Сперва Лани не придал значения книге, которая очутилась на столе напротив него, извлечённая на свет из сумки Архиватора, лишь машинально скользнул по ней взглядом, как по выщерблине на ровной деревянной поверхности. Становясь увлечённым, юноша всю свою концентрацию направлял в одну точку, игнорируя остальное. В такие моменты он мог упустить из внимания даже небольшой взрыв непосредственно рядом с собой: что-то такое примерно и произошло, когда в их комнате в общежитии взорвался очередной опытный образец – франкенштейн из нескольких планшетов – собранный Коннором и Дженкинсом, а Лани даже не шелохнулся вплоть до момента, пока вместе с планшетом не сгорела и проводка, от которой устройство тщетно пытались реанимировать, и компьютер с его рабочей программой погас. Первым вопросом левиафана тогда было: «А что, у нас опять электричество отключили?»
Сейчас же он с головой ушёл в программный код своей задумки, с почти нечеловеческой скоростью набирая команды на экранной клавиатуре. Лёгкий отзвук его прикосновений, имитирующих реальные щелчки нажатия по клавишам, превратился в монотонный гул, изредка прерываемый секундными паузами.
Не отрываясь от планшета, юноша принялся вразнобой отвечать на вопросы:
– Программа пока будет скромной, как и пентаграмма. Считай это просто пробирочным экспериментом. Для полученных ею данных вполне хватит объёма памяти моего SkyTAB. Если же мыслить более глобально, ну… В мире ведь тысячи тысяч компьютеров, многие из которых используются едва ли на 10%. Только представь, сколько незанятой памяти в них может быть! А что касается моих планов, то я лишь хочу понять: возможно ли переписать весь мир в программный код из магической вязи? Вдруг кому-то это и впрямь удалось! Но вот как…
Пальцы зависли в воздухе подобно рукам пианиста над клавишами, Лани несколько раз рассеянно моргнул, затем схватился за стилус, открыл в планшете приложение для рисования и, глядя в оставленную на коленях книгу с пентаграммой, постарался в точности перенести её на чистый лист экрана.
Как только рисунок магической вязи был завершён, дархат аккуратно уложил планшет со стилусом посреди стола, коснулся изображённых символов, передав им лёгкий магический импульс, и с удовлетворением отметил, как в воздух поднялись стилус и оставленные на столе книги. Пентальф левитации работал, впрочем, рисование сигилов на планшетах студенты уже давно освоили и активно использовали. Главным условием здесь было, как и много лет назад, рисование собственной рукой в точном соблюдении правил (навроде тех, с какого элемента начинать и в какую сторону вести линии), без использования скопированных и отфотографированных материалов.
Лани вновь переключился на недописанную программу, прекращая действие левитации, и принялся с удвоенным увлечением туда что-то вводить, периодически возвращаясь к пентаграмме.
– Это пока болванка, но в теории она должна считывать информацию с пентальфа, как я и говорил. В качестве инпут… прости, вводных данных я хочу взять по-отдельности каждый символ: программа находит их по осям координат на рисунке и прогоняет через ретранслятор магической вязи. – Лани чуть улыбнулся и добавил с потаённой гордостью: – Я его сам написал. Хотя по сути это просто переводчик и дешифратор рунических языков и магических символов… В любом случае, из полученных данных в соответствии с указанном типом пентальфа формируется матрица, в которой по идее можно вычленить описание объекта воздействия пентаграммы. По идее.
Несколько финальных щелчков по клавиатуре, enter и… сплошная абракадабра на экране из букв и цифр, не несущая абсолютно никакого смысла. Как ни странно, дархат даже не удивился, хоть и немного расстроился. Будто от пятидесятой попытки что-то могло измениться.
– Проблема в том, что я уже пробовал написать такую программу. Множество раз.
Лани вздохнул и откинулся на спинку стула, ухватившись пальцами за край стола. Голова сама собой отклонилась назад, а взгляд попытался сфокусироваться на каких-то мудрёных старинных иллюстрациях на потолке. Кажется, когда они с Архиватором подходили к этой секции библиотеки, что-то подобное промелькнуло мимо них и на стене, но юноша даже не обратил внимания. Сейчас же он глядел на исторический момент сражения с иномирцами и отстранённо размышлял о том, что не появись эти иномирцы в принципе, в Аркхейме, может быть, до сих пор не изобрели бы компьютеры, довольствуясь, казалось, полностью заменяющей их функционал магией. Телефоны? Телепатия. Космические корабли? Телепортация. И так далее, и тому подобное. Единственный очевидный плюс технологий состоял в том, что они были доступны всем и каждому и не требовали магических затрат, только материальных.
Возможно, именно поэтому до сих пор было до смешного мало попыток совместить одно с другим, и всерьёз этим занимались лишь единицы. Владеющие магией активно ею пользовались и предпочитали не лезть в технологии (как, к примеру, его господин) либо довольствовались уже готовыми изобретениями. Те, кто не умел в магию, пытались технологиями угнаться за ними. И пусть Лани, Коннор и Дженкинс были далеко не первыми на поприще техномагического синтеза, многое приходилось осваивать методом собственных проб и ошибок.
Потому-то, услышав легенду о загадочном виртуальном артефакте, пересказанную Коннору ещё старшекурсниками, Лани так загорелся идеей понять, как работает этот алгоритм. Что, если он и впрямь не первый, кто попытался совместить программный код с магической вязью? И что, если у того таинственного человека в самом деле получилось?
Будто очнувшись, юноша резко выпрямился и посмотрел на экран планшета: на нём в терпеливом ожидании мерцал курсор, дожидаясь следующих команд. Лани прикусил губу, о чём-то сосредоточенно размышляя, а затем развернулся всем телом к Архиватору. Дархату не давала покоя мысль, что, уйдя слишком глубоко в себя, он что-то пропустил, как ту настенную фреску. Что-то слишком явное и очевидное, что находится у него прямо под носом.
– Прости, а что ты говорил о пентаграммах-ссылках? И… – взгляд упал на книгу, всё это время лежавшую перед его собеседником, а Лани озадаченно наклонил голову набок, моментально забыв, что хотел спросить. – Что это за шрифт? Впервые вижу подобную технику написания.
На лекциях в академии они рассматривали немало различных шрифтов и языков. Кроме того в свободное время дархат, фанатично помешанный на освоении магической вязи, изучал и другие знаковые системы, которых преподаватели даже не касались. На основе всех найденных им данных он создал свою программу-ретранслятор и неплохо представлял себе преемственность в стилях написания: когда, к примеру, более поздние языки заимствовали элементы из предшествующих им, или когда развивающееся государство перенимало язык у соседней страны, лишь немногим его изменив. Тогда, даже не зная расшифровки, можно было с девяностопроцентной вероятностью перевести незнакомые символы.
Однако те знаки, которыми была исписана левая страница книги, Лани совершенно точно видел впервые. И пускай его ретранслятор и его знания охватывали далеко не все существующие и ушедшие языки мира, но он смел надеяться, что хотя бы все используемые на сей день он определил. Тем не менее, перед ним лежал шрифт, которым пользовались и который ему был абсолютно неведом.
Одновременно с этим в голове загудели мысли, толкаясь и перебивая друг друга. Каждая требовала, чтобы ей первой дали аудиенцию. И Лани в тон им поспешно затараторил:
– Возможно, я изначально зашёл не с того конца. Надо было начать не с готовых пентаграмм, – юноша постучал пальцем по книге с пентальфом на своих коленях, – а с отдельных элементов. Причём элементов не пентаграммы, а каждого конкретного символа. Ведь это я и хотел выяснить, – он рассеянно потёр закрытые веки, приподняв пальцами очки, а затем взглянул сквозь них на Архиватора сияющими в прямом смысле глазами, – как и почему композиция из нескольких чёрточек и точек обретает магическое значение!
Он чуть улыбнулся, отнимая руки от лица, и поспешно пояснил:
– В программировании с этим проще. Вместо символов – операторы, но значение им задаётся тем, кто их придумал и написал среду для их использования. К примеру, если захочу, я могу сделать так, чтобы на слово «абракадабра» программа считывала введённые в неё данные и превращала их в иные, меняла там буквы в написанном слове, например, заменяла «кит» на «кот» и так далее.
Теперь я хочу понять, как это работает в магической вязи. Мне кажется, в нынешнее время люди давно утратили эти знания, поскольку ни преподаватели, ни учёные, к которым я обращался через интернет, не смогли ответить на этот вопрос. Все пользуются давным-давно изобретёнными готовыми шаблонами, меняя лишь последовательность и связи. Даже сами рунические языки за последние несколько веков не претерпели никаких изменений! Но когда-то ведь люди это знали и могли их изобретать. Как?..
Вопрос был больше риторическим, и хотя Лани и смотрел Архиватору прямо в пламенеющие в глубине маски глаза, сам он намеревался вернуться к «Истории вязи» и прочесать библиотеку на предмет менее современных трудов. Однако всплеск энергии, магической и ментальной, быстро завершился, и юноша не сразу смог собраться с мыслями и силами, чтобы вернуться к поискам.