переступании через ветки – стоит на миг отвлечься, и он точно пробороздит носом мягкий мох, а также собственных мыслях и двух идущих впереди спинах: господина Иденмарка (и как только не вспомнил сразу, где слышал эту фамилию?) и его светлости, Лани ненадолго выпустил из внимания весь остальной мир. Слишком много раздражителей для того, кто привык жить ощущениями. Слишком много реальности. Избыток информации неизбежно спровоцирует перегрузку внутренней системы, и для кита было предпочтительнее «впитывать» её дозировано, переключаясь по мере необходимости.
 
Очередной такой необходимостью стали... кролики?
 
В вящем недоумении Лани уставился в блестящие чёрные глаза, те – в ответ бесхитростно смотрели на него. Вопросительно шевельнулся нежно-розовый носик. Чуть дёрнулось ухо. Как всегда говорил Коннор в таких ситуациях: «Взрыв, искра, безумие». К искреннему неудовольствию коменданта их общежития левиафан был из тех, кто не пропустит мимо ни одной, даже самой плешивой, жуткой и страшненькой тварюшки, которая на его  взгляд крайне остро нуждалась в заботе и внимании. Разделяло ли этот взгляд само создание, а также все его окружающие, Лани почти не волновало. Примерно схожим образом он некогда обрёк на полное жёваных кроссовок и взаимной неприязни к съеденным носкам существование доктора Тревизо и омокса.
 
Разумеется, с той поры много воды утекло, и Кохола уже не был тем наивным самонадеянным мальчиком, чтобы тянуть руки к чему ни попадя, а после с ладонями, покрытыми зелёными волдырями, понуро брести в медпункт. Прежде он аккуратно активировал планшет, не сводя взгляда с устремлённых на него глаз-пуговок, почти вслепую набрал нужную комбинацию для взаимодействия с сигнальной сферой и мельком глянул на всплывшее уведомление: звери живые, не роботы и не иллюзии, обладают слабым магическим фоном и на этом… всё? Сигнала об опасности не поступало, следовательно, вреда они не желают.
 
Быстро сунув планшет подмышку и невзирая на слова о кошмаре, Лани одним махом опустился на корточки и потянулся к зверьку.
 
…ну, быть может, именно тем глупым простодушным мальчишкой он и остался. «Не желают – не равно «не причинят», Кохола», – скрипнул в голове полозьями на снегу ледяной голос. Дархату даже показалось, что он расслышал усталый вздох.
 
Не успел юноша дотронуться до кролика, как тот в мгновение ока надулся подобно воздушному шару, а шерсть его превратилась в колючки, как у ежа. И конечно же, они был ядовитыми. Сдавленно ойкнув, Лани резко дёрнулся назад и часто затряс пострадавшей левой кистью, на которой начали проявляться припухлости, какие бывают от укусов ос или пчёл. Ему повезло, что расово он был менее восприимчив к подобному, иначе всё могло закончиться куда печальнее.
 
– Прошу прощения, ваша светлость, – смущённо пробормотал дархат, со вздохом поднимаясь на ноги. Да, было неприятно и сильно жглось, но ему не впервой, да и с его регенерацией напасть пройдёт в течение получаса, скорее всего.

Гораздо сильнее Лани волновало то, насколько необдуманным и безрассудным выглядел его поступок в глазах господина. С другой стороны, они получили чуть больше информации, чем мог предоставить сигил, и при том его светлость не пострадал.
 
– Осмелюсь заметить, что по известной мне информации подобный розыгрыш был вполне в духе вашего дедушки, – тихо произнёс помощник. – Skyfly до сих пор не обнаружила соответствия ни с одним существующим видом, описанным в открытых источниках, а посему вероятней всего это чья-то частная генно-модифицированная разработка. Возможно, купленная или иным образом приобретённая с целью… приведения в замешательство? Кажется, по вашим словам прежний император испытывал немалую приязнь к такого рода шуткам. Впрочем, вероятность подобного стечения обстоятельств не столь высока, около тридцати процентов, я бы сказал.

Появившись последним, чуть про себя не ляпнул – из тумана, но всего лишь из телепорта, Ар с пофигизмом уставшего наемника осматривал местность. Такая разношерстная компания тут оказалась, что и так не скучно. Поэтому воин продолжал держаться позади всех, как тень, как призрак. Как бы со всеми, но и не выступая вперед. Что то не нравилось тут ему  - может местность, может фон, а может история, что произошла. Или может произойти. Может от усталости, а может от проснувшейся вновь паранойи – было непонятно кому можно доверять, а кому лишний раз не стоит. Откуда ждать неожиданного поворота или не штатной ситуации.  Мужчина сам себя ощущал нахохлившимся ежом, выставившим в разные стороны свои иголки.
Но не участвуя особо, Ар не забывал наблюдать за происходящим, отмечая детали для себя. Князь быстро сориентировался и вступил с незнакомкой в диалог. Лениво махнув рукой, Война спугнул стрекозу, решившую отдохнуть у него в волосах. Считая местность пока безопасной и мирной, демиург не прочесывал местность, не занимался анализом. Можно сказать был на полпути в астрал, но не давал себе снова уснуть, развлекая себя наблюдением за другими. Вспыхнувший к технологиям интерес девушки невольно заставил встрепенуться хотя бы всплеском активности и энтузиазма. Мужчина чуть улыбнулся, но его дремоту такое пробить оказалось не в силах. Техника может вызывать любопытство, но не в этот раз, когда глаза смотрят но не видят, а шум голосов вокруг напоминает шум леса, под который так и тянет уснуть….
Война мысленно дал себе затрещину и опять проморгался. Он так все задание проспит. Еще и добычу проморгать может. Позор. Пусть даже сейчас разговоры о технике отлично заменяли колыбельную. Немного приободрил отчет о анализе местности с дрона – это реально было полезно и информативно. Но тут же техническая характеристика снова начала накрывать его пеленой дрема. Ну не в состоянии Ар сейчас воспринимать подобную информацию адекватно.
На желание солдата открывать их движение, Война даже не пошевелился – всегда пожалуйста. Свою порцию неприятностей древний в любом случае отгребет, подсказывало шестое чувство. Так что к тому времени нужно максимально восстановить силы, чтоб уже не быть пассивным снаряжением в походе.
Колари вызвала у него интерес, как то знакомый, что ли. Да и ее взгляд кажется в какой то момент изменился. Впору задуматься, если бы было чем. Словно навеянный флер дрема не желал отпускать сознание. «Неужто драгоценная моя побаловалась чем и одарила благоверного» - мелькнула странная мысль. Но Луна обычно так не шалила. Наверное обычная усталость.
Князь удивлялся местности, но был прав – все равно нужно идти дальше, и строения впереди не самый плохой вариант. Так что Война автоматично кивнул и неспешно зашагал за всеми, продолжая помалкивать.
Шаловливость Роан невольно вызывает вновь улыбку. Похоже смущать мальчика девушке только в кайф. Эх, были бы силы … «или был бы холостой…» - добавляет сам себе мысленно Война, посмеиваясь в голове. Было в вампирше что то озорное, шальное и веселое. Что примечательно – все это интриговало и будило демиурга от напавшей дремы.
Кролики добавили азарта ситуации, явив свои цветные шкурки. Мужчина остановился буквально сразу, заметив их, да и впереди идущий предупредил своевременно. Ар тоже не советовал бы сразу тянуть руки к неизвестной живности. Но так не интересно. А вот цапнуть кролика гораздо заманчивее, но и опаснее, что и продемонстрировал молодой человек.
- Хорошо хоть шутка не смертельная. Пока. – негромко заметил Война.
- Надеюсь и дальше юмор будет достаточно безобидным, а то мало ли что..  – ненавязчивый намек прислушиваться к окружающему миру. А то так и иллюзия над пропастью может шуткой быть. А что потом не все кости соберут – так и юмор понимают не все одинаково. Под настроение и у Войны прорезается порой довольно черный.
Хью предложил вариант прохождения тропы и Ар решил первым его испытать. Хотя бы в причину живучести – ему сложнее навредить. Да и любопытство пинало посмотреть – что там еще за сюрпризы.
- Хорошо, идем дальше. – кивнул наемник и двинулся вперед, краем глаза отслеживая обстановку вокруг и приглядывая за живностью.