День на Проционе клонился к закату. Уже пора было прекращать тренировку, все тело ныло от высокой нагрузки в голове разливался туман. Есть совсем хотелось, но мне не раз доводилось так увлекаться тренировкой, что напрочь забывала о еде. Гораздо сильнее хотелось крепкого сладкого кофе, но он мне ближайшие часы точно не светит. Зато после тренировки с двумя сильными мастерами-магами в голове, наконец, появились трезвые мысли на счет проблемы с группой попавших в рабство девушек. Я смогла как следует проанализировать последние события и наметить план действий. Нельзя было проигнорировать случившееся, пятерка молоденьких дархаток принадлежала к родовитым семьям баронства и их потеря плохо скажется на нашем благополучии.  

Я подвигала кистью, сжимая-разжимая пальцы. Стягиваю тренировочную экипировку, швыряю ее на пол и плетусь в купальню. Вода расслабляла и забирала понемногу усталость, смывала ее. Вскоре я облачилась в подобающее для княжны платье, быстро собра вещи и вышла на просторную террасу.

Пилот небольшого космического челнока дернулся в мою сторону, лучезарно улыбнувшись. Взгляд его задержался на моих вещах и походной форме, в салоне никого не было и дверца машины призывно открыта. Подождав, пока я присяду, закрыл за мной и сам сел. Челнок легко взмыл в небо. Наш курс — планетоид на орбите Абберата. Я изучила всю информацию, которую удалось узнать как по официальным каналам, так и из закрытых источников. Очень помогли мои связи в теневом бизнесе и информагентствах, что не гнушались никакой работы.

Игор Фрай — этот «человек» был тем, кто владел 345HsII. И судя по всему, этот планетоидик лишь маленькая частичка в океане его возможностей и ресурсов, но достоверной информации, как и о многих миллиардерах и просто очень богатых существах не было. Много от нашей встречи я не ждала, но надеялась, что удастся добиться освобождения дархаток, точнее выкупить их. На мне «этнический» наряд дархатов, роскошное платье в пол, драпированное дорогой порчей и драгоценными камнями, волосы ниспадают черной волной до талии, черное кружево и темные тона наряда никак не сочетаются с красочностью и живостью этого места. Мой наряд можно было счесть траурным в каком-то смысле.

Сад с фруктовыми деревьями, мощеными камнем дорожками и беседками прекрасен. Я дошла до столика и присела, ожидая появление Игора Фрая или его представителей. Мне было не известно явится он сам или же пришлет своих людей. И более того, я даже не знала что в данной ситуации было бы лучшим для меня.

Являясь частью Дома Суарес, учась у «маменек» и нянек, полностью подученных моему отцу, у меня имелись все шансы вырасти в послушную куклу или безмозглую дурочку. Но мне в каком-то смысле повезло, хотя любой здравомыслящий человек сочтете меня юродивой за такие мысли.

Впрочем, Адель говорит, что напротив, это гораздо лучше: другие леди, выросшие в тепличных условиях, никогда бы не добились моего положения. Они тоскуют по кружевным нарядам, воздушным круассанам и конфитюру в вазочках, принимают похожую на тюрьму жизнь как норму. Я смотрела на Игора Фрайя и испытывала смешенные ощущения, наверное, такие, как должна испытывать та самая маленькая девочка, взросшая на «мамке-нянькиных» сказках и строгом пуританском воспитании отца. С одной стороны это был человек приятный, он вызывал принятие и притяжение на каком-то внутреннем уровне инстинктов. Неприятный блеск глаз ощущался завораживающим,  карликовая внешность подавляла, будто его рост гораздо выше моего или любого другого мужчины, которого я встречала ранее, но это будоражило что-то внутри, вызывало интерес и чисто женский азарт. Без сексуального подтекста, скорее… деловой.

Мысли последних минут снова вернули меня к образу Адель и еще нескольких девушек. Мне нельзя было допустить их гибели, это значительно усложнит мое политическое положение, внесет ненужный диссонанс.

Игор Фрай очарователен. В том числе поражает голос, проникновенный и гипнотический. Он спрашивает про сахар и меня снова окунает в прошлое. Что и говорить, я люблю сладкое, а еще мне нравятся апельсины и печенье.

— Предпочитаю мёд, господин Фрай, но если его не найдется у вас, подойдет и сахар, — облизнула губы, который в раз пересохли, — благодарю вас за высокую похвалу. У нас в баронстве множество прекрасных дев, каждая по-своему бесценный цветок. Если, конечно, вы ценитель женской красоты.

Я подметила небольшую асимметрию в чертах собеседника или мне показалось? Но его естественный магнетизм стирал любые недостатки.

— Да… меня привело к вам крайне важное дело, милорд. Позволите быть с вами предельно откровенной? По данным моих информаторов на планетоиде 345HsII или… в сети, к которой имеет отношение данный планетоид, включая организации, держат несколько девушек, что принадлежат баронству Суарес. Я понимаю, что вы, как человек законопослушный, — я сделала легкую паузу и двусмысленно подчеркнула это слово, чтобы все было понятно, — и никогда не нарушаете норм Коалиции, а потому произошедшее скорее недоразумение, — и он, и я прекрасно отдаем себе отчет, что никому не нужно «выносить сор из избы», — одну из девушек зовут Адель. Черные волосы, высокая, чем-то неуловимо похожа на меня, в волосах алая прядь на спине татуировка в виде пентаграммы-тетраэдра.

Он смотрел на меня пронзительным колющим взглядом, но я с лёгкостью его выдерживала. В голове парили отвлеченные мысли и странные образы, например, что мне стоило одеть на встречу с Игором другой наряд — черный и пышный, с длинным шлейфом. Наряды с открытым декольте обычно нравятся богатым и избалованным женским вниманием мужчинам. Иллюзий на счет отталкивающей внешности Фрайя я не питала, таким как он, даже не обязательно быть «чуть красивее обезьяны», достаточно просто быть при деньгах. Женщины сами с поросячьим визгом будут падать к его ногам пачками, если не вагонами.
— Не обижайте меня баронесса...
— Как можно, и в мыслях не было, милорд. Вы не возражаете за мою такую вольность в обращении? — улыбаюсь, причем вполне искренне, улыбка сама появляется на губах, — и, конечно же, я всецело доверюсь вашему вкусу. Люблю пробовать всё новое.
Рассматриваю каждое из блюдцев со сладким напитком. Жидкий мед, текучий и янтарный, даже отсюда я чувствую его потрясающий аромат. У Игора отменный вкус. Мёд хорош не только сладостью, но и содержанием. К сожалению, сохранить хладнокровие не получается. Зачерпываю миниатюрной серебряной ложечкой, опуская в чашку, не спуская с мужчины взгляда. Он выбирает сэндвич с дичью, и я не могу оторвать глаз, как его тонкие губы раскрываются, заглатывают кусок хлеба с мясной начинкой посередине, пережевывает. Сглатывает. Под сероватой плотной кожей ходит кадык. А у меня то и дело где-то под диафрагмой зябкий ужас шевелит своими липкими щупальцами. То скручивая их, то разворачивая вновь, оплетает изнутри и пробирает до костей. Непривычная реакция на, казалось бы, самую обычную обстановку. Почему Игор Фрай так странно на меня влияет?
— Можете называть меня сегодня по простому — Игор. Моя нежная госпожа Розалия, говорит о тех контрактах, что подданные баронства заключили с подведомственной моей корпорации фирмой?
— Конечно, как вам будет угодно, Игор. Что вы имеете ввиду, говоря о контрактах... заключенных якобы моими подданными?
Горький вкус меда стекает в горло, облизываю губы. Пытаюсь улыбнуться, но получается что-то жалкое, наверное. Не вижу своего отражения, могу лишь судить в отражении пиал и стеклянной посуды на столе. Пытаюсь отвлечься, откидываю за спину несколько тяжелых черных локонов.
Хочет ли он, чтобы я поверила в слова про чистоту первого снега Лирданскиг пиков? Или это форменное издевательство? Угроза? Насмешка? По моему телу проходит дрожь, я одновременно возбуждена и ожидаю удара. Инстинкты, они шепчут, науськивают, открытым текстом кричат, что человек передо мной опасен. Человек ли? Уж точно не гоблин, пусть и хочет таким казаться. Эта театральная, почти комичная внешность, будто насмешка обществу, у Игора столько денег, что он мог бы сделать себе любую внешность, и в качестве комплимента от фирмы получить любого размера и формы мужское достоинство. Значит, ему это выгодно, такие люди как Фрай ничего не делают просто так. И этим они меня привлекают. Чуть облизываю губы, понимая, что такого человека очень полезно иметь в друзьях. Но как попасть в круг его друзей и партнёров? Пожалуй, это непосильная задача.
— Не хотите ли вы сказать, Игор, что мои подданные добровольно отдались в руки ваших... партнёров? И вы даже можете предъявить мне их добровольное согласия? Заверенные магической печатью? И хотелось бы узнать... хм... прочитать... эти контракты...
Я макаю пальчик в сладкую пиалу с мёдом, облизываю. Потрясающий вкус. Пожалуй, моя главная слабость — это удовольствие. Возможно по той причине, что я слишком много испытала ненависти и боли, а возможно из-за порочных генов. Стоит ли вспомнить моего отца и жадных до наслаждений дядьев.
— Право, Игор, — мой голос слышится мне сахарной патокой, это слишком похоже на заигрывание, поэтому я добавляю капельку металла, — мне просто интересно, какие именно контракты и на какую работу могли заключить молодые... юные дархатки из клана фантазмов. Мы ведь редкость. Высоко ценимся на поприщах... разного рода...
Я неопределённо повела рукой, улыбаясь и рассматривая мужчину с ещё более пристальным вниманием. Было важно увидеть любые даже мимолётные эмоции.
— Впрочем, я слаб к женским слезам
— Вы хотите увидеть мои слезы? — состроила плаксивую гримасу, — если это спасёт моих девочек, вы только скажите, Игор… я готова рыдать до утра. Конечно, я очень люблю охоту. Правда, за одним маленьким исключением. Я ненавижу, когда ведут охоту на меня.
И пусть сказано это было якобы в шутку, человек передо мной умный и явно наблюдательный, он не мог не понять, что в моих словах нет шутки.

Я не нарочно  облизывала губы, и улыбалась тоже. Оставалась верить, что деловые партнеры Фрайя пленных не берут в оборот сразу же! Для многих семей, входящих в баронство Суарес, ценностью являлась как раз «чистота» юных дев, что, на мой взгляд, приравнивало их к тому же товару. Но что я могла сделать? Устоявшиеся взгляды многих господ не изменить в одночасье.

И все-таки меня завораживали его слова, голос и эти жесты, наполненные красноречивой материальностью. Каждое его «моя дорогая баронесса», сквозящее в каждой фразе, жаром отдавалось в моих пальцах, как если бы его крупные ладони сжимали их.

А ещё этот «человек» умел сглаживать углы, речь сладка и текуча, наверное, такие как Егор Фрай могли бы стать идеальными дипломатами и поворачивать на свой лад даже в самые безысходные ситуации. От его слов и взглядов меня наполняло спокойствие и игривость. Почти как в детстве, когда мир кажется безопасным, а родители богами. Но оставаться в заблуждениях иллюзий слишком опасно.

— Вы же уже поняли, что ради нашего компромисса, я пойду на многое, — мой голос прозвучал чуть холодно, но на самом деле я не чувствовала этого, мне хотелось показать, что теперь дом Суарес не тот, что было раньше, я не свой отец, но и при этом, я старалась не выглядеть излишней податливой. Он же так и только так мог и интерпретировать мои слова.

— Прошу вас проявить эмпатию, многие из девочек оторваны от своих семей и имеют строгое воспитание, где не было мужского общества. Вы понимаете, о чем я. Скажите, у вас есть дочь… или родная сестра? Тогда вы сможете понять чувства родителей.

Я была почти уверена, что не стоило так сильно делать акцент на вседозволенности, это превращает мужчин в зверей. И безобидный внешний вид моего собеседника не был нисколько утешением.

— Мне же довелось и охотиться, и быть дичью. Много раз, господин Фрай, – я специально подчеркнула это обращение, поспешно добавив уже мягче и почти нежно, — Игор… и все ещё жива. Так что... надеюсь, вы понимаете, что одно дело охотиться на безобидную куропатку, а другое на волка.

Я вновь облизнула губы, поднимаясь со своего места.

— Да, желаю удобный охотничий костюм. А ещё я могу взять не оружие, а защитный артефакт? Моё оружие — это магия. Надеюсь, это не будет проблемой.

Я предпочитала фасоны из тёмной ткани и, чтобы все тело оказалось закрытым. Сапоги на высокой подошве, но не слишком.

— Хотя, если вы позволите мне взять второй артефакт, я бы предпочла копье.

Оставалось надеяться, что все происходящее не фарс. Нельзя ведь исключать такого варианта, что сюда явится парочка амбалов, когда господину Фрайю наскучит играть хорошего мальчика.

Я смотрела на его ладонь и в сердцевине моего нутра леденело напряжение. Я не могла себе позволить долгого ожидания, в реальном мире прошло не больше секунды, но мои мысли закрутились в водовороте. Замедленная съёмка, тянущиеся кадры, — настолько ускорился мой мозг в попытке хоть что то просчитать. На самом деле это было бесполезным.

И самое поганое, что я знала, как поступил бы мой отец сейчас. Отказался. Потому что сказанное Фрайем слишком двусмысленно, более того — он выказывает личное превосходство, а мужчины Суарес гораздо чаще воспринимали такое к себе отношение болезненно, как недостойное их уровня. Глупцы, будто бы мир должен нам лишь фактом нашего существования. Игор Фрай имел право так смотреть, так говорить и делать, потому что в мире существует лишь одно право, — права сильного. И сильным в нашем дуэте была не я.

Реакция на меня у этого человека была очень странный, я чувствовала этот огонь и от него моё собственное тело замирало и покрывалось мурашками. Но было в этом что-то... не такое, как у других мужчин. Я не могла себе этого описать, но абсолютно точно уже встречала нечто подобное. На Архане. Как называется похоть, что не имеет к похоти никакого отношения?

Мои пальцы касаются его, по моему запястью проходит электрический разряд. Инстинкты самосохранения у меня притуплены, но даже так — страх живёт и здравствует.  Я боюсь его, как зверя.

— Согласна, господин Фрай, и я надеюсь вы не из тех, кто находит забавным самоутверждаться за счёт слабых и беззащитных женщин. Вы мне таким не кажетесь, но женские глаза часто слепы, — я улыбаюсь, снова облизываю губы, при этом крепко сжимая его руку.

Разумеется, у меня были тысячи вопросов. Главный из которых — "кто является дичью"? Ни одно слово мужчины при всей своей мягкости и лилейности не давали гарантии, что этой дичью не являюсь я. Будь вместо меня классическая изнеженная принцесса, она могла бы поверить словам этого нечеловека. Но я привыкла, что от мужчин, особенно властных, всегда следует ожидать удара. Совсем не обязательно физического.

— Чувствую себя в ловушке, — улыбаюсь, хотя к горлу подкатывает тошнота, наверняка мои глаза не смогли передать улыбку и от этого она кажется фальшивой, — ведь ваше предложение слишком радужно для моего баронства. Я уже попала в капкан, так может быть вы мне все таки расскажете, что задумали? Речь об охоте? Какого рода? И на какого зверя? Охота бывает разной.