[indent]Сказать по правде, про практиканта Мишэль просто забыл.

[indent]Сначала игнорирование было целенаправленным; предыдущий опыт наставничества не обернулся ничем хорошим ни для его нервов, ни для клиники в целом. Он даже имени того паренька не запомнил, десять лет уж прошло, только раздражающий звук лопающейся жвачки: «Чпок!», — наглые глаза мутной зеленцой затянутого ряской озера, да последнюю фразу, ставшую даже не точкой на будущей карьере горе-студента, а чернильным росчерком могильной оградки:

[indent]— Короче, он скоропостижнулся. Как это… Нахрен, блин.

[indent]И ладно бы он ляпнул это самому Мишэлю. На чувство юмора Тревизо никогда не жаловался, даром что в его окружении люди подбирались максимально разношерстные и далеко не всегда вежливые. Взять хотя бы Гатта, который даже сам себя переносил-то с трудом. Жена пациента, маленькая и бледная, высушенная тревогой и горем до синюшной прозрачности стала вмиг как будто ещё тоньше, дыхни — рассыпется по полу солеными осколками, вздрогнула и опасно покачнулась, пытаясь удержать равновесие. Почти нахрен скоропостижнулась следом — теперь об этом можно было шутить на кухне или курилке почти во всех филиалах, история облетела сотрудников меньше чем за сутки и превратилась если не в байку, то в прилипчивый фразеологизм, где-то на уровне «док, у нас черный ящик». Репутация клиники тоже почти нахрен скоропостижнулась. Практиканта ждала бы та же участь, и безо всяких почти, да настроение было в тот день хорошее: ограничился коротким сухим письмом в «где он там учился» и не менее коротким «Вон».

[indent]Потом навалились другие письма, сообщение благополучно улетело куда-то вниз ленты ящика и так бы там и пропало, но вечером Мишэлю приспичило навести порядок в делах, снеся спам, дубли обращений и рассылок в стиле «Жизнь прекрасна и удивительна», на которые он подписывался исключительно ради подарочных промокодов на сырную пиццу. С пиццей жизнь действительно на пару часов становилась если не прекрасна, то вполне себе удовлетворительна. Как жаль, что не всегда этого бывает достаточно.

[indent]Мальчику очень повезло, что весь последний месяц Мишэль принимал в Кандите. Прямо таки фантастическое в своей абсурдной удачливости стечение обстоятельств. Расписание на следующий пришлось пересматривать уже глубокой ночью, морально готовясь получить наутро гору-другую гневных сообщений и клятвенных заверений непременно уволиться. В крайнем случае, оставит мальчишку на попечение персонала — у них всегда было даже слишком много идей, чем занять свободные руки.

[indent]— Йен, можешь в кофе коньяк добавить? Я доплачу.

[indent]Йен, круглолицый, с смешно торчащими передними зубами, которые делали его похожим на страшненькую травоядную зверушку, оскорбленно охнул за стойкой и приложил руку к сердцу. В шесть утра здесь было ещё совсем пусто и, строго говоря, открылись они исключительно потому, что ночевал Йен на рабочем месте, а Мишэль, знающий это, тарабанил в дверь достаточно ультимативно. На улице остаточно щекотала щеки мелкая мерзковатая морось. В «Кофейнике», склеенном, казалось, из совершенно неподходящих друг к другу вырезок из журналов и рекламных объявлений сомнительной ценности — пестром, подмигивающим переливом неоновых фонариков под потолком и обнимающим теплым запахом сдобы и сладкого сиропа — можно было спрятаться и подождать транспорт. Благо, приходил экспресс без опозданий, и минут двенадцать в запасе у Тревизо ещё было. Двенадцать минут и ещё пол часа убаюкивающего монотонного гула и химического пластикового душка обивки, чтобы изучить присланные документы и составить первое впечатление. Сам виноват, прислал бы стандартную отписку с отказом — и никакой тебе головной боли.

[indent]Впрочем, головная боль измерялась в более чем конкретных цифрах, от которых он отказываться не собирался. А значит как минимум на пару нулей мальчишке можно было дать шанс.

[indent]До первого «нахрен блин».

[indent]И не «блином» больше.

[indent]— Ну что вы меня так обижаете, а ещё любимый клиент. Там водка.

[indent]Мишэль одобрительно, вроде как даже довольно, хмыкнул и добавил к сумме для перевода ещё двадцатку.

[indent]— Вот поэтому я к вам и хожу. Спасибо, Йен. Найдётся картонка и маркер?

[indent]Округлые печатные буквы заскользили приветливыми дружелюбными синими улыбками.

«ЛАНИ КОХОЛА»

[indent]У парня были недурные оценки и не самая плохая характеристика. У «скоропостижнутого» оценки тоже были хорошие, так что ничего эта информация Мишэлю не гарантировала, даже наоборот, добавляла лишних вариантов. Заучка или поразительно хитрожопый? И с теми, и с другими иметь дела было себе дороже, но этот Кохола, кажется, не планировал становиться врачом, слишком мало учебных часов, слишком низкие требования к навыкам, которые стоило отработать. Может на сестер его скинуть? Или посадить за бумажки?

[indent]Планшет, выдав что-то среднее между кряканьем и звонким треском, завис, оскалился сообщением об ошибке и, получив от Тревизо целительный удар по корпусу и «работай, скотина такая», погас окончательно. Зараза. Давно стоило его поменять, но ему было откровенно лень осваивать новую операционку, которой так хвастались молодые специалисты на Алькоре, да и стикеров было жалко. Уже затёртый блестящий котик-махур, пришлёпнутый каким-то ребенком какого-то пациента в подарок, смотрел осуждающе и хищно щерил маленькую зубатую пастишку. Почти над самой головой приветливо курлыкнул динамик:

[indent]— Следующая станция...

[indent]Тревизо запихнул бесполезный гаджет обратно в сумку, скептически глянул на глянцевый узкий корешок белой книжной обложки и бесцельно уставился в запотевшее окно, устраивая правую ногу поудобнее. Погода никак не располагала к поездкам. Располагала сказаться больным, что было почти правдой, и разбирать документы в приятной компании вьюнков, листьев и соцветий. Они не мешали, не задавали глупых вопросов, не требовали внимания сверх того, что Мишэль мог и хотел им давать. Он шумно вздохнул и начал на пробу перегонять имя свалившегося как снег на голову помощника на языке. Ла-ни-ко-хо-ла — тоже округлое и улыбчивое, отдающее отчего-то солью, водой и свежей прохладой. Может быть и хороший знак.

[indent]Улыбающаяся мордочка и кактус нарисовались как-то сами собой. Сложно поверить, но самые смешные шутки в своей жизни Тревизо слышал от Луиса. Может быть потому, что тот не имел возможности произнести их вслух.

[indent]Чтобы усугубить неприятность утра окончательно, остаток пути до порта Тревизо проделал пешком — о чем последние минут двадцать страшно жалел. Вяло отмахнулся от господина неопределенного возраста Прикуритьненайдется, сославшись на то, что сам он носит древнюю фамилию Некурю, пошарив по карманам вытащил мятую пачку сигарет с клацнул кнопкой электронной зажигалки. Сквозь сизый дымок город ощущался естественнее и правильнее в своей пестрой толкучке и возбуждённом многоголосье — Мишэль, даже со своим ростом, почти затерялся в толпе длинных и круглых ушей, крыльев, чешуи, ловких пушистых хвостов и грохоте бесчисленных чемоданов. Порт гомонил, кричал, ругался, выплевывал из себя людей и всасывал их обратно, как огромная зубастая тварь, свистел автоматическими дверями и скрипел лямками рюкзаков, топал сотнями ног и низко гудел порталами терминалов. Тревизо задрал голову, бегло выискивая взглядом нужное табло, и досадливо поморщился. Десять минут как пришел, ну и где теперь прикажите его ловить? Критическое мышление подсказало пристроиться возле пестрой толпы с такими же табличками: бумажными и, кто поумнее оказался, электронными, с разномастными именами дивной степени причудливости и скучности одновременно. Нашелся даже какой-то «Сына-корзина», которого действительно ждали с огромной плетёной корзинкой, из которой подмигивало сразу десятью глазами нечто пушистое и фиолетовое, с длинным раздвоенным языком, который то и дело бегал туда сюда, словно ощупывая пространство. На всякий случай Мишэль сделал осторожный шаг в сторону. Животные в безбожно короткий список его симпатий не входили.

[indent]Надо было девчонку со стойки послать, на неё бы парня и скинуть, хотя бы на день. Рыжая, как пожар, со смешным и каким-то кошачьим носом, дархатка и людей любила, и находила с ними язык с полфразы — всяко лучше годится для встречи студентов и обеспечивания им максимально положительных впечатлений. Самообманом Мишэль не грешил никогда — его фасад молнией пересекали два слова на одну букву: «будет больно». Кому-нибудь. Обязательно.

[indent]Оставалось надеяться, что парень не нафантазировал себе загодя святого спасителя в золотом мерцающем свечении мудрости и белом халате, который не пачкается и не уходит жить на вешалку даже дома. Иначе больно станет уж слишком быстро.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-06 02:55:00)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Ни через десять минут, ни даже через двадцать Кохола не появился. Мишэль бегло взглянул на наручные часы — минутная стрелка на имитации механического циферблата издевательски пошла на новый круг, пусть даже ползла, по скромным ощущениям Тревизо, медленно до неприличия, и не без раздражения запихнул злополучную именную табличку в ближайший мусорный бак. Водка из организма неумолимо выветривалась. Спасительная доза никотина тоже уже начала паковать воображаемые чемоданы, а проходить по новой весь мучительный процесс досмотров на входе в межпланетарный порт не было никакого желания совершенно. Встречающие сменяли один другого, менялись таблички с именами, как морской прилив сменяли друг друга парадоксально одинаковые у всех этих разных людей чувства, почти физически ощутимые в этой толпе: от горького колючего ожидания до шипучей, искрящейся как лимонная подслащенная газировка радости и облегчения. Фиолетовое многоглазое чудовище тоже благополучно исчезло из поля зрения — тоненько мурлыкающе взвизгивая перекатилось через плетеный бортик, вскочило на коротенькие нелепые лапки и, подпрыгивая от нетерпения, бросилось вперед к расставившему ей навстречу руки сухому желтоватому старику с добрыми слезящимися глазами. К Мишэлю, хвала богам, никто не бросался, ни повизгивая, ни подпрыгивая. Впрочем, в его сторону никто даже и не плелся. Он не был уверен, выдали ли Кохоле его фотографию [память услужливо подсказывала, что, по опыту, в лучшем случае дали пинка под зад с напутственным «разберешься на месте как-нибудь, чай не детсад»] — фото на сайте клиники, конечно, стояло, но было донельзя неудачным, в лучших традициях карточек на официальные документы, и безбожно устаревшим лет эдак на пятьдесят.

[indent] — Ну ты тут дед! — Гатт ржал не стесняясь, этот навык в нем атрофировался ещё раньше, чем Мишэль заимел несчастье называть Элки своим приятелем, но пациентам и всяким муниципальным организациям, вроде, даже наоборот нравилось. С фотографии Мишэль смотрел сверху-вниз, нос убийцы, взгляд убийцы в кубе, приходите к нам лечиться, исцеляем до смерти и за небольшие деньги. Ни дать ни взять ископаемая птица Рух, что питается падалью. Он все собирался сделать новую, но дальше пункта в трекере, который он постоянно откладывал «на какое-нибудь более располагающее потом», дело так и не сдвинулось. С его профилем удачно получиться на фотографии было чем-то невыполнимым.

[indent] Это если забыть на мгновение, что, как и с зеркалами, что бы он не делал со своим лицом — на Мишэля все равно смотрели чужие мертвые глаза. Честь и хвала тому, кто впервые додумался делать темные очки — по меньшей мере это было пиздец как стильно.

[indent]Как выглядит Лани Кохола он помнил смутно — что-то большеглазое и в очках. Смахнул пальцем дальше к более актуальной информации ещё в поезде, а теперь посмотреть возможности никакой не было. Телефон он от этой части облака отрезал намеренно, чтобы хоть как-то защититься от безостановочных фото «а это нормально, что оно вот так?», которые непременно, по мнению присылавших, Мишэлю надо было увидеть в три часа ночи и дать ответ ночью же, потому что врач — это, понимаете ли, доброта, свет спасения тела и души и зудящая тяга помогать всем подряд всегда и везде. Надо было, все таки, скачать и на телефон. Может быть там и номер парня был. На всякий случай Мишэль ткнул пальцем в часы снова, проверяя, не приходили ли уведомления о пропущенных звонках. Не приходили. Значит, придётся искать самому, удерживая на коротком поводке навязчивое желание послать все к хтоновой бабушке и поехать на работу, потому что, цитируя классиков, «не детсад, сам как-нибудь». Бабушка Мишэля — Фанни Августа Тревизо — хтоном не была, зато с усердием тюремного надзирателя вбивала в головы внуков, что прежде всяких шелковых сорочек и облака душного дорогого парфюма любого воспитанного сына чистой крови должна отличать вежливость и хорошие манеры, а ещё снисходительность к тем, кто от тебя зависит.

[indent] За многое бабушке Фанни стоило сказать спасибо. Сегодня она, сама того не зная, оказала неоценимую услугу юному практиканту.

[indent] Бродить по терминалу наобум было признано идеей малоперспективной — только зря время терять. Более интересную мысль — попросить дать обьявление по громкой связи и смиренно ждать в указанном месте — сонный мозг благополучно пропустил. Тревизо сразу захромал к ближайшей информационной стойке, выяснять, нет ли нигде зала ожидания для прибывших и нельзя ли в него попасть, потому что надо ну очень сильно. На все про все ушло, наверное, ещё около двадцати минут, таких залов было даже несколько, и в первых трех искомый студент академии не обнаружился. Вернее студенты были — пестрая толпа таких разных созданий, каждый из которых как орден почета носил под глазами темные круги от стабильного недосыпа и отчаянной зубрежки — но ни одного нужного. Шутка в духе: «Вы Кохола? Нет? Ну значит теперь да, сумку в зубы и пошли, дважды повторять не стану», — раздраженно уколола под язык, но осталась не озвученной.

[indent] — Извините, мне уже пора идти. Там дальше по коридору, между терминалами С и D есть ещё один маленький зал ожидания, сможете сами добраться?

[indent] — Да, разумеется. Вы и так уже достаточно помогли, извините, что отнял ваше время, мисс.

[indent] Сотрудница, явно выдохнув, что не придётся таскаться с звенящей украшениями мрачной фигурой и дальше, поспешно юркнула в неприметную дверь для персонала. Тревизо поглядел в указанном направлении, посмотрел на часы ещё раз и уверенно направился в противоположную сторону, буквально возвращаясь в исходную точку поисков, где, как он помнил, притаился на углу возле неудобных хромированных стульев, на которых тоже теоретически можно было кого-нибудь и подождать, автомат с кофе. МасКот ядреного кислотно-зеленого цвета обещал свежие зерна и богатую палитру вкуса. Мишэль не верил ни на букву, но надо было дать ноге отдохнуть. Catbacks так Сatbacks. Кажется, у них был какой-то конфликт с гораздо более навороченной кофейней со звездой в имени и веселенькой полуголой женщиной на картинке, но, по статистике, коты людям нравились больше, чем рыбьи хвосты.

[indent]Сироп, молоко, ещё сироп... Тревизо вздохнул, ткнув пальцем в первую попавшуюся кнопку, и приложил часы к валидатору. Автомат воодушевленно промурлыкал мелодию и старательно затарахтел, выплюнув в подставку стаканчик. Завернутый почти по самые уши в красный шарф юноша завозился, но не проснулся — Мишэль помнил какое-то красное пятно на границе зрения, но не придал ему особого внимания. Это свободный город, людям можно спать где угодно, почему бы и не на стуле в порту. Мигнул и загорелся приветственным экраном лежащий без присмотра планшет. Тревизо нахмурился, раздумывая, стоит ли разбавлять день добрыми делами, и всё таки подошел ближе. Какое самонадеянное доверие миру, украдут же — пикнуть не успеешь. Надо бы обратно в руки хотя бы сунуть, или в рюкзак запихать. Спасибо может и не говорить в принципе, не хотелось будить человека из-за такой ерунды.

[indent] Мишэль не имел дурной привычки читать чужого, но стройные ряды печатных букв бросились в глаза как-то сами собой. Так он и замер, с чужой техникой в руке и застрявшим на выдохе возмущённым «да ладно?!». Лани Кохола нашелся сам собой, даже ничего для этого не делая. На мальчике действительно были очки, беспокойные темные кудри обнимали голову мягким облаком, уши немного смешно торчали и почти трогательно розовели. Беглый осмотр говорил, что Лани скорее заучка, чем хитрожопый. Впрочем, и те и другие в последние лет пятьдесят настолько обнаглели, что стали выглядеть почти одинаково, так сходу и не разберешься, как дела обстоят.

[indent]Встал, должно быть, даже раньше, чем сам Мишэль. Тревизо поджал губы, по-птичьи склонил голову на бок, совещаясь со своей совестью, и, вернув планшет обратно на стул, к своему кофе оплатил второй такой же, гарантировавший ударную дозу быстрых углеводов. Щелкнув крышкой, пристроил стакан с другой стороны, подальше от техники и так, чтобы его было проблематично зацепить рукой, забрал свой и тяжело опустился в кресло.

[indent] Так просидели ещё десять минут в тишине на один два раз по порядку: кофе — Кохола — планшет — Мишэль со своей бурдой в руках. Чтобы как следует пнуть нежелание начинать знакомство понадобилось десять маленьких сербающих глотков. Наконец, поудобнее перехватив трость, Тревизо осторожно ткнул металлическим навершением-клювом Колоху в ногу. Глаза у мальчишки оказались удивительного глубокого цвета. А Мишэль, такая уж слабость, любил людей с синими глазами.

[indent] — Лани Кохола, я полагаю. Не стоит разбрасываться вот так вещами, могут украсть. Я Мишэль Тревизо, можете звать меня доктор Тревизо или просто по имени, мне без разницы. Прошу прощения, что не встретил вас вовремя, не угадал с транспортом, — Мишэль как будто бы извиняясь вежливо прикрыл глаза, демонстративно покачал в руках стаканчик с кофе и сел поудобнее. — Ваш кофе справа, осторожно, не уроните. В качестве извинения. Допьете и можно ехать, к открытию мы уже и так опоздали, но чем хорошо быть самым главным в больнице — выговоры я пишу себе сам.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-08 18:30:26)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] «Их там что, дрессируют?»

[indent] Мишэль недоуменно моргнул, уставившись в бесконечно-извиняющийся лохматый затылок Лани, и во имя сохранения имиджа ограничился бульканьем в стакан с кофе, в своей неопределенности выразившим и удивление, и принятие, и «да, да, а теперь, во имя звезд, пожалуйста, разогнись». От чего-то подобного он давно отвык — все поклоны остались на Алькоре, где он был сыном и внуком тех, кому кланялись, поэтому и ему кланялись тоже, больше за компанию чем из реального уважения. Ниже всех, конечно, кланялись слуги, вышколенные матерью до неживого покорного автоматизма, ещё ниже, когда понимали, что из-за очередной проделки сиамцев влетит совсем не златовласым мальчишкам.

[indent] Пробивал ли Кохола его по фамилии? Может поэтому. Не так уж и сложно, в принципе, родственники поинтереснее мелькали в верхних строчках выдачи, а заблуждение, что каждый хоть сколь-нибудь знатный человек жаждет обращение исключительно «ваше вашество, не извольте гневаться», было расхожим и, к сожалению, страшно заразным. Однако спорить с юношей было бессмысленно, иначе они попадут в капкан вежливых реверансов и будут вынуждены пытаться освободить застрявшее в нем воспитание еще пол дня. Лани был вежлив, это уже заслуживало если не похвалы, то участливого внимания. К тому же — Мишэль припомнил название учебного заведения в шапке письма и чуть заметно нахмурился — учился он в месте не для тощих кошельков. Значит не так прост. Или попал в милость к кому-то непростому, что тоже было полезно помнить.

[indent] Лицо у Лани было... испуганное? Интересно даже, его так боится или была другая причина. Мишэль повел плечами, словно стряхивая с них напряжение, и, найдя внутренний компромисс, попробовал если не потушить чужую панику в корне, то хотя бы попытаться успокоить студента. Внятное обучение, или что там предполагалось по документации, было заведомо обречено, пока Кохола так отчаянно боится лишний раз дыхнуть неправильно.

[indent] — Полагаю, ошибки простительны, если их не повторять. Не будем доставлять друг другу неудобств впредь, как вы считаете?

[indent] Градус неловкости, однако, нисколько не упал, а напряжение стало как будто даже ещё гуще. Может быть, стоило попытаться изобразить на лице что-то вроде дружелюбия, но Мишэль как-то заранее предвосхитил, что тогда все станет ещё хуже — нервную судорогу, которую он выдавал вместо улыбки, легко было принять за приступ острой зубной боли. Поэтому пришлось принять на веру, что провальную попытку следовало считать засчитанной, и продолжить осторожное преисполненное смиренной терпеливости наблюдение. Глаза у Лани под стеклами очков светились глубокой лазурью — как море, в котором, кажется, утонули даже зрачки. Сейчас, правда, это было разве что море тревоги. Интересно, кто — дархат? Смотреть без спроса, пусть магия эта была самая базовая и давалась легко, как воздух, было не вежливо, а Мишэль был не так воспитан. А ещё до боли просилась какая-то совершенно фамильярная шутка в стиле «не бойтесь, я не кусаюсь, сегодня не четверг, а грызу студентов я строго по расписанию». Мишэль открыл было рот, но почти сразу закрыл, клацнув зубами, и только печально покачал головой, словно провел с собой внутренний неутешительный диалог и пришел к самым удручающим выводам.

[indent] Дзень! — планшет на стуле подал признаки жизни и вспыхнул экраном. Кохола рассеянно моргнул, но с места не сдвинулся, так что Тревизо, на всякий случай, чуть заметно приглашающе двинул подбородком в сторону девайса. Отомри, морская фигура, если я смотрю на тебя — это вовсе не значит, что я методично препарирую в голове каждое твоё действие и расфасовываю по полочкам «одобрено-достойно осуждения». Ну может быть, каждое второе действие — личные качества студента Мишэля интересовали в меньшей степени. Лишь бы толковым был, не путался под ногами и лишний раз не выплевывал «хрены» и «блины» в посторонних людей.

[indent] Дзень! Дзень! Дзень!

[indent] С той стороны сети кто-то надрывался и отчаянно требовал внимания. Тревизо демонстративно не повел даже бровью, продолжая смотреть только на мальчика — за защитой темных стекол он мог изучать чужое лицо почти безнаказанно. Мальчик, в свою очередь, демонстрировал поразительный талант к смене цвета лица, косился на планшет с таким ужасом, словно там по меньшей мере вылетали сообщения от сверх меры бесстыдных и щедрых одногруппниц или одногруппников. Было бы чего стыдиться, конечно. Планшет вопил — Лани краснел, бледнел и практически нежно синел — Мишэль не выдержал и чуть скосил глаза вниз. Ну что такое...

[indent] О. Ну конечно. Чего-то такого ожидать стоило, правда Мишэль предполагал, что косточки ему перемоют ещё не на Цирконе. Кохола, кажется, страшно распереживался, что Тревизо может это увидеть — про не все дома, растения и гипотетических девственников. Мишэлю же было интересно, какой именно из «старших» выступал осведомителем. Можно было бы попросить передать привет с пожеланием всяческих благ вне медицины. Оно и ладно, но про «кровь» была совсем глупость, девственники же такой дефицит. С голодухи бы умер давным давно, право слово. Он глубоко вздохнул и потянулся было рукой, чтобы не глядя протянуть гаджет Лани от чьего-нибудь греха подальше, но не успел — мальчишка вдруг осел на пол, планшет крякнул, вспыхнул экраном и выплюнул на свет нечто... нечто. Нелепое, крылатое, ластоногое и мохнатое. Мишэль тоже замер, затаив дыхание. Как итог всех разбитых надежд на хоть сколь-нибудь удачный исход этой встречи рухнул на пол рюкзак — бах! — Тревизо только успел наклониться, чтобы помешать перевернуться стакану с кофе, чтобы композиция не нашла своё завершение в липком сливочно-сахарном топпинге.

[indent] Неведома зверушка огляделась, к ужасу Тревизо нашла его ногу жутко интересным объектом и уверенно запрыгала в его сторону. Он предостерегающе пригрозил созданию пальцем, не уверенный, что порождение чужой буйной фантазии его поймёт, но все таки предприняв попытку сохранить личное пространство неприкосновенным.

[indent] — Нет. Даже не думай.

[indent] Создание не думало — оно прыгало с неумолимостью злого рока, поэтому пришлось отгонять его с помощью подручных средств. «Это» намек проигнорировало и продолжило быть жутко упрямым в своём навязчивом желании познакомиться.

[indent] — Кохола, я могу вас попросить, — очередное движение трости было встречено мурлыкающим попискиванием и какой-то хтонической настойчивостью. — Вы весьма талантливы в материализующих чарах, но, боюсь, я не могу оценить их по достоинству. Вы это создали, вы и убирайте. Был бы весьма признателен. Я не фанат животных.

[indent] — Мр-рык! — отозвалась зверушка.

[indent] — Нет, никаких исключений, — предостерег Мишэль, со вздохом снял очки и уставился на ластоногого летуна максимально выразительно. — Кыш.

[indent] Тревизо потер переносицу, вернул очки на место, устало откинулся на спинку стула и посмотрел на Лани с выражением, отдаленно напоминающим сочувствие. Ну и что ему скажешь? И не согласиться, и не опровергнуть — встреча определенно превратилась в фиаско, и Мишэль с этим ничего поделать не мог. В этом было больше плохого, чем обнадеживающего. Целительство не терпело никакой суеты, с таким подходом можно было сразу вычеркивать весь пройденный курс и забывать его как страшный сон. Но был ли мальчик виноват в том, что волновался рядом с незнакомцем, который будет оценивать его ближайшие несколько недель — тоже вряд ли. Сам он много лет назад не волновался лишь потому, что был не один. Неудачник ли он потому, что угодил к Тревизо — очень может быть. Были места и получше. Похуже, впрочем, тоже были, с адом мунициальных клиник мало что могло конкурировать.

[indent] — Выдохните и соберитесь, — наконец на пробу начал он, тщательно взвешивая слова и стараясь звучать не очень ультимативно. За столько лет он почти разучился проявлять сочувствие, слишком привыкнув, что людям вокруг его злая ирония или приходилась по душе, или они были вынуждены мириться с ней как с неизбежностью. — Быть неудачником — не самый плохой вариант. Гораздо хуже обманываться случайным успехом; когда тебе стабильно не везет, учишься не ждать от жизни многого и не разочаровываешься.

[indent] Утешал Мишэль не очень. По лицу Лани сложно было понять, сделал он хуже или наоборот. Тревизо осторожно постучал пальцами по стулу рядом и, наклонившись, подцепил за лямку рюкзак, возвращая его в горизонтальное положение.

[indent] — Вот это стул, на нём сидят, Лани. Гораздо удобнее пола, можете мне верить, я за свои годы на чем только не сидел, — легким усилием он отправил все нехитрое содержимое сумки обратно, побоявшись, что неуклюжесть Кохолы имела эффект накопительный и возня с сумкой растянется ещё на несколько опрокинутых вещей. С «сидением» получилось, конечно, двусмысленно. — А это кофе. Его пьют. Дурной, конечно, но я потом покажу вам, где наливают приличный. Просыпайтесь и…

[indent] Он замолчал на мгновение, пытаясь найти наиболее удачную формулировку. Что-то получше гаттовской любимой заповеди «ни сы», которая сводилась к познанию дзена и принятию своих несовершенств во всей их палитре.

[indent] — Вы боитесь ошибиться. Не нужно. Когда я найду необходимым оценивать ваши навыки, я сообщу, ваша координация в пространстве мало меня интересует. Пока это не вредит окружающим или вам лично, разумеется, постарайтесь не убиться. Стул. Кофе. И прежде чем мы пойдём на транспорт, — он поглядел на часы, — у нас есть еще минут пятнадцать, как раз, ответьте, будьте уж так добры, своим... друзьям, иначе они и правда подумают, что я вас съел, — выдал Мишэль последние инструкции и сам выбрал позорное бегство, прикрывая глаза и прячась в кофейном стаканчике по самый нос.

[indent] — Я бы предпочел спокойно поговорить уже в клинике, но если вас что-то интересует, можете спрашивать уже сейчас. Всегда легче знать, с кем придётся работать в ближайшее время. И мне, км... — Тревизо с сомнением поглядел на свою сумку, где как любимый родственник в склепе покоился его собственный сдохший гаджет. — Мне нужны будут ваши контакты, если понадобится прислать информацию или инструкции. Сразу, как только верну себе гаджет, мой, к сожалению, приказал долго жить. И если вы не против…

[indent] Он мягко стукнул себя пальцами по виску, имея ввиду базовую простейшую телепатию.

[indent] — Не имею привычки лезть в чужие головы без спроса. Но на месте я часто бываю занят, так что хочу иметь возможность обращаться к вам напрямую. Если это будет уместно.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-12 14:16:30)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Мальчик, вроде как, передумал умирать на месте и стал подавать вялые признаки жизни — а это уже был если не хороший результат, то удовлетворительный. А когда дело касалось общения с людьми оценки «удовлетворительно» Мишэлю было более чем достаточно. Совсем хороший день — когда удавалось добраться до планки «выше ожидаемого», но тут была сложность с определением ожидающей стороны. Сам от себя Тревизо не ждал ничего хоть сколь-нибудь стоящего уже очень давно.

[indent] Не отодвигаться.

[indent] Лани плюхнулся на стул рядом, и Мишэль почти машинально закинул ногу на ногу, увеличивая дистанцию и пристраивая трость сбоку, выставляя её своеобразным ограничителем, за который лучше было даже не дышать. Но личное пространство наставника, кажется, юношу интересовало в меньшей степени, воспользовавшись мудрым советом [или слишком нервничающий, а от того выполняющий полученные указания на автомате — и тот, и другой вариант сейчас проходили под грифом #сойдетитак], уткнулся в планшет и бодро застучал пальцами по экрану. Тревизо кивнул сам себе и деликатно отвернулся в сторону, бесцельно рассматривая волнующуюся как море толпу. Сверху почти уже привычно за последний час замурлыкала прилипчивая мелодия приветственного джингла: «Ту-ду-ду, экспресс «Порцион — Циркон» прибывает на пятую стыковочную платформу, местное время восемь часов двадцать семь минут, погода кровь пить точно не…». Тревизо рассеянно моргнул, не сразу взяв в толк, причем тут кровь, высокая влажность и срывающийся шквалистый дождь. Успел только чуть заметно повернуть подбородок, когда Кохола вновь отмер, слишком поспешно запихивая планшет в рюкзак, и принялся зачем-то невпопад оправдываться за чужое голосовое.

[indent] — Мне все равно, — прервал он Лани, склоняя голову и задумчиво протарабанив по картонному стаканчику пальцами. — Это ваши друзья, не мои. Хотя я бы на вашем месте нарисовал перед отъездом характерные точки на шее. Всегда хорошо иметь в багаже какую-нибудь неправдоподобную байку с практики. Кажется, все студенты любят такие истории.

[indent] Неудачная шутка. Зря. Он рассеянно моргнул ещё раз, тяжело вздохнул и притянул сумку ближе, словно хотел защитить имущество от посягательств конноров и дженкинсов, какими бы умелыми они ни были. Лучше он уж как-нибудь сам. У него были знакомцы с руками из нужного места для реанимации планшетов и прочей ерунды, которая регулярно выходила из строя, но к которой Мишэль прикипал намертво и не хотел расставаться никак и ни на каких условиях, и студентов к этому было привлекать совсем не обязательно. Многие его консерватизм не поддерживали — на Алькоре никогда не воротили нос от новых технологий, даже наоборот, всячески поддерживали симбиоз магического и не_магического — но дело было даже не в более современных игрушках. Тревизо был злой собакой в прошлом — и сейчас к вещам привязывался точно так же. Как собака, достаточно кусачая и, по субъективному ощущению, достаточно старая, чтобы защищать вещи, к которым привыкла.

[indent] — Не сомневаюсь в их навыках, — прохладно ответил он. — Но эти таланты лучше практиковать у кого-нибудь, кто хоть что-то понимает в железках. И вы мне тоже не для железа нужны, с этой проблемой я разберусь сам.

[indent] «Вы мне вообще, честно сказать, не упали, но мы не всегда получаем что хотим. Скорее уж никогда», — продолжил он мысленно, но, сказанного, кажется, уже было более чем достаточно. Лани снова закрылся, убежал в свою толстовку, как в защитный панцирь — только уши одни и торчали. Тревизо скорбно поджал губы, признавая своё дипломатическое поражение, и только сильнее вцепился в трость, пытаясь найти в ней опору и защиту от себя самого.

[indent] — Прошу прощения, если это прозвучало грубо, не хотел обидеть вас, или ваших друзей. Я… — если уж совсем честно, был бы рад отменить сегодняшний день, чтобы мы никогда не встречались и не были вынуждены мириться с навязанной необходимостью красть время друг друга ближайшие недели. — Довольно давно не обучал студентов. Ещё дольше — студентов не целевых направлений. Но я постараюсь, если вы постараетесь. Извлечем из нашего общения максимум пользы.

[indent] Так, кажется, звучало даже и неплохо. То ли у него на лице было написано, что занимать Кохолу у него не было желания никакого, то ли мальчик просто был до жути проницательным, но уж слишком логично озвученная просьба укладывалась в концепт «не попадаться вам на глаза все это время, потом подпишете нужные бумажки и забудем все произошедшее, как страшный сон». Но у Мишэля, конечно, было своё альтернативное мнение про «места с минимумом людей».

[indent] — Могу предложить морг, там славно. Тихо, спокойно, и никто не достает. — Лани, кажется, впечатлился как-то совсем в другую сторону, вновь начав стремительно зеленеть, поэтому пришлось продолжить уже в более «живом» ключе. — Но у вас факультатив, не думаю, что это подойдёт. Давайте так, у меня сегодня весь день расписан, поэтому я оставлю вас с старшей сестрой на смене. Она проведет вам экскурсию, я пока изучу присланные бумаги, а после обеда мы вместе подберем что-то, что придется вам по душе и совпадет с программой? Кофе я могу сделать и сам, а…

[indent] Он замолчал и вроде как даже бледно улыбнулся. Если это нервное движение уголком губ вверх можно было принять за улыбку. Отправил стаканчик с приторным сахарным осадком метким броском в мусорный бак и поднялся на ноги. «И тебе не хворать, Мишэль», — отозвалась правая ноющей болью. «Что б тебе отсохнуть, паскуда», — парировал Тревизо с мрачным злорадством по отношению к самому себе. Боль заземляла и помогала помнить себя существующим здесь и сейчас. Не самый плохой якорь. Может поэтому он так и не дошел «пересобрать её заново», косо и неодобрительно смотрел на вариант протезирования и отмахивался «да-да, разумеется» на все советы врачей другой плоскости, что проблема совсем не в ноге. Не только в ноге.

[indent] Но это он и без них знал. Мишэль был старой увязшей в собственной памяти большой птицей, но совсем не идиотом.

[indent] — А впрочем, познакомитесь сами. У нас уже есть фея чистоты, и я не думаю, что вы захотите посягнуть на её владения. Даже я её побаиваюсь. Предлагаю выдвигаться, я сегодня совсем не прыгун, не хотелось бы опоздать.

[float=right][/float]
[indent] — Райан, можно вас на минутку? — клиника встретила их стерильной прохладой и вежливым молчанием даже в холле. По дороге Тревизо выдал Лани базовый инструктаж: кухня есть, но маленькая, столовые дальше по кварталу, но мне нравится та, что с зеленой вывеской, там можно просить убирать грибы, если любите — бросьте эту затею, никого ещё грибы до добра не доводили; до кофейни придётся пройтись, но там очень дельные пироги, самая лучшая в городе, конечно, совсем не тут; если нет своей чашки, возьмете из шкафа любую с котом — они общего пользования — и где-то на кружках запас разговорчивости Мишэля как раз и иссяк. Хорошенькая рыжая девица — с милым носом, в котором можно было угадать что-то от диких котов, даже эволюционный скачок не убрал до конца в ней изначальные животные черты — вынырнула из-за стойки, почти выплыла, и услужливо заулыбалась. За столько лет Мишэль достаточно выучил грани её натянутых улыбок, чтобы сразу распознать подвох.

[indent] — Вы опаздываете.

[indent] — К своему стыду. Райан — это Лани Кохола, наш стажер на ближайшие пару недель. Лани — это Каэсси Райан, старшая медсестра. Сегодня вы будете под её опекой как минимум до обеда. Если вам повезет — после обеда тоже, компетентнее специалиста в этом здании я не знаю.

[indent] — Льстец, — фыркнула Каэсси, смешно сморщив нос. — На столе вас ждут документы, и напоминаю, что на десять часов у вас мистер Хэллоуэй, не опять, а снова. Вы его что, приворожили?

[indent] — Не думаю. Но я очень вежливо киваю, и ему кажется, что мне действительно интересно.

[indent] Каэсси снова смешливо фыркнула и, наконец, обратилась всем вниманием огромных прозрачно-серых, чуть фосфорящихся глаз к студенту. Мишэль коротко попрощался, только слышно было мерное «топ-топ-стук-топ-топ-стук» по коридору да ультимативный хлопок двери.

[indent] — Ну что, Лани Кохола. Можно я буду звать тебя просто Лани? Мне эти выканья совсем не нравятся, пусть Мишэль со всеми расшаркивается, у него работа такая. А ты можешь звать меня просто Каэсси. Ты целевик или как? Мне он ничего про стажера не говорил, прятал тебя, подлец такой. Небось забыл, а потом сидел с важным видом. Ты его не бойся, Тревизо нормальный. Ворчит, конечно, но врач от бога, такая удача — к нему попасть, жаль только, не идет никто. Переодеться есть во что?

[indent] Дружелюбие Каэсси граничило с нападением для неподготовленных собеседников. Вопросы она задавала почти пулеметной очередью, утянув Лани обратно к стойке, успев по ходу дела поставить несколько подписей, наклацать что-то на мониторе, неожиданно низко гавкнуть что-то проходящим мимо медбратьям, которые мигом прекратили смеяться и рассыпались по кабинетам, как кегли, и вновь обернулась всем телом к юноше, почти ловя его в как в капкан когтей в цепкую хватку своего внимания и интереса. Высоко и тонко звякнул, хитро вплетенный в волосы и выбивающийся из-под шапочки, колокольчик.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-13 07:25:06)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] — Воу-воу-воу, малыш, полегче, не надо прямо тут перео... О, — Каэсси моргнула, улыбка её чуть увяла, но быстро вернулась на своё законное место, когда Лани выставил перед собой планшет с текстом. Она бегло пробежалась по строчкам, скептически глянула на студента, вздернув бровь, и покачала головой, беззлобно и понимающе. — Стесняшка значит? У меня «младший братец» такой, девчонку увидит — сразу теряет способность выдавать что-то внятнее «я есть Майлз», «ы» и «абоба» и пытается позорно удрать. Но ты так даже и ничего, с планшетом здорово придумал. Я тебя поняла. Пойдём, выделим тебе шкафчик, и я все покажу.

[indent] Она почти уже было цапнула Лани за руку, но вовремя остановила себя, мазнув пальцами возле чужого запястья, внезапно улыбнулась смущённо, совсем как молоденькая девчонка, и заложила руки за спину, сцепив их в замок, чтобы предупредить посягательства на чужие конечности.

[indent] — Ах, прости-прости, дурная привычка. Иди за мной.

[indent] На фоне муниципальных клиник больница была скорее даже небольшая — три этажа делились лестницей посередине на два блока. Райан показала Кохоле служебную лестницу, пообещав попросить у охраны выдать ему пропуск в ближайшие дни — там людей было меньше и угроза столкнуться с кем-то из пациентов и что-либо перевернуть была ниже — но сегодня повела его по центральной, по ходу дела бодро вещая, как тут что устроено. Со слов Каэсси Тревизо удалось заманить к себе на работу специалистов разных профилей, так что клинику нельзя было назвать узко-специализированной. В блоке «А» располагался небольшой стационар, от второго этажа к третьему палаты располагались по степени комфортабельности. По другую сторону были операционные, кабинеты врачей для консультативного приёма и технические помещения для сотрудников. Каэсси довела Лани до самой пожарной лестницы и сдавлено хихикнула в кулак.

[indent] — Если вдруг потеряешь Мишэля — ищи здесь, он тут прячется, вечно его тянет забраться повыше, как будто роста своего недостаточно. Знаешь, иногда мне кажется он нас боится даже больше, чем мы его. Я его тут когда в первый раз поймала — подумала все, довели нам главного. Он тогда так ругался, какая, говорит глупость, крылья размять вышел, а я так обрадовалась: он до этого такой вежливый всегда был, до скрипа прямо, а тут, значит, признал, даже почти живой человек. Я их тогда впервые увидела, — она широко развела руки в стороны, словно обычных слов было недостаточно, — крылья его, здоровые — не могу. Я с этнархами до этого близко не общалась, в колледже больше со своими или с хуманами, понятнее они как-то. Теперь все никак не могу их развидеть, кажется, что тень у него за спиной гуще, чем нужно. Глупость, конечно. Но знать, что у Мишэля крылья есть, и помнить их — оказывается две большие разницы.

[indent] Райан толкнула бедром дверь и вышла на площадку первой. На крыше было даже уютно — кто-то заботливо оборудовал что-то вроде балкона: под навесом пряталось несколько кресел, столик и до отказа забитая пепельница, сиротливо стояла забытая чашка кофе с принтом птичкой. Птичка глядела уныло и сообщала, что жизнь боль и есть ничто иное, как достаточно затянутый процесс умирания.

[indent] — Вот ведь, опять забыл, искать будет. Тут редко кто-то бывает, можешь тоже приходить, если захочешь побыть один. У нас можно легко устать от людей.

[indent] Небольшая, но светлая ординаторская с примыкающей к ней раздевалкой и душем располагалась на цоколе за неприметным с виду поворотом. Каэсси придирчиво подошла к автомату с одноразовыми комплектами формы, нажала несколько кнопок — шайтан-машина печально затарахтела и закашляшлялась, подавившись содержимым. Дархатка не поддалась унынию, попросила Лани подождать в сторонке и наградила бокс прицельным тяжелым пинком. Парадоксально, но помогло.

[indent] — Так, шкафчик-шкафчик, какой же шкафчик... Ага, вот тот в углу вроде был свободен. Ключ на твоей ответственности, потеряешь — я тебя из-под земли достану. Переодевайся, я на выходе подожду.

[indent] Оставшееся до обеда время Райан носилась по клинике с Лани, как с ручной карманной собачкой, объяснила основные обязанности младшего персонала и перезнакомила почти со всеми работниками сегодняшней смены, не забыв почти с суеверным ужасом из-за угла указать на маленькую сварливую женщину с тележкой бытовой химии. Она была совсем крохотная, вряд ли дотягивала и до полутора метров, с какими-то нелепо огромными ушами, однако чудесным образом умудрялась занимать собой все пространство. Толкая утварь вперед себя, по коридору она шла как хороший секач, распугивая и медиков, и пациентов.

[indent] — Это Нура Деренге, — так, как будто это имя должно было объяснить все, обозначила уборщицу Каэсси и покачала головой. — Упаси тебя Архей что-то перевернуть за пределами ординаторской. Оно тебя сожрет.

[indent] Нура, словно услышав, что говорят про нее — хотя с её-то ушами это было вообще не удивительно, решительно обернулась в их сторону, сверкнув глазищами, так что Райан поспешила утащить Кохолу за собой дальше за угол, подальше от сварливой повелительницы тряпок и хлорки.

[indent] — Чистота у нас тут почти стерильная, но если хочешь жить — советую обходить Деренге по крутой дуге. Кажется, у Тревизо не было выбора, нанимать её или нет. Пришла, заявила, что у нас кошмар и без нее вот вообще никак не обойтись. Так и осталась.

[indent] Однако ни после часа дня, ни после трех Тревизо Кохолу к себе так и не вызвал. По коридору в сторону его кабинета шумным ураганом пронеслось нечто рыжее, в расстегнутой до пупа ярко-оранжевой рубашке в затейливую кислотно-розовую пальму, через пятнадцать минут пронеслось обратно с плотным пакетом под мышкой, успев отвесить парочку витеиватых комплиментов ожидающим в очереди сонным пенсионеркам и умыкнув из куллера целую башню пластиковых стаканчиков. Каэсси, у которой тоже не было возможности и дальше терять время с Лани, пристроила юношу на хвост к тихому и молчаливому медбрату, который был сегодня занят в перевязочной. Тот, кажется, в диалоге не был заинтересован совершенно, сухо комментировал процесс, подсказывая, как правильно производить манипуляции, но после пяти и он ушел — смена закончилась. Каэсси на прощание заглянула, махнула Лани рукой и тоже была такова, только звонила «дзень-дзень-дзень» при ходьбе колокольцами в волосах.

[indent] Уже около семи вечера, когда на дежурство заступила вечерняя смена, почти к закрытию, наконец, из своего кабинета, как из пещеры, выполз на свет Мишэль Тревизо, уже без очков, с туго стянутыми в хвост волосами и наброшенными поверх траура классического костюма белым халатом с бейджем. Заметив Лани он моргнул, нахмурился, словно бы вспоминал кто он, уголок его рта нервно дернулся и пополз вниз.

[indent] — Точно. Кохола. Извините, я, кажется, про вас забыл, крайне невежливо с моей стороны, вы ведь ждали меня весь этот день. Идите сразу в мой кабинет, там открыто. Я сейчас приду, мне, наверное, надо что-нибудь съесть. Или хотя бы выпить.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-15 06:45:23)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Кружки на месте не было. Мишэль открыл и закрыл шкафчик. Открыл ещё раз. И вновь закрыл, уже несколько безнадёжно. Как на зло Каэсси уже ушла — она всегда каким-то чудесным образом знала, где что лежит, а потому даже спросить было некого. Тревизо посмотрел на «кружки с котиками общего пользования» — ближайшая обещала, что чай в чашечке нихрена не облепиховый, но на свою беду только чай из нее и было приемлемо пить, для кофе она не годилась совершенно. Было не вкусно и все тут. Затем мрачно прикинул, где теоретически могла дожидаться пропажа, и по грудь скрылся в холодильнике (не за кружкой, конечно, хотя кто их знает — вечно оказываются в самых неожиданных местах). Своей еды Тревизо там не держал, но зачем вообще руководить каким-либо предприятием, если нельзя безнаказанно залезть в рефрижератор и прохудить продовольственные запасы подчиненных? Вот этот сэндвич, например, сколько он тут уже лежит? Сутки — как минимум. А значит бойца пора списывать и, если что, скинуть всю ответственность на боевитую Деренге — с ней конфликтовать все равно никто не решится, а Нуру глупые шутки волновали в меньшей степени.

[indent] У Лани Кохолы план «оказаться забытым Мишэлем Тревизо» за сегодня был выполнен и перевыполнен, а сам Мик, к своему стыду, не чувствовал за это такой уж сильной вины. С самого утра все пошло на перекосяк, не по вине Лани, конечно, но уж как было. Обещанный Хэллоуэй в очередной раз опоздал, и в очередной раз притащился с какой-то поломкой. С каждым появлением протезированных частей тела становилось все больше, Мишэль считал, что Хэллоуэй подсел, но не Мишэлю было критиковать кого-либо за вредные привычки — это означало лишь, что Мистер Хэ вскоре перестанет нести в больницу Тревизо деньги, или придется заняться поиском серьезного специалиста на грани медицины и инженерной мысли. Вообще, конечно, озадачиться этим следовало давно. Так или иначе, вместо предполагаемого часа, с Мистером Хэ провозились почти до двух, параллельно вызвонив специалиста из филиала на Алькоре и уже коллективно прикидывая, какую из формул можно использовать в конкретном случае. Главная рекомендация, которую Мишэль оставил при себе, звучала примерно как «отсоединить половину к чертовой бабушке, пока вся эта хромированная красота не сделала из вашего мозга котлеты по-цирконски». Что-то такое, умными словами и неразборчивым почерком, он и написал на обороте рецептурных препаратов.

[indent] Ещё после обеда наконец забежал Элки, и Тревизо сгрузил ему поломанный планшет. Рыж клялся божился управиться с починкой не позднее чем до послезавтра — сам Гатт технику чинил вернейшим из всех способов «крякнем, плюнем и надежно склеим скотчем», но среди его подопечных были ребята с не до конца разложившимися мозгами, а думать и работать им было полезно.

[indent] В перерывах между рутинной текучкой удалось разобрать утренние бумаги, и где-то к пяти Мишэль наконец добрался до присланных на Лани документов. Оставалось лишь хмуро цыкать, зачем ему в программе вообще целительство — на скромный профдеформированный взгляд Тревизо этот курс вообще в формате «факультатива» годился слабо. Но он и сам в своё время брал то ли философию, то ли методологию литературных очерков и приходил на пары просто поспать с внимательным выражением лица. Главной проблемой практики оставалась та самая практика, чтоб ей провалиться. Были бы они государственной конторкой — судьба Лани могла решиться легко и просто, запускаешь миньона в палату и закрываешь дверь с другой стороны. А здесь думай, к кому можно пускать, к кому нет, и какими последствиями все это может обернуться. Коротко постучавшись, в кабинет просочилась Райан и упала на диван с ногами.

[indent] — Ну что?

[indent] Каэсси неопределенно повела плечами и распустила волосы, зазвенев всеми бубенцами сразу. Выглядела она если и замученной, то не больше обыкновенного конца рабочего дня, не начала с порога ругаться, плеваться и просить выгнать новое лицо мощными пинками с планеты подальше. Это уже было неплохо. Несмотря на солнечный образ и легкий нрав Райан, понравиться ей было непросто, и так же легко, как дарить всем и каждому улыбки, за закрытыми дверями она жженой подошвой по лбу выкладывала своё честное дархатское мнение. Тревизо Каэсси не лгала вообще никогда. За это, в том числе, он её и ценил столь высоко.

[indent] — Неуклюжий, — начала перечислять она, загибая пальцы, — я бы сказала, что застенчивый и сам себе на уме. Мой диагноз — «нерд обыкновенный общажный».

[indent] — Кто?

[indent] — А, — медсестра отмахнулась от Майка, не желая бороться с его неосведомленностью. — Слишком много беспокоится о ерунде, вот что я хотела сказать. Но не безнадежен. Милый, старается. Хороший мальчик.

[indent] — Ты говоришь про студента, а не про собаку, Райан.

[indent] — А что? Я люблю собак!

[indent] — Я не буду учить Кохолу давать лапу и носить палки.

[indent] — Доктор, — возмутилась Каэсси, пытаясь не сильно трястись от смеха и удержать грозное выражение на лице. — Ну как не стыдно. Хотя с командой «голос» были какие-то проблемы, да, вам бы этим заняться. Но Кохола молодец, соображает быстро. У него все еще хорошо будет, даже жаль, что не в меде.

[indent] Проведя экстренное совещание с Луисом, к семи с оглядкой на пройденные Лани дисциплины удалось накидать примерный план действий. Базовое «восстановление сил» можно поставить на поток без больших последствий, с незамысловатым «лечением» — тянуть вместе с теорией, несколько базовых модулей как раз и закроют. С этой мыслью он всухомятку впихнул в себя чужой сэндвич с тунцом. С этой же мыслью, зажав второй в зубах, тяжело похромал наверх на свой балкон. Если где и забылась «Птичка-Депрессо», то там.

[indent] Когда он был молод (они оба были) — до того, как на него свалились все эти несчастья, — он лестниц и вовсе не замечал. Слетал по ним вверх-вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и беспечно шел дальше по своим делам. Больше так не будет никогда.

[indent] «И спускаться куда тяжелее, чем подниматься, вот чего никто не понимает. Когда поднимаешься, лететь вниз всяко меньше».

[indent] Он хорошо знал этот пролет. Шестнадцать ступенек, перил не было, ухватиться не за что.

[indent] Шестнадцать врагов. Серьезный вызов на каждый плохой день на Цирконе.

[indent] И «Депресса», и Птенец-Кохола нашлись в одном месте — почти в гнезде. Мишэль хмыкнул, ногой закрыл за собой дверь и деловито отправил пальцами в рот последний кусок хлеба.

[indent] — Кажется, мой кабинет был ниже.

[indent] — «Сидите, я вас не прогоняю. Могу понять желание забиться в угол», — на всякий случай прямым мыслеизъявлением заранее отмахнулся от Лани Тревизо, подумав, что начало реплики вполне можно принять за наезд, прищурившись, с удовлетворением заметил кружку на законном месте и на пол минуты замер, опершись на трость и раздумывая, куда бы себя уронить. Второе кресло всегда оставалось пустым, его сюда и ставили, чтобы оно пустое стояло, но вряд ли Кохолу стоит грузить такими тонкостями. Ещё, пожалуй, не стоило курить ему прямо в лицо. Юноша стоически терпел дым-машину имени Тревизо все утро — для одного дня более чем достаточно. Майк коротко повел пальцами — пепельница качнулась и поплыла прямо в цепкую хватку — пристроился с ней подальше, раскусил зубами ментоловую капсулу сигареты и отвернулся, позволяя сохраниться дистанции и иллюзии приватности перекура.

[indent] Небо сегодня было красивое, антенны и шпили домов в квартале резали заходящие солнечные лучи как мармелад. Может быть, для таких видов и стоило хотя бы раз в день забираться так высоко шестнадцать чертовых проклятых ступеней вверх, затем вниз.

[indent] — Расскажите, как прошел ваш день, — больше утвердительно попросил Мишэль, не поворачиваясь, затушив бычок и сразу же закуривая следующую. — Надеюсь, Каэсси вас не напугала. Утром вы были очень подавлены, подумал, шоковая терапия в её лице вам не повредит.

[indent] Тревизо оперся на борт балкона спиной, перенося вес на здоровую ногу, подцепил пальцами резинку и наконец распустил волосы. Лучше. Кохола все ещё цеплялся за свой планшет как за спасательный круг — Мишэль чуть нахмурился, припомнив краткий пересказ Райан о находчивости практиканта, и добавил:

[indent] — Словами или мыслями, пожалуйста. Я за сегодня вычитал свой максимум. Но прежде чем начнете, запомните кое-что, — Тревизо по-птичьи склонил голову на бок, смотрел на Лани почти не мигая. — Неправильных ответов не существует. Как и неправильных вопросов, на ближайшие недели, пока вы тут. Учитесь формулировать мысли, многие люди не приемлют никакого другого лечения, кроме точно подобранных слов.

[indent] Мишэль повел плечами, позволяя последним лучам обнять свои плечи, давая воздуху разбиваться об невидимые для окружающих крылья. Хорошо.

[indent] — И я могу поинтересоваться? Почему целительство? Не самый популярный факультатив, как мне кажется.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-21 03:24:09)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] — Не беспокойтесь об этом, Райан совсем не обижена. Вы наоборот ей понравились, а это весомое достижение для первого дня. Не позволяйте улыбкам себя обмануть, Кохола. В жизни не встречал оружия надежнее, чем показушная вежливость. Я знаю в этом толк, — Мишэль покачал головой и не улыбнулся. И потому что был слишком уставший, и потому что было бы странно рассказывать мальчишке о хитроумных ловушках этикета, чтобы сразу же одну из них применить. — Но она будет рада, если и когда вы наконец решите нарушить обет молчания. Ей нравятся приятные голоса.

[indent] Тревизо выдохнул дым через нос, терпеливо ожидая ответа на свои вопросы, а не очередные оправдания за то, в чем Кохолу никто и не упрекал (какое странное у него было хобби — оправдываться словно бы за каждый вдох, пазлы бы что ли начал собирать, там тоже требовалась усидчивость и внимание к мелким деталям), и почти незаметно сдвинулся в сторону, когда студент решил присоединиться к нему возле перил. Планшет оставил, краем глаза Мишэль уловил что-то похожее на рисунок и деликатно уставился в тускнеющую акварель неба. Это можно было запомнить, хотя, пожалуй, будь он внимательнее, отметил бы сразу, еще когда в аэропорту на пол шмякнулось ластоногое чудовище. Рисует — это хорошо, строение организмов было гораздо проще запомнить, если перенести своей рукой. В свое время Тревизо от этого страшно страдал. Как бы ни старался — все превращалось в завирусившуюся в сети шутку «я сделалъ».

[indent] «Господин» — он сморгнул это слово, непривычное для себя, качнул головой и стряхнул пепел прямо с балкона.

[indent] — Мудро, — удовлетворенный услышанным констатировал он и прикрыл глаза, как-то даже извинительно дрогнув ресницами. — Люди — тоже как глина. Не нужно знать, жесток человек или нет, чтобы его вылечить, мы оцениваем лишь обоснованность этих усилий. И то не всегда.

[indent] Он умолк на мгновение, делая очередную затяжку. Сигарета прогорела уже почти до фильтра, закуривать третью подряд казалось заманчивой, но плохой идеей. Спускаться обратно вниз не хотелось тоже. Мишэль пристроил трость сбоку, перенес вес на локти и оперся на бортик, сцепляя пальцы в замок. Потребность занимать руки была навязчивой слабостью. Поэтому, по столь же вредной привычке, он принялся прокручивать на пальцах серебро колец.

[indent] — Это одна из вещей, к которым привыкаешь. К людям, которых хочется жалеть. И к тем, кого жалеть совсем не хочется, тоже. Приношу вам свои извинения, Лани, мой вопрос был бестактным. Принадлежность к фамилии балует, приходится напоминать себе, что возможности большей части… далеко не так гибки. Ваш господин, — от Тревизо это слово прозвучало холодно и неловко, слишком заметно, чтобы понять наверняка — с позиции благородности крови в своих жилах он мало понимает, как с ним обращаться. У них были слуги, но он редко задумывался об их судьбе и желаниях. За переделами дома слуг не было, и ему было приятно думать, что уже одним своим вниманием он уравнивает людей перед собой, не опускается, но напротив — подхватывает их наверх к своему уровню. — Разумно расставил приоритеты в вашем образовании. Рад слышать в вас голос разума. Юность существует, чтобы бунтовать, но к некоторым неизбежностям лучше подходить философски. Хорошо, что вы быстро это поняли.

[indent] Странно было, что «господин» не вложился в коррекцию зрения в том числе. Хотя может это была та особенность, которую не исправить? Кохола в своей кажущейся простоте множил вокруг себя вопросы, которые Мишэль разгадывать не собирался, но методично складировал в внутреннем ящике «полезных фактов». Плохо видит, плохо ладит с девушками, постоянно оправдывается и додумывает мотивацию в свой адрес за других.

[indent] — Пожалуй, я могу сам решить, что считать интересным, Лани. Я спрашиваю не из вежливости. Кажется, мы договаривались выбрать что-то, что вам понравится. Значит ли это, что все так плохо? — Мишэль сухо поджал губы, все таки достал третью сигарету и подкурил. — Я не ваш господин и не эксперт в простофилях. Или вы прекращаете извиняться, или я посажу вас в морг как и предлагал с самого начала. Вот это действительно будет жестоко. Оправданиями вы никому не поможете. Не только в целительстве.

[indent] Это, пожалуй, было грубо, но Тревизо педагогично решил следовать собственным рекомендациям и теперь уже не извинился сам. Молчание вновь повисло между ним и Кохолой хрупкой ледяной коркой. Он перебрал пальцами по перилам, вздохнул и посмотрел на Лани впервые за сегодняшний день с какой-то другой бессловесной интонацией. Уже более лично-печально и устало до гробовой доски. Все же может, когда хочет, задавать правильные вопросы. Пусть давать ответ на них совсем нет никакого желания.

[indent] — Чтобы любить людей, необязательно им улыбаться и радоваться как ребенок, оставьте это собакам и восторженным идиотам. Я делаю свою работу, только и всего. Хороший вопрос, пусть и личный. Продолжайте в том же духе, — Мишэль умолк, с тоской глянул на папиросу и щелчком пальцев отправил её в свободный полёт. — Я тоже выбрал не сам, хотя тогда мне казалось совсем по-другому. Я любил одного человека, а он любил людей. Теперь… Что ж, давайте так — памяти о любви бывает достаточно, чтобы работа спасала тебя от одиночества. Так и становятся первоклассными специалистами. Не рекомендую. Забирайте свой планшет и пойдемте вниз. Мне нужен кофе. Выдам вам расписание на ближайшую неделю, а там поглядим.

[indent] Каэсси Мишэль выбора, считай, и не оставил — скинул на неё и Кохолу, и его учебный план. Райан для проформы скривила рожицу, но уж слишком довольно тянула улыбку, чтобы обмануть Тревизо этим спектаклем. Вместе с обязанностями младшего медбрата он нагрузил Лани конспектами и теорией, попросив дархатку в случайном порядке и без системы спрашивать что-нибудь из материала, для поддержания тонуса и статуса «практико-ориентированной мучильни». Раз в день он вызывал студента сам, не чтобы спрашивать, а чтобы показывать — начать решили с восстанавливающих силы чар, в них было сложнее ошибиться и было легче исправить, если ошибки были допущены. Райан хвалила Лани не стесняясь. Какой молодец, и утром раньше всех, и вечером позже всех уходит, такой обязательный мальчик, ну прелесть! Молчаливые встречи на балконе в течение рабочего дня быстро и естественно превратились в ритуал. Мишэль не стремился к разговору и быстро привык, молчаливый юноша не напрягал и позволял наслаждаться тишиной и непрекращающимся гулом города внизу. Вечером четвертого дня Тревизо задержался даже дольше обычного. Гатт так и не объявился, а значит нужно было ехать в его крысятник самостоятельно. Не хотелось страшно, так что Тревизо откладывал визит вежливости как мог. Без планшета было уже совсем тяжко.

[indent] Наручные часы приветливо пропищали о десяти часах вечера, он попрощался с сотрудниками на дежурстве и уже накидывал пальто, когда заметил на диване в углу Кохолу. Тот, кажется, клевал носом, а главное совсем не выглядел как человек, который собирается ехать домой.

[indent] — Почему вы еще здесь? — не требовательно, скорее недоуменно спросил Мишэль, останавливаясь в трех шагах и обозначив свое присутствие конкретным стуком трости об пол, чтобы не напугать. — Ваш день закончился, Лани, езжайте. Модуль не усвоится лучше, если вы не будете отдыхать.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-25 05:15:52)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Трудно было сказать, что удивило Мишэля больше: партизанское молчание дежурных сотрудников [хотя нет, это было как раз вполне объяснимо, на Лани они могли просто не обращать внимание], какая-то совершенно возмутительная халатность учебного заведения [хотя, о Архей, когда что работало по-другому?], молчание самого Кохолы, который постеснялся или не догадался обратиться за помощью к Тревизо или хотя бы к Каэсси, или то, что последние упомянутые оказались достаточно невнимательны, чтобы не заметить хотя бы что-нибудь по этому поводу. И что делать с ситуацией было не ясно: уже слишком поздно, чтобы искать для студента квартиру или комнату — у Мика было достаточно знакомых, которых можно было бы напрячь с вопросом, но не в такое время. Мишэль склонил голову, уже открыл было рот — какой же вы дурачок, Кохола, надо было сразу сказать, ну и что мне теперь с вами делать? Носки, кстати, уматные, я тоже так ношу, моё вам разноносочное почтение от всего сердца — но не успел. Только щелкнул зубами и уставился на рюкзак Лани с вопросом и навязчивым подозрением, что у него там не иначе портал в другое измерение, и если в недрах сумки не скрывается царство вечной зимы, где прекрасные колдуньи угощают мальчиков рахат-лукумом и принцы не берут в жены звезды, то как минимум должен умещаться целый зоопарк. С зоопарком он, к сожалению, попал прямо в точку.

[indent] Зверушка походила на пушистый многолапый пуфик: округлая, с виду вся какая-то бархатная, с песочной шерсткой и синевато-зеленым переливом крыльев. Кажется, они же отвечали за мимику, заметив Лани и Мишэля зверек не отвлекся от увлекательнейшего пожирания носка, но выразительно принялся топорщить перышки. Этих созданий Мишэль уже встречал — зверьки водились почти повсеместно, были дружелюбными и достаточно безобидными, к городам приближались редко и в основном жили парами. Очень давно семейство таких решило обосноваться в саду их родового гнезда. Гва'Ан — их тогдашняя гувернантка, у Сиамцев они менялись чуть-ли не каждый год, подняла страшный вой. Самка с выводком уверенно затоптала все с любовью высаженные цветы, чтобы в конце дня столь же уверенно закрепить акт вандализма.

[indent] — Не понял… — глухо выдохнул он, мучительно медленно моргнул и не смог удержать чуть дрогнувший уголок губ. Не улыбка, но её тень-предвестница. Все эти дни мальчишка оставался неимоверно упрям в своем «простите-извините» маршруте, но, похоже, тот осколочно-острый разговор на крыше все же осел в нем. Хорошо. Не хорошо — что он приволок существо в клинику, наплевав на все правила. Нужно ли было судить мальчика за милосердие — оставалось вопросом открытым, потому что и милосердие с точки зрения Тревизо в этом случае было весьма сомнительным.

[indent] Счет «нахрен блин» Мишэль открыл сам, слава богу молча. Он подошел ближе, наклонился и осторожно протянул руку вперед. Зверек заинтересованно заурчал, сделал не самую удачную попытку выбраться из «переноски» и доверчиво боднул Мишэля головой в ладонь. Славные существа. Как жаль, что этот, считай, обречен.

[indent] — Это Омокс, их ещё зовут «неразлучниками», — поделился он, зарываясь пальцами в шерсть. — Не могу винить вас за проявление жалости, они славные. Но зря вы его принесли. Они живут исключительно парами, образуют их на всю жизнь, а этот уже не молод. Видите, крылья с характерной зеленцой. Спасать его нет никакого смысла. Все равно погибнет. Здесь я оставить его не позволю при любом раскладе, а забрать, как мы выяснили ранее, вам его некуда.

[indent] Омокс выдал какое-то совсем уж душераздирающее тарахтение. С Кохолой эти двое словно сговорились — у студента тоже на лице застыло какое-то отчаянно-решительное выражение. Или это Мишэлю просто хотелось так думать. Он выпрямился, бегло глянул на часы и перебрал длинными пальцами по рукояти трости, явно ведя какой-то свой внутренний диалог с ожесточенным торгом и высокими ставками.

[indent] — В мой кабинет. Не многоуважаемая Деренге, так Райан открутит вам голову, если прознают про зверя в больнице. У нас тут не ветеринарная клиника.

[indent] В кабинете у Тревизо было почти даже уютно, лишь кактус смотрел со стола с немой укоризной. Докатились, так замотался с Колохой, Гаттом и пациентами, что совсем забыл перевезти единственного по-настоящему близкого друга в квартиру, так и оставив его тут неделю назад.

[indent] — Прости, Луис. Сегодня поедем домой вместе. Тебе все равно всегда нравились ночные прогулки. — Кактус не ответил, только топорщил иголки и нежно розовел распустившимся цветком. Ну и пожалуйста, не сильно-то и хотелось. Нам и тут недурно цветется, а там у тебя кусты, листы и лозы, знаем вы вас. Сначала любовь до гроба, а потом изменяете с какой-то первой попавшейся диффенбахией. — Луис — это Лани Кохола, мой птактикант. Лани — это Луис, специалист по оказанию моральной поддержки. Лучший во всей звездной системе.

[indent] Как-то существенно помочь зверьку у них не вышло. С досадой, Тревизо заметил, что специалистом по животным он ну никак не являлся, и вылечить омокса наверняка, чтобы отпустить в ночь, всплакнуть и забыть, даже у него не получится. Придется ограничиться поддерживающими чарами и наблюдать. Ещё лучше, конечно, найти какую-нибудь круглосуточную ветклинику и оставить там.

[indent] — И что мне делать с вами двумя… — рассеянно пробормотал он, покачал в руках кружку с остывшим кофе и опрокинул в себя залпом, как водку. — А вы обещали, что не будете доставлять проблем. Забирайте вещи, зверюгу и идите за мной. Завтра решу, как поступить, уже слишком поздно. Не выставлять же на улицу вас обоих.

[indent] К Гатту пришлось ехать уже разношерстной во всех смыслах компанией. Мишэль тяжело выполз из такси, подождал, когда Кохола с ним поравняется, и уверенно зашагал по дороге к дому, где Элки обосновал свой так называемый центр реабилитации. К его методам у Тревизо было больше вопросов, но пока они работали — это было совершенно не его дело. В конце-концов, вскормленным сыном улиц был Гатт, а не он, а значит и не Майку было судить их законы и правила. Здание казалось инородным и с первого взгляда выглядело почти что заброшенным, очень старомодным, неправильным для в целом развитого Кандита. Забор окружал его серость хищной сеткой-рабицей.

[indent] — Держитесь рядом со мной. Этот район нельзя назвать благополучным, а… дом не сильно жалует посторонних.

[indent] У самого входа курил мужчина, уже не молодой, короткостриженый, в черной кожаной куртке и ноябрьской хмуростью в темных глазах. «Глаза опасного психа», — говорил Элки, зря Тревизо в свое время его не послушал. Завидев Мишэля он едва заметно напрягся, и Майк перехватил трость увереннее, словно готов был ей отбиваться. Притормозил не доходя пары шагов и замер, ненавязчиво заслоняя собой Лани. Мысленный диалог прошел быстро — хмурили брови, прикусывали губы и устало вели плечами.

[indent] — Ты им хоть что-то безалкогольное несешь? — наконец глухо, но почти дружелюбно, спросил Мишэля обладатель смурных глаз, и тот с облегчением позволил себе расслабиться. С этим человеком его связывало многое, где-то хорошее, где-то не очень, но в конечном итоге как и всякие сходящие на нет отношения закончившееся на печальной пыльной ноте. Он бы соврал, сказав, что рад его видеть, но увидеть живым и здоровым было все же приятно. Хорошо, что с Элки после той истории никто из них не рассорился. Было бы обидно потерять друга из-за неудачного опыта.

[indent] — Ну что ты. Само собой. Мне надо свою технику забрать.

[indent] Мужчину, кажется, этот ответ не очень впечатлил. Он скептически вздернул бровь, скрестил руки на груди и до нельзя выразительно фыркнул.

[indent] — Мне что, таможенный контроль тут организовывать?

[indent] — Или, может, ты просто закроешь глаза?

[indent] Молчаливый диалог продолжился еще на пол минуты. Наконец мужчина вздохнул, отодвинулся от двери и неожиданно послушно дрогнул ресницами. Мишэль кивнул сам себе, коротко бросил Кохоле идти за ним и ничего не бояться, и уже проходя мимо наклонился к самому уху когда-то дорогого себе человека и на усталой улыбке выдохнул.

[indent] — Спасибо, Блэк.

[indent] Внутри их встретил скрип паркета, перемигивание ламп под обшарпанным полотком, убегающая вверх кособокая лестница и устойчивый запах сырости. Тревизо уверенно направился сразу к ступеням, явно зная, куда стоит идти, попросил Лани смотреть под ноги и не зевать. Стены в доме были похожи на одну большую доску объявлений — по облезающей тут и там штукатурке аляповато кричали беспорядочные надписи, почти под самым полотком бежала, перебирая звонкими узкими копытцами, изящная белая антилопа.

[indent] — Я живу не здесь, — зачем-то бросил он через плечо и кашлянул. — Мы не надолго. Будут предлагать пить, ничего не берите. А ещё лучше скажитесь великим глухим и немым. Элки может быть… Его может быть много.

[indent] Элки Гатт долго себя ждать не заставил. В самом конце коридора, явно выбитая с ноги, оглушительно трахнула об стену дверь, из нее выпало нечто рыжее, яркое, шумное. Вперед яркого и шумного шагов за двадцать устойчиво тянуло одеколоном и травой. Гатт проорал что-то в помещение, из которого его выпнули, получил в ответ лишь смех через истерично вопящую музыку, наконец крутанулся на пятках и заметил гостей. Рот его мгновенно растянулся в широкой улыбке, какой-то даже острозубой, почти как у акулы. Настроение у него было явно приподнятое, на маленьких рожках красовалась блестящая мишура, перепончатые крылья то и дело вздрагивали — словно Гатт раздумывал, полететь ли прямо сейчас.

[indent] — Микки! — визгливо завопил он и отчаянно замахал рукой. — Шельма, какими судьбами в нашем скромном шалаше? Давно не являлся лично!

[indent] — Планшет, — терпеливо напомнил Мишэль и ощутимо скривился на «Микки». Гатт не обратил на недовольную морду приятеля никакого внимания, в два прыжка преодолел расстояние и сгреб Тревизо в смертельном захвате объятий. Он только и успел отвести руку, спасая Луиса от позорной гибели. — Ты обещал занести.

[indent] — О, нет-нет-нет. Я обещал починить. Заносить тебе его обратно — таких обещаний не было. Я еще в своем уме, чтобы помнить такие вещи. А это у нас…

[indent] Элки, наконец, или к большому несчастью, заметил Кохолу, сверкнул линзами зеленых очков, улыбка его стала еще ехиднее и веселее. Мишэль раздраженно фыркнул и точным движением опустил трость Гатту на ногу.

[indent] — Нет. Это во-первых. А во-вторых, фу. Это мой студент. Сунешься — и никакой тебе «Хвойной» сегодня.

[indent] — Ай-ай-ай! Проклятье, ты чего, это была моя любимая нога! Понял, не тупой. Был бы тупой — не понял. К студенту не лезть, руки не распускать, планшет отдать. Какой-то ты сегодня злой, Хромоногий, хуже обычного. Случилось чего?

[indent] — Встретил Рика внизу.

  [indent] — О, — протянул в момент посерьезневший Элки, утешающе похлопал Мишэля по предплечью и поманил их рукой за собой. — Пойдёмте, у нас тут были вчера кулинарные эксперименты. Готовили… как там было… Кексы для хулиганов и проституток? Нормальные такие, изюма больше, чем кекса. Подождете, а я пока позову Дорогушу. Два дня с твоей железкой возился, ты что с ней сделал?

[indent] — Ударил раз пять. Не заработала, — Тревизо кивнул, соглашаясь на предложение, и положил руку Лани на плечо, вцепляясь в него почти намертво, чтобы не потерялся и не удрал. И, может быть, чтобы поддержать и показать, что он здесь и не позволит Гатту кружить его ураганом навязчивого дружелюбия.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-26 12:24:50)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Шутка про то, кому ещё из них двоих с Гаттом стоит испытывать стыд за второго, так и осталась неозвученной. Их дружба строилась на тотальной внешней несовместимости помноженной на страшную вывороченную похожесть внутри. Когда-то давно Майк был почти Гатт, а Гатт был даже больше Майк, чем он сам, застали друг друга уже на пол пути, да так и пошли деградировать дальше вместе обнявшись. Их обоих, в свое время, нашёл именно Блэк. Сначала Тревизо — сколько лет назад это было, пятьдесят? Раны тогда были ещё слишком свежи — потом оба они нашли Элки. И не расскажешь же никому, что история крепкой дружбы и неудавшийся роман начались до тошнотворного одинаково. С передоза.

[indent] Мишэль тогда вцепился в Рикарда руками, ногами, зубами — ещё не выучил, что лечить себя об других людей мало того, что неэффективно, так ещё и очень жестоко по отношению к этим самым людям. Блэк что до этого, что тогда, что, быть может, и до сих пор спасал, не спрашивая, хочется тебе этого или нахер иди со своим спасением, Рик. Эта история не могла закончиться хорошо. В какой-то момент оба они стали друг другу не нужны, по инерции продолжали ужинать вместе, а после даже это надоело. Майк уехал и не появлялся на Цирконе ещё лет десять, запихнув предыдущую декаду в самый дальний ящик сердца, чтобы никогда больше не доставать.

[indent] Элки они, конечно, тоже не спрашивали. Может и хорошо, что нет, иначе не бегал бы сейчас, как истеричная пчела под кислотой, а тух в инвалидном кресле.

[indent] Большая дружба началась с того, что Мишэль вытряс Элки из этого самого кресла как собаку прямо Рику под ноги. Поступь у Блэка всегда была тяжёлая.

[indent] «Ползи, гнида ты такая».

[indent] Тот мужчина на входе — Мишэль чуть-склонил голову и наискось бросил взгляд на Кохолу. Прошло достаточно времени, чтобы он перестал чувствовать по его поводу что-то кроме уважительной благодарности. Грустный голос? Может быть. Рикард никогда не претендовал на звание «главного хохмача», и когда не бухтел — ворчал, а если не ворчал — то хмуро сверкал глазами. Но над предложением завести себе песика наверняка бы поржал от души. Сам Рик был своего рода собакой о двух ногах. Может ему омокса сбагрить? Идея, в целом, не была лишена смысла — Блэк же спать не может, если кого-нибудь самоубийственно не спасает. Как раз работёнка ему под стать.

[indent] У зверюги на этот счёт мнение было альтернативное. Никак услышав мысли Тревизо по поводу Рикарда Блэка, он выскочил из рюкзака и резво бросился наутек — только мелькнул в дверях перелив крыльев. Кохола, чтоб ему пусто было, неожиданно ловко вывернулся из рук и бросился следом за омоксом.

[indent] И опять разбрасывал свои вещи повсюду. Мишэль даже не успел среагировать. Так они и застыли посреди коридора: осмысляющий дерзкий побег Тревизо, всецело осуждающий Луис и одинокий рюкзак Кохолы. Надо было запереть его в своём кабинете в клинике до утра да и дело с концом. Почему-то все хорошие мысли приходили в голову слишком поздно.

[indent] — А мальчишка не идиот. Сразу от тебя удрал.

[indent] Мик даже не обернулся, только выдохнул шумно, надеясь, что сумеет скрыть зарождающийся в груди низкий смешок.

[indent] — Ты не слышал, он сказал, тебе нужна собака.

[indent] — В самом деле? — Блэк подошёл со спины, лёгким движением кисти направил сумку Лани Мишэлю в руки и замер чуть поодаль, привалившись бедром к стене. — Зачем?

[indent] — Чтобы не грустил.

[indent] — Хм.

[indent] Молчание не было неловким. Существенным плюсом Рикарда было то, что в его присутствии комфортно было не сотрясать воздух почём зря. Он никогда не давил, не настаивал, только наблюдал со стороны, терпеливо, как хищник. Под его взглядом Мишэлю вдруг стало до страшного неуютно.

[indent] — Много разглядел?

[indent] — Достаточно. Ты изменился.

[indent] — А ты не очень. Рад, что ты в порядке.

[indent] — Да. В каком-то смысле. А ты?

[indent] — В каком-то смысле.

[indent] Вот и поговорили.

[indent] — Нам тут пообещали кексы. Останешься?

[indent] — Я их и делал. Планирую урвать хотя бы один, пока Гатт и его шайка-лейка все не смели.

[indent] — Тогда, полагаю, нам стоит поторопиться. И найти мальчишку. Далеко не все тут такие же дружелюбные как мы.

[indent] — Нет. Просто далеко не все умеют держать свой собственный поводок так же крепко.

[indent] Преследовать Кохолу и омокса оказалось до смешного простым: даже в этом торжестве хаоса дорожка беспорядка была ещё слишком свежей. Дом подсказывал им направление возмущёнными окриками, перевернутыми табуретками и разбитыми пепельницами. Десяти минут бы вряд ли хватило, чтобы это место пережевало и выпюнуло вместо Лани уже что-то иное и безымянное, но все же лучше было найти его поскорее. Три недели назад парочка новых ребят сначала воодушевленно обдолбалась, а потом не менее воодушевленно решила вскрыться под love will tear us apart. Напасть на Кохолу — не нападут (может быть), но горьких впечатлений могут добавить с лихвой.

[indent] «Кохола, все нормально? Можете подумать о месте, где вы сейчас? Я...», — мысленное обращение зажевало, как плёнку в кассете; нашли они юношу быстрее, чем Мишэль договорил. Сперва столкнулись в дверях с кем-то из особо-любимых дружков Элки, чуть его не уронив — молодчик сонно свёл брови к переносице, пытаясь осмыслить преграду, и расплылся в улыбке.

[indent] — Ха, крылатый... Смерть, это ты? Я скуча-ал.

[indent] — Скучай дальше, — выплюнул Рик и пошелкал пальцами, привлекая внимание к себе. — Не видел мальчишку? Такой, средний, в очках и...

[indent] — С омоксом, — подсказал Мишэль.

[indent] — Ага, и с... нахрена вам омокс? Они же по одиночке дохнут.

[indent] — Вот у него и спросишь.

[indent] — О-омокс, — протянул обладатель полосатых трусов и расплылся в улыбке ещё шире, чем раньше. — Они как котики. Котики красивые, потому что много спят.

[indent] — Бесполезно. Давай дальше, дом же не бесконечный.

[indent] — А когда-то ты думал по-другому.

[indent] — А ещё когда-то, — раздраженно огрызнулся Мишэль, — такие как ты ещё не воплотились как вид. Меня тогда не было, но, говорят, время было прекрасное.

[indent] — Смерть. Смерть, ты меня отпускаешь?

[indent] — Архей, за что мне это... — Тревизо обернулся к обдолбышу и принял грозный и одухотворённый вид, воплощая крылья. Темной тенью они сделали его фигуру действительно впечатляющей — ни дать ни взять настоящий ангел смерти. Всего на пол минуты, но обдолбыш, похоже, впечатлился. Ахнул и схватился за сердце. — Иди с миром, дитя. Сегодня я не по твою душу.

[indent] — Ах, как жалко...

[indent] Блэк не стесняясь хрюкнул и затрясся всем телом.

[indent] — Тебе бы в театр одного актёра, Майк. «Иди с миром», ха!

[indent] — Ой, заткнись, будь добр.

[indent] Дверь за собой на всякий случай закрыли. Мишэль поправил на плече сползающую лямку чужого рюкзака, бегло осмотрел комнату и позволил себе выдохнуть, когда заметил у стены Лани с зверюгой. И не смог вдохнуть обратно, заметив бритву, кровь и какую-то первобытную застывшую в глазах жуть.

[indent] Что тут, мать его, уже случилось?

[indent] Блэк среагировал быстрее, в два шага подлетел к Кохоле и, не церемонясь, направил в его сторону теомагический импульс. Не в пример общей суровости внешнего вида, энергия Блэка была искристо-зеленая, как абсент в граненом стакане.

[indent] — В порядке твой дархат, обычный порез. Малец, я конечно понимаю, что Майк может быть невыносим, но зачем сразу резаться? Оно того не стоит, этот вряд ли будет грустить долго, у него на переживания уже не осталось места, все занято.

[indent] — Рик, — предостерегающе одернул его Мишэль, подошёл ближе и поджал губы, чтобы не выплюнуть на обоих сразу что-нибудь обидное.

[indent] Дархат значит. Ха. Интересно, кем был до того, как стать неуклюжим извиняющимся трудягой.

[indent] — Я же попросил не отходить. Почему ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю? — не заметив, как съехал с выверенной вежливости на «тыканье» стеклянным голосом обронил он. — Никогда. Больше. Так. Не. Делай. Я достаточно понятно выразился? Почему ты как ребёнок?

[indent] — Это и есть ребёнок. На твоём фоне, по крайней мере, явно. Спокойно, Майк, никто не умер. Остынь.

[indent] — Вот и отлично, что никто не умер.

[indent] Грядущую бурю прервал очередной хлопок двери. Лани не знал, но вездесущий Гатт спас его от скандала и выволочки. Блэк так не умел, он и сам был взрывной — хуже тротила — с Элки номер не прокатывал совершенно. Он занимал собой так много пространства, что для истерики Тревизо в нем попросту не оставалось места.

[indent] — Гости дорогие любименькие, что же вы, обещались быть, а все не идёте и не идёте? Я там значит чай поставил, кекс нарезал, Дорогушу-соколика за ухо приволок, а они на экскурсию ушли! Предупреждать надо!

[indent] — У тебя есть чай? — нервно, но все таки отвлекаясь от Кохолы, с сомнением спросил Майк.

[indent] — Не-а, две недели назад закончился!

[indent] Мишэль выдохнул, прикрыл глаза на мгновение и низко глухо засмеялся. Слабо, ненадолго, но с явным облегчением.

[indent] — Ну хотя бы что-то никогда не меняется. Поднимайтесь, Лани. И впредь внимательней следите за своим питомцем. Иначе оба отправитесь на Лирею ближайшим рейсом.

[indent] — О, это твой знаменитый экспресс «пинок под зад»? — уточнил Элки, и Мишэль уже совсем весело кивнул, сбрасывая рюкзак точно Кохоле под ноги.

[indent] — Он самый. Пройдемте, я хочу наконец получить свой планшет обратно и убедится, что вы не похерили мне все файлы.

[indent] — Обижаешь, док. Почти все.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-02-27 06:24:24)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Элки, при всей своей неоднозначности и спорной репутации, обладал одним по-настоящему волшебным свойством: источать упрямый свет похлеще прожектора ПВО, и Мишэля он всегда ловил в него наверняка и прочно, не позволяя проваливаться по грудь в черную душную липкость тревоги, и напротив — подзуживая в нем тех собак, что ещё лет сто назад заставляли кидаться во всякие авантюры, хохотать над несмешными шутками и нагло улыбаться в лицо даже самым отчаянным временам. Вот и сейчас, наверняка предчувствуя в комнате колкие ноты будущего скандала, он бодро схватил Тревизо под локоть и потащил за собой прочь от Кохолы, омокса и навязчивого желания на кого-нибудь вызвериться. Рик бескомпромиссной тенью плелся по другую руку, так что Мик чувствовал себя не иначе чем под конвоем, за тем лишь исключением, что под этим ему было даже уютно. В компании этих двоих можно было не решать и не думать, он выдохнул, отпуская раздражение, обернулся было через плечо, но Элки опять его уболтал: «идет твой птенец следом, хватит играть в папку-утку, ты лучше послушай последние новости, раскрой пошире ухо — сейчас их будет много…».

[indent] — Так что произошло, пока меня не было?

[indent] — Ну, один мальчик-фазанчик перелетел, он теперь не на моей ответственности. Вроде на Порцион, но что я им — мамка — буду по всей системе собирать? Надо мне больно… — Мишэль рассеянно кивнул, не очень, правда, слушая, и встрепенулся только через пару мгновений после следующей реплики. Гатта в новости, казалось, ничего не смущало совершенно. — О, а ещё у нас двоих убили! Но это не важно, было ожидаемо, вот что на самом деле круто…

[indent] — Это как?

[indent] — Ну, натуральным образом полагаю? Этого, помнишь здоровяка из старичков, он ещё вечно собачьи ошейники пытался на себя цеплять, типа дохрена модный? Вздумал права качать, докачался, спортсмен уличного фронта бляха. Не здесь, даже не в Кандите, в новостях прочел. А ещё один нажрался дряни какой-то, но что-то я думаю дело не чисто, попросил Анхеля разобраться. Лупо нормальный был, помогал много. Жаль, он бы твою железку на раз воскресил, руки золотые были.

[indent] — Да. Очень жаль, — покойный Мишэлю нравился, легкий на подъем, улыбчивый и инициативный, он думал даже позвать его на работу, да последний постоянно отнекивался, боялся, что не справится и сорвется в непосредственной близости к заветным таблеткам. Может и правда помогли, но скорее уж просто Гатт не хотел верить, что один из его любимцев так позорно сдался. Лупо все любили и намеренно никакого зла никому он не делал.

[indent] Но много ли кому нужны были какие-то сложные причины, чтобы желать человеку беды?

[indent]— Так а что, ты с пустыми руками, или не стал так меня оскорблять?

[indent] Мишэль скосил глаза на Рика — тот фыркнул и криво улыбнулся — вернул ему не менее кривую улыбку в ответ и выразительно кивнул на сумку через плечо. Элки гигикнул, хлопнул в ладоши и потащил Тревизо по коридорам уже увереннее, приговаривая, что тогда им непременно стоит поторопиться и, что тоже никак нельзя было отменять, опробовать щедрые дары. А вдруг принес гадость? Тогда никакого тебе планшета, дружочек, забирай своего мальчишку и проваливай на все четыре стороны! Гатт, разумеется, никого бы не выпнул — Мишэль приходил в это место как к себе домой уже даже не тридцать лет как, но вступать с ним в шутливую пикировку было уже ритуалом, приятным и ни к чему не обязывающим.

[float=right][/float]
[indent] В отведенной под гостиную комнате было гораздо чище: светло, многолюдно, в воздухе плыл горький запах кофе и разлитого одеколона, смеялись и перешептывались, звонко тренькали играми на телефонах и шуршали смятыми страницами глянцевых журналов, подпевали гитарному перебору, закидывали ноги на столы, хрустели крекерами и щедро измазывались в сахарной пудре с обещанных кексов. Мишэль устроился на софе по правую руку от Гатта, позволив ему безнаказанно рыться в своих вещах, и осторожно напомнил об изначальной цели визита. Рыжее чудовище отвлеклось всего на мгновение, гаркнуло на всю комнату: «Дорогуша! Сволота, где ты ходишь? Тут один мрачняга пришел за своей падалью!», — и вновь вернул все свое внимание заветным бутылкам, принимаясь разливать содержимое в как по волшебству возникшим кружкам, на удивление даже целым. Дорогуша отвлекся от сражения с врагами в телефоне, приветливо помахал Мишэлю рукой и подхватил стоящий рядом бумажный пакет в крупный розовый горох. Пластиковых тут не водилось, их презирали и изничтожали даже старательнее, чем тараканов.

[indent] — «Красавица» мне нравилось больше.

[indent] — А мне сказать, как нравится?

[indent] — Вот уж уволь, все мы слышали, как тебе нравится, еще бы громче орал с этой своей…

[indent] — А вы меньше подслушивайте! Слышали, меньше лезешь в дела старших, крепче спишь? Никакой личной жизни!

[indent] — Могли бы и дверь закрыть, — Дорогуша поправил выбившийся из-за уха курчавый локон и мягко улыбнулся Тревизо, — здравствуйте, доктор. Ваш пациент был?

[indent] — Привет, Кимо. Получилось спасти?

[indent] — Конечно, делов-то. И все же не забывайте про профилактику, ладно? В следующий раз может будет уже нечего восстанавливать. Котёнок, кстати, очень миленький. Это махур?

[indent] — Вроде того, я не очень в них разбираюсь, — Тревизо отвлекся, когда в кресло за тем же низким столиком наконец упал Лани и благодарно кивнул сопровождающему его мужчине. — Анхель. Спасибо, что не съел мальчика и не плети ему баек про меня. Сегодня не ночь сказок.

[indent] — Правду и только правду, хромоногий. Ты будешь хищником пострашнее, а я не настолько самоубийца, — Ресендиз сыто улыбнулся, хлопнул Лани по плечу, и Мишэль самонадеянно позволил себе отдать все внимание Кимо. Хотя, кажется, этих нескольких дней уже было достаточно, чтобы сообразить: пока Кохола находился под его ответственностью, рассчитывать Тревизо мог исключительно на ответственную Каэсси и никак не на местное сборище бывших наркош, даром что и сам он был почти что и текущим. Как-то само собой закурили, Блэк вежливо спрашивал о работе, Мишэль — вежливо отвечал, Элки распсиховался, мол ну никак нельзя о чем-нибудь интересном поговорить, например о красивых женских ногах. Уняло его только клятвенное заверение, что завтра как раз у Тревизо выходной день и он непременно придёт на партию в покер к их общему знакомому, почти выход в свет, а какое среднее богемное общество, которое забирало у высшего только самое лучшее — выпивку, карты и красивых людей в красивом месте без всего этого лишнего ля-ля и «будьте так любезны» — может обойтись без одного хромоногого мухлёвщика.

[indent] — Ты и парнишку своего тащи обязательно, пусть почувствует на вкус настоящие качественные развлечения. Ты… Как тебя?

[indent] — Лани Кохола, — подсказал Мишэль, чуть нахмурившись, но Элки уже было не остановить.

[indent] — Ла-ни-ко-хо-ла, очнпртн, Элки Гатт, всячески рад и польщён! Ждем вас завтра у весемь нуль нуль, адрес не скажу, место секретнее, чем спальня старшего секретаря Коалиции! Но Мишэль знает ход даже в такие места, он тебя с удовольствием отведет!

[indent] — В той спальне меня не было, — сдержано парировал Тревизо, скрывая смешок за кашлем и пнув уже в открытую ржущего Рикарда под столом. — Только если Кохола сам решит, я не буду его никуда тащить. Это не входит в его образовательную программу. Кстати, что там с кексами? Ты обещал.

[indent] Гатт выразительно хлопнул себя ладонью по лбу и застонал, перед гостями моментально материализовались тарелки с выпечкой, Рикард ненавязчиво подпихнул Майку банку с вареньем, сказав, что с черешневым будет всяко лучше. С хвойной все шло прекрасно даже без варенья — Мишэлю её плеснули прямо в кофе и он как-то совсем упустил, какой именно стакан и с чем опасно передавался из рук в руки перед его студентом. Дальше все завертелось уже слишком быстро. Анхель с Элки, оба бледные от ужаса, поперли на пакет, забыв в боевом угаре, что его, в общем-то, можно убрать одним взмахом руки — но кто встанет на пути рыцаря и его верного оруженосца, когда они преисполненные воинственным помешательством вступают в неравный бой с кульком-маечкой? Рик подавился кексом, Дорогуша, которому больше нравилось быть Красавицей, тонко повизгивал: «Бей его! Бей гада!», подбадривая местных вожаков, Мишэль сделал затяжку сигаретой и почти ослеп, когда Лани, сдуру хлебанув неясно какой конкретно бурды, не придумал ничего лучше, как выплюнуть её куда придётся. К несчастью всех собравшихся, брызги самогона в лицо словил именно Тревизо. На мгновение все замерли, Элки с табуретом наперевес даже отвлекся от пакета, чтобы спустя ещё секунды три сложиться пополам и начать истерически ржать.

[indent] — Лани, карасик, это пьют, а не плюют! Если ты хотел поиграть в косвенные поцелуи, для этого есть гораздо более интересные…

[indent] — Элки! — Мишэль расфыркался, с неудовольствием затушил сигарету прямо в стакан шутника, чтобы неповадно было, и бросил на Кохолу взгляд раздраженный и сочувствующий одновременно. Настроения ругаться у него уже не осталось. Сам виноват, надо было внимательнее следить, сейчас-то мальчишка был у него под самым носом, а проглядел. — А я предупреждал. Кимо, можешь сделать ему просто кофе? Второго такого плевка в душу моя гордость просто не переживет.

[indent] Бытовыми чарами вопрос с чисткой одежды решился быстро, но подпрыгнувший откуда-то из-за спины маленький белокурый малец, почти альбинос, такие светлые у него были вихры, все равно принялся отчаянно пытаться натереть салфеткой рукав Тревизо. Мишэль рассеянно похлопал его рукой по макушке, давая вольную, и бросил скептический взгляд на лицо Кохолы, все еще пунцовое, не то от алкоголя, не то от стыда. Одна из линз пошла некрасивыми трещинами, из-за чего и глаза дархата преломлялись почти витражной синевой. Жаль, протомагия в список его умений не входила. Так бы сразу и починил.

[indent] — Жуйте кекс, Лани, он вкусный, — почти ласково посоветовал он, — мы уже скоро пойдём. Не хочу мешать славной битве.

[indent] — Вас подвести? — Мишэль задумчиво прикусил губу и рассеянно кивнул на предложение Рикарда. Удобства перевешивали неловкость, к тому же, Блэк точно знал, где именно в Кандите живет бывший любовник. Не придётся лишний раз объяснять дорогу из этих кучерей.

[indent] В общей сложности в гостях они провели ещё около часа, дорога до дома прошла в уютном молчании. Уже выходя из машины, Рик и Мишэль коротко обменялись вежливыми: «Я не буду звонить. — Да, не стоит. Приятно было тебя увидеть. — Взаимно», и сложный день наконец вступил в фазу своего завершения.

[indent] — На третий этаж, — подсказал он Кохоле и подпихнул его тростью в ногу, чтобы не мялся на пороге. Сонный консьерж вяло провел их взглядом и вновь углубился в сканворд недели. Электронный замок приветливо отозвался надписью «с возвращением», и Мишэль впервые за весь день позволил себе по-настоящему выдохнуть.

[indent] Квартира, по меркам его семьи, разумеется, была небольшая: спальня, общая комната с скромной библиотекой, кухня и небольшая ванная комната, — вся зеленая, тихая, крепость перед лицом шумного неласкового внешнего мира. Чужой человек мог бы подумать, что угодил с порога в оранжерею. В целом, так оно, наверное, и было — Мишэль методично собирал самые дикие растения и любил их всем, что осталось от его сердца. Первым делом Тревизо пристроил Луиса, извиняясь за инцидент с Гаттом, после прошлепал босыми ногами на кухню и хлопком ладоней включил мягкое освещение.

[indent] — Цветы не трогать, все остальное можно, диван раскладывается, белье в шкафу. Если не во что переодеться, возьмите там же, полагаю в чем-нибудь вы не утоните. Ванна моя с шести до семи и с полуночи до часа ночи, планируйте свои посещения, учитывая это время и… Да, как закончите, тут на холодильнике, ткните, что будете есть сегодня и завтра, вы у меня в гостях, так что выбирайте, что захотите. Привезут минут через сорок.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-03-06 06:09:41)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Давно, когда мир был больше, а Мишэль — цельнее, дома было зелено. К фамильному имению в Фон-Тоссе — сам особняк даже не домом был — застывшая камнем пена времени, арочная архитектура, тонко-звонкий ажур лепнины и танец солнца, разбивающегося через витраж мансардного окна искрящимися брызгами на мрамор напольных плит — примыкала оранжерея. В какой-то момент в ней завелись ядовитые пауки и сиамцам запретили в неё ходить (как будто это должно было их остановить, ха! Зачем лезть напрямик, если стены сквозят артерии аварийных проходов — только дурак не украл бы у деда из кабинета карту), но и Майка, и Джейка пауками напугать было сложно. Славно было трещать розовыми кустами, представлять что статуи мягкостью своих совершенных линий когда-то действительно были живыми людьми (или быть может до сих пор живы, надо обязательно посмотреть, вдруг сбросят с себя оцепенение камня, когда точеность лиц умоет дождем), прятаться в тонущей в влажной тенистой зелени беседке и регулярно забывать в ней ворованные из отцовской библиотеки книги. Мишэлю нравилось, что воздух там влажный, что весь остальной мир пропадает, скрывается за надежным щитом листьев, стекла и камня. Нравилось, что и под его руками тоже росло и цвело. Что-то живое, но чему не было дела: хороший он человек или плохой, сколько параграфов он прочел за эту неделю, как сильно он похож или отличается от старших братьев и какое мнение у отца и деда на этот счет, достаточно ли ровный угол у стрелок его брюк и достаточно ли скруглён почерк. Эта квартира домом ему не была. По большому счету, уже очень давно Тревизо чувствовал себя по-настоящему дома примерно нигде, но упрямо из квартиры в квартиру воссоздавал свое персональное защищённое ото всех «гнездовище». Где ему точно были рады, и где он был уж наверняка рад всем присутствующим. Сейчас же внешний мир — как осколок бутылки, который не заметил в воде и наступил сдуру — прокрался в лице Лани и этой его зверюги, и Мишэль чувствовал по этому поводу дурное навязчивое беспокойство. Лицо придется держать ровно до тех пор, пока дверь в спальню за ним не закроется, а может быть даже и тогда. И постоянно переживать. За цветы, разумеется — омокс уже продемонстрировал дурную привычку тянуть в пасть все, что плохо лежало, а вдруг покусится на его фиалки?

[indent] Их Мишэль переставил в первую очередь, очень придирчиво и сквозь зубы извиняясь, что все это временные вынужденные меры. Синий бархат лепестков смотрел на него осуждающими левиафаньими глазами и напоминал, что кому-то тут гораздо хуже, а цветы могут и потерпеть. С этой возмутительной блажью Тревизо отказывался соглашаться категорически. Все что терпело переезда повыше — переехало как можно выше, бытовыми чарами полы очистились от всего мелкого и потенциально жевательного. Ботинки и туфли, от греха, тоже почистил и убрал в шкаф, на добрых пару минут подвиснув на вызывающе-красных конверсах. Обуть их завтра, или облезут негодяи, в конце-концов, он вяло отбрыкнулся, что подумает, приходить или нет, а не клятвенно пообещал.

[indent] Хлопнула дверь, зашумела вода. Тревизо подозрительно покосился на рюкзак Кохолы и озадаченно нахмурился. Были ли у него с собой вещи на смену? Не те, в которых спать можно. Он, разумеется, не ограничивал мальчишку своими перемещениями в пространстве, захочет — пусть едет завтра в клинику, Каэсси будет на месте. Когда там вообще у практикантов выходные? Они предусмотрены? Очки ещё эти. Должно быть жутко неудобно.

[indent] — Луис, как думаешь, какой у него минус? — кактус выразительно промолчал в ответ и посоветовал откупиться от Лани сертификатом в оптику. Разумное предложение, как и всегда. Майк благодарно кивнул, прикрыл за собой дверь комнаты и, упав в кресло и поджав под себя здоровую ногу, заново законнектил планшет с умной системой дома. Черт его дернул, конечно, приобрести этого ИИ-дворецкого, но зато можно было не сильно переживать из-за замков или пропущенной почты, Бэртимор любезно начинал каждое утро с немилосердного прочтения самых важных вслух. С высоты роста и опыта размер можно было прикинуть на глаз и понадеяться, что не сильно ошибется. В крайнем случае, для подгонки бытовая магия тоже годилась очень даже, и кому, как не Мишэлю — отчаянному шмоточнику, было осваивать их в полной мере.

[indent] Мишэль задумчиво склонил голову и углубился в поиск. Может быть, в наличии будет какой-нибудь разовый артефакт для починки? Кажется, очки были делом очень личным, даже персональнее, чем серьги и кольца. Сам он носил только солнцезащитные и выбирал их с придирчивостью наследника модного дома — до нескольких недель с презрительным цыканьем и отбраковкой обманчиво-удачных вариантов. Минут десять отчаянного скроллинга дали свои плоды, артефакт нашелся и даже не за самые конские деньги. Обещали ремонт любого предмета на выбор, единоразовый, но зато наверняка. Годится.

[indent] — Берт, добавь к заказу, пожалуйста.

[indent] — Скромно замечу, что это не ваш размер, сэр.

[indent] — Скромно замечу, что это не для меня, — парировал Мишэль в пустоту и, дождавшись заветной плашки «одобрено» на экране, добавил. — Ещё две пачки, как обычно. И внеси мальчишку в протокол безопасности.

[indent] — Гость задержится, сэр?

[indent] — Без понятия. Может быть. На всякий случай, кажется, я не просил тебя анализировать просьбы.

[indent] — Вы приобрели полный пакет имитации личности. Хотите шутку про курицу?

[indent] — Это кушается, — Тревизо вяло отмахнулся, предугадав юмор наперед, бросил взгляд в коридор — шум воды прекратился, как раз вовремя. Через десять минут он планировал попасть под милосердную защиту горячей воды, и дождавшись, пока чужие шаги стихнут окончательно, прохромал на кухню обратно. Первым делом открыл форточку, закуривая и возвращаясь к тяжким думам о пище грядущей. Он не любил думать о еде слишком долго, считал её скорее вынужденной необходимостью, чем самоцелью, и все эти хрустящие золотистой масляной корочкой бока цыплячьих ножек в апельсиновом соусе и пухкая белизна разломленных свежих багетов его почти не трогали. Почти, потому что всяко лучше было хрустеть свежим багетом, чем давиться серым отрубным. Скривился, заметив в корзине непримечательные дешевые сэндвичи, и успел вовремя поймать себя на кнопке отмены.

[indent] «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне».

[indent] Сказал же, выбирать что угодно. Почему этот ребенок такой упрямый?

[indent] Бутерброды были милосердно оставлены, но надежно погребены под обилием фруктов, йогуртов и прочей хитрой заморозки «и так сойдёт, жирненько — значит вкусно». Берти отчитался, что курьер будет в 00:20, значит помыться успеет. Славно. Если выкурить ещё одну, можно сделать вид, что все в порядке и он совсем не напрягается от того, что в квартире находится посторонний. Нужно было предупредить Лани, чтобы в случае чего забрал пакеты самостоятельно. Особенно, если лентяи из доставки не захотят подниматься на третий этаж, ещё раз за эти сутки пытку лестницей Мишэль точно не переживет.

[indent] Он замер на пороге в комнату, уловив звук своего имени, иррационально сделал два шага назад. Подслушивают только мальчишки, нет ему никакого дела до того, что Кохола думает о нем. Весь этот кошмар для них двоих скоро закончится. Ладно, не кошмар, досадное недоразумение, в рамках которого Тревизо приходилось изображать из себя мудрую старую и совсем не наглухо отбитую птицу, а Лани — страдать под грузом навязанных дисциплин.

[indent] Замечательный. Сопереживание. Тронутый. Мишэль нахмурился и скривился в каком-то подобии улыбки. Да, последнее было точно правдой. Первые два — обман, и наверняка наговор Анхеля. Нужно будет потом стрясти с него, что он наплел мальчику. Майк знал, что он не был не сопереживающим, ни замечательным. Уставшая тень человека, застрявшая в своих воспоминаниях, разваливающаяся на ходу и ловящая в зеркалах отражения ускользающей недосягаемой радости — вот кем он был. Жизнь превратилась в плоскую декорацию уже давным-давно. Мальчику стоило это запомнить. И держаться подальше.

[indent] Нет, никакого «задержаться». Пинком под зад и пусть ночует, где хочет.

[indent] Он тактично постучал костяшками по двери и кивнул куда-то в противоположный конец комнаты.

[indent] — Если захотите, там есть библиотека, но не забудьте поставить на место. Телевизор в нише, голосовое управление. Сто лет его не включал, но, кажется, в квартирах должны быть телевизоры, да? Я в душ, если приедет курьер, Берт вам скажет, пожалуйста, заберите, — моргнул и добавил, — что-то вроде дворецкого. Я внес вас в протокол, он вас сориентирует, если не сможете что-то найти.

[indent] По птичьи склонил голову, задержав на плече Кохолы неопределенный вопросительный взгляд, тяжко вздохнул и прохромал прочь без лишних комментариев. Надо было давно её выбросить. Кажется, им было по восемьдесят, когда они с Джейком удрали из дома на тот концерт. Вот, значит, где все это время, эта дрянь валялась. И где только отрыл?

[indent]Из душа Мишэль выполз почти одновременно с настойчивым звонком в дверь. Уже без косметики, темным вьющимся от влаги золотом волос, по-домашнему расслабленный, в футболке, низких шортах и тяжелым грузом крыльев за спиной — про них он просто забыл. Пожалуй, за эти несколько дней Лани насмотрелся в клинике достаточно, чтобы не падать в обморок при виде его искалеченной лапки, так? Первым делом, сгрузив основную массу на кухонном столе, вернулся в гостиную и уронил Лани на колени бумажный пакет. Извинение получилось каким-то мятым фантиком забытой в кармане конфеты, но, кажется, по-настоящему извиняться Тревизо разучился уже очень давно.

[indent] — Не стоило мне тащить вас за собой сегодня. В качестве извинения. Возврат не принимается, — нахмурился и отвел взгляд на книжную полку. Вздохнул, подошел и убрал подальше невесть откуда затесавшуюся фотокарточку в облупленной рамке. Её тоже стоило похоронить где-нибудь в коробках, чтобы не доставать никогда. Там их ещё было двое, улыбчивые, с научной выставки, одинаково щекоткой обрезанных волос по щекам. «Алькор, Вия, 48…». Одинаковые совершенно, разве что у Джейка глаза были мягче, светлее. В нем не было зерна нахальной злости, как в Майке, ни капли, чтобы испортить бочку меда. Мишэль забрал себе все.

[indent] Большую часть фотографий он уничтожил, как преступник. Спалил в кастрюле, одолженной у Рикарда. Кастрюля была глубокой и ушастой, с глупым рисунком грязных цветов, но едва вместила всю бумагу. Из-за костра поднимался едкий дым, что щипал глаза и нос, заставляя распахнуть окна и ежесекундно шмыгать, утирая пекущие слезы. Фотографии тлели медленно, открывались и били Мишэлю в глаза чужими улыбками. Мишэль не винил его за этот оскал, который и в нем повторялся выступающими клыками. Он любил Джейка так, как не мог любить никого другого.

[indent] — Завтра у меня выходной, на вас это тоже распространяется. Посмотрите город, или что там обычно входит в отдых. Практика — это не только зубрежка. Отдохните. Я настаиваю.

[indent] Скользнул взглядом по корешкам, кивнул сам себе, цепляя один из томов «Святого рыцаря» — уже читал и пускай, в предсказуемых концовках было свое особенное очарование — поджал губы и все таки не удержался. Вспыхнуло золотым, футболка и брюки на Лани сели без всей этой мешковатой безобразности. Даже Мишэль в этом уже тонул, форму он растерял давно. Словил на полу свою слишком большую тень, вздрогнул и болезненно прикрыл глаза. Крылья, скрытые мороком, растворились спустя ещё пол минуты. Двойная тень — это слишком. Нужна была сигарета. И обезболивающие. Лучше дозу двойную, чтобы спать без снов.

[indent] — Диван раскладывается, — на всякий случай повторил он и бескомпромиссно проплыл хромающей птицей на выход. Разобрать пакеты, и вернуться к Эдгару и его самопожертвованию. Терпеть он не мог Эдгара. От главных героев, в принципе, тошнило всегда как-то особенно отчаянно.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-03-11 16:24:13)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Какая отвратительная ночь. Мертвые снова напоминали о себе танцем тупой пилы по костям, как будто выцарапывали свое имя изнутри тонкой иголкой.

[indent] Ерунда, конечно, ничего мертвые думать не могли, и не напоминали о себе тоже — на то они, в конце-концов, мертвецы, чтобы мы изводили себя и без их помощи. Просто много ходил. Много лестниц, спуски-подъемы, простаивающий абонемент в бассейн и самонадеянная мысль, что дозы таблеток поменьше может хватить. Теперь приходилось хватать пустоту, цепляться пальцами за столешницу — кухня? да, кажется, это кухня, он пришел сюда за водой, если ходишь, заставляешь себя делать ещё один шаг, так вроде и ничего — чтобы все равно проиграть, свалиться на пол мешком с костями и драться уже за каждый свист вдоха и выдоха. В темноте нет ни вправо ни влево, а в искусственном свете уличного фонаря комната кажется ненастоящей, собранной из картона, помятой и пережеванной. Если поджать ноги и груди, ощущение, что потолок падает, становится немного более выносимым. Полежать так немного и все пройдёт. Боль никогда не была вечной. Самый точный хронометр в его жизни: успевать совершать круговорот бессмысленных действий между навязчивым ощущением рассыпающегося пространства — мир взрывается осколками, а эпицентр — гребенная нога.

[indent] Грохот опрокинутого стула доносится как через вату. Мишэль не успевает собирать слух и зрение вместе, как будто в этом пузыре застряли сразу три человека, и все друг к другу не притерлись. Не видит и почти не слышит тревогу чужих ног, чувствует каким-то совсем немыслимым образом, третий глаз, что ли, на затылке прорезался, суетливое мельтешение. Он был дома один? Нет, кажется нет. Тут ещё эта зверюга, омокс, комок меха и перьев, ещё один несостоявшийся самоубийца в стенах новомодного жилья. И ещё мальчик. У мальчика имя похожее на улыбку. Сейчас, наверное, ему совсем не до улыбок. Не хотелось его пугать. Какая отвратительная ночь. Для всех.

[indent] Чужие руки пытаются рывком поднять его на ноги —  роста не хватает, а ногу вновь простреливает от пятки и почти до виска. Остается только хвататься, за что-нибудь, и вспоминать, что рот дан человеку, чтобы разговаривать. Получается у него не очень. Пожалуй, для кого-то, кто ведет неравную битву с собственным упрямством, справляется он даже очень хорошо.

[indent] — Шкафчик. Третий. Такая… желтая.

[indent] Какой, конечно, к хтонам третий — тут этих третьих — каждый второй, но пока мальчик занят, можно тратить долгие секунды, чтобы собирать разбегающееся шариками ртути сквозь пальцы самоуважение. Вода тоже пьется, как ртуть, как жидкое олово, как багровые воды реки Стикс из старых легенд. Половину, кажется, благополучно перевернул на футболку, и теперь она неприятно липнет к груди, как холодные водоросли, а стакан выскальзывает из пальцев, благо, что не на пол.

[indent] Ему что-то говорят. Мишэль слышит, но не понимает ни слова — смысл слов растворяется, рассыпается перед глазами калейдоскопической картинкой. Надо просто подождать. Подождать, его проймёт и станет легче. Ничего не может длиться вечно, даже такие мучительные предутренние часы.

[indent] — Можешь… посидеть тут? Чуть-чуть.

[indent] Не просьба даже, что-то совсем жалкое. Но если сосредотачиваться на присутствии рядом, легче считать. До ста и обратно, а после он соберется достаточно, чтобы вспомнить, как плести исцеляющее заклятье. Оно, конечно, не поможет совсем — не придумали ещё такого плетения, которое исцелило бы остатки сердца, а поменяться Мишэлю не с кем. В ноге лечить нечего. Уже вылечили, что смогли, не придумали ещё таких богов, которые могли возвращать плоть, как было, если её тварь иномирная пожевала и подавилась. У мальчика сердце колотится так, что слышно даже ему. Испугался. Жаль, что так вышло. Если спрятаться, можно не слушать — дети же всегда так делают, правда? Прячутся, когда им плохо. Дети и кошки. Омоксы вон совсем дурные, наоборот к людям лезут. Ничего не понимают в качественном терапевтичном страдании. Перья шуршат, и все окончательно погружается в темноту и тепло объятий крыльев. Мальчик не уходит, чувствует его руку где-то у левого, но выбирает притвориться мертвым.

[indent] Вдох-выдох. Так проще ждать. Вдох.

[indent] Выдох.

[indent] Кажется, проходит около получаса — или часа полтора, достаточно, чтобы дать кухне ещё один шанс на помилование. Комната бледнеет, окрашивается в акварельный розовый. Мишэль приоткрывает глаз, вздыхает и на пробу ведет ступней. Нога слушается и даже не с задержкой в пару секунд. Пойдёт. Мальчик упрямый, все ещё здесь. От самоуважения, кажется, не остается уже ничего, хочется спать и вычеркнуть эту ночь позора из памяти. Так он ему завтра и посоветует. Завтра, а сегодня ещё можно принять помощь, разрешить чужому голосу волнами нахлестывать и скатываться водой с крыльев. Не понимает ни слова. Ни и пускай. Пусть болтает, что хочет.

[indent] Возле зеркала останавливается, поворачивается наискось. Там виновник смотрит и хмурится запавшим золотом глаз. Говорит, что так нельзя, и просит отпустить за грань рамы, туда, где все наоборот.

[indent] Сволочь.

[indent] Звонко и остро, рука болит, и чужое лицо раскалывается, как линза в очках мальчика. Парадоксально, но помогает. Если тебе больно, цепляться за настоящее проще. Уберет завтра. Сегодня ночь бесконечных разрозненных по смыслу мгновений. Глупо, конечно, зеркалу мстить. Но кому-то ведь нужно.

[indent] После чашки кофе делать вид, что ничего такого ночью не произошло, очень легко. Мишэлю, в прочем, и не впервой держать лицо при самых скверных обстоятельствах. Посылка от курьера ощущается каким-то ещё более нелепым извинением, чем вчерашний кулёк фруктов, на которые Лани тоже навесил какие-то лишние благодетельные ярлычки. Тревизо вообще не имел понятия, что там эти твари едят. Хоть кокосы, хоть бананы, хоть бритвы. Ещё, как выяснилось, здорово трескают яичные скорлупки.

[indent] Прокрался в гостиную как вор, оставил пакет у дивана, но обратно ушел уже в компании. Хорошо, что Кохола, видимо вымотанный его ночным шоу, не проснулся, только как-то совсем уж трагично нахмурился во сне. Сразу захотелось дать щелбан, совсем по мальчишески. «Не хмурь брови — превратишься в изюм», — когда так говорила бабка Фанни, которая и сама была похожа на высушенную виноградину, невольно верилось в мрачное пророчество этих предупреждений. Омокс завозился, выполз откуда-то из-под стремянки, таща в зубах за шнурок его красный кроссовок. Мишэль брезгливо скривился.

[indent] — Плюнь, это не твоё.

[indent] Животинка громкий возмущённый шепот проигнорировала, только заинтересованно склонила покатую голову на бок. Пришлось повторить, третья по счету угроза про «сделаю из тебя ветчину-плетенку», кажется, сработала — обувь была позабыта, но вместо этого омокс начал требовательно крутиться под ногами, то и дело вопросительно топорща крылья.

[indent] — Не шуми, пусть спит, — приложил Тревизо палец к губам и, оглянувшись, наконец заметил уже тающие контуры защитных барьеров на всех доступных поверхностях. Уголок губы невольно пополз вверх, изламываясь в улыбке. Умно. Весьма умно. Оглянулся на Лани, задержал на нем внимательный оценивающий взгляд, и поманил омокса за собой пальцами на кухню.

[indent] Хотелось чем-то занять руки, поэтому бытовые чары были брошены исключительно на последствия вчерашнего погрома, те немногие оставшиеся. Осколки магическим образом за утро, что он досыпал, исчезли. Приветливое шкворчание плиты перекликалось с бодрым чавканьем тварюжки.

[indent] — Там пакет, разберешься как-нибудь. Если не по размеру, я поправлю, — не глядя бросил он за спину, заслышав даже отсюда разбито-заспанные шаги. Оставаться на уважительном вы после вчерашнего кошмара казалось уже если не лишним, то возмутительно грубым. Пожалуй, Лани заслужил это «тыканье» больше всех остальных. — Два яйца или три?

[indent] Пить кофе с кем-то по соседству оказалось тоже не так уж и плохо. Тревизо в очередной раз отогнал тростью омокса, который с настойчивостью тарана пытался взобраться ему на коленки, и не отрываясь от скроллинга новостей, бросил через стол.

[indent] — Приехать в Кандит и пропустить цветение вишни — преступление. Хочешь посмотреть?

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-03-17 07:02:58)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Мальчик выглядел… плохо. Как-то так должен был выглядеть он сам, но, по скромному личному ощущению, Мишэль выглядел плохо всегда, когда не выглядел ещё хуже. Сонный, замученный, разбитый, кажется, даже не происшествием раннего утра — всеми днями на Цирконе сразу. Тревизо нахмурился, отвел взгляд в сторону и мановением пальцев подтянул к себе наполовину пустой кофейник. Прежде, чем ответить, плеснул Кохоле в кружку ещё робусты и подпихнул пачку слоёных печений — таких, которые в рекламе советовали разделять пополам и облизывать, чтобы было вкуснее. Это он не проверял, но мелочи помогали собирать себя в моменте времени, пусть даже и такие.

[indent] — Этого больше не повторится, — прохладно ответил он и прикусил губу, давя в себе тяжелый вздох. Нет, не правильный ответ, студенту от этого лучше не станет совершенно. И так своей самонадеянностью втянул его в болото собственных слабостей — захлебнуться можно. Лучшим способом извиниться всегда была честность. Жаль, в кофе нельзя было утопить большую часть проблем. Он бросил вопросительный взгляд через стол, закурил, используя вместо пепельницы собственную чашку, допивать свой расхотелось совершенно. — Я… прошу прощения, что напугал. Ты не должен был этого видеть. Такие вещи в программу практики не входят совершенно, так что… ничего? Да, ничего не делать будет самым верным. Если ещё упаду, не приходи. Это никогда не длится долго, а я не из стекла. От такого не умирают.

[indent] Сложно было сказать, что горчило на языке больше: слова или сигаретный дым. Омокс сделал ещё одну попытку взобраться наверх, как на зло выбрав больную конечность, Мишэль поморщился и рывком поднял его на колени. Животина выглянула из-за стола, высунула язык и принялась делать наглые поползновения в сторону вилки. Омокс был награжден прицельным ударом пальцев по макушке, вилка отодвинута подальше.

[indent] — Не испытывай моё терпение приятель, ты тут не по моей воле. Не вынуждай огорчать мальчика ещё больше, ладно? — буркнул он и сделал ещё затяжку, перекидывая волосы на одно плечо и вновь бросая на Кохолу взгляд наискось. Надо было, может быть, дать ещё каких-то подробностей, чтобы он наверняка зарубил себе на носу, что не нужно влезать в эту бочку с дерьмом, и лучше всего будет притвориться великим слепым до самого окончания практики. — Это не лечат, ногу собрали, как могли, даже лучше, чем могли. Но…

[indent] Но дело, мальчик, совсем даже не в ней, а в том, что эта боль помогает мне не забывать, что я потерял. Все можно поправить, поставить протез, но тогда я пойду дальше и оставлю его за спиной. А стоять за спиной — это моя роль. Остывший кофе проглотил бычок с тихим шипящим бульканьем. Омокс почти разочарованно заворчал, за что получил ещё один тычок по макушке. Может, если отвлекать его, не будет столь назойлив? Пальцы зарылись в шерсть между крыльями почти на автомате.

[indent] — Хочешь совет? Не становись врачом и не строй карьеру в военке, можно закончить трехногой развалиной.

[indent] И ещё потерять тех, кого любишь.

[indent] Тему хотелось срочно сменить. Тревизо коротко и бегло заметил, что в целых очках, кажется, намного лучше. Посоветовал допивать свой кофе и или доспать ещё два часа, или заняться своими делами, к полудню будут выходить, а ждать Мишэль ох как не любит. График — четкий график, если они хотят все успеть. Он же верно расслышал, что Лани всерьез собирается принять приглашение Элки Гатта?

[indent] — Не замечал раньше тяги к самоубийственным авантюрам, — голос оставался прохладным, но в глазах танцевало что-то похожее на веселье. Мишэль скептически склонил голову и задумчиво оценивающе хмыкнул. — Пиджак есть? Ладно, забудь, дам что-нибудь из своих. Гатт меня сожрет, если ты придёшь играть в покер в… в чем ты там ходишь. Чувство стиля у него своеобразное, но очень ранимое.

[indent] Первое, что встретило его после пробуждения — волна сообщений от Элки, почти все капсом-лесенкой и с каким-то диким подбором неподходящих смайлов. Про то, что сегодня обещались достать живых музыкантов, а не фальшь из стереосистемы, что Йаванна — помнишь, ту красотку с ногами от ушей, кажется, она ещё была твоей бывшей одной из, когда ты был молод, красив и не так отчаянно язвителен — тоже вроде как должна заскочить, лет тридцать её на Цирконе не было, как пропустить этот выход, что денег у него опять, а снова нет, и не может ли добрый Микки выдать ему в долг без процентов за самые красивые глаза, и, что самое главное, ждать ли вечером милого мальчика (и что тут ответ должен быть «да», потому что Элки за ними заедет, и если Кохола отказывается — это его проблемы, намерение трамбовать дархата в багажник уже оформилось в самоцель). Зная Гатта, его бы запертая дверь не остановила — взламывал замки он играючи и не стыдясь.

[indent] Проблемы стоило решать по мере их поступления. Первым делом заехали к Райан, заспанная мордашка показалась в дверном проёме и моментально расцвела при виде омокса.

[indent] — Ой, какая прелесть, — прощебетала она, разглядывая зверушку и так и этак, чуть ли не в рот ему залезла пальцами. Омокс, видимо почуяв неладное, почти панически бил крыльями, но куда там. Этими руками Каэсси крутила даже здоровых мужиков, так что животина угодила в цепкую верную хватку. — Это что, подарок? Но День Рождения у меня только через неделю…

[indent] — Хочешь, оставь себе, — Мишэль покосился на Лани за своей спиной, и добавил на всякий случай. — Шутка. До завтра сможешь с ним посидеть? Кохола решил, что ему обязательно нужно кого-то спасти, так что у омокса просто не осталось выбора. Осторожно, он любит всякую гадость тянуть в пасть. Остался один.

[indent] — Оу… — жалостливо протянула Райан, принимаясь начесывать пушистый покатый бок. — Такой славный, очень жаль. У него есть имя?

[indent] — Нет. Не думаю, что ему оно нужно.

[indent] — Значит будешь… Мёрфом! Не беспокойтесь, Мишэль, все будет в лучшем виде. Завтра перед работой вам его завезу. Мы хорошо проведём время, правда, Мёрф?

[indent] Получивший имя омокс поразительно притих на руках, только заинтересованно и внимательно вел всеми крыльями сразу. Кажется, если верно интерпретировать особенность его мимики, это означало принятие и согласие. Не то, чтобы Тревизо было действительно интересно мнение зверя на этот счет.

[indent] В сторону дендрария отправились уже на общественном транспорте. Часть пути монорельс тянулся высоко над городом, так что сквозь широкое окно можно было вдоволь насладиться индустриальными видами. Зачем-то, сам не зная зачем именно, Мишэль пробормотал под нос какую-то успокаивающую ерунду. Про то, что «Мёрф» будет в порядке, и Кохоле стоит хотя бы до завтрашнего утра подумать о себе самом. Солнцезащитные очки скрывали глаза, так что делать вид, что на самом деле он заинтересованно разглядывает пейзаж, а не улавливает эмоции на чужом лице, было совсем не трудно.

[indent] Скверно было чувствовать себя виноватым. Ещё сквернее было ловить в себе потребность чем-то эту вину загладить. Эта практика должна была пройти для мальца легко, как дым, все равно Тревизо уже нарисовал ему все нужные оценки, только бы не набедокурил за оставшиеся недели, а там уж пусть что хочет делает. Лани, разумеется, он об этом говорить не собирался. Когда-нибудь сам поймёт, что самые важные уроки в жизни никогда не фиксировали в табелях и отчетных листах.

[indent] Ближе к парковому комплексу монорельс вновь дал крен вниз, скользил уже почти у самой воды — река обнимала остров широким рукавом, отрезая от неумолимо наступающего города. Уже тут попадались первые деревья — цветущие, нежно-розовые, как будто нарисованные акварелью, теплый ветер подхватывал опадающие лепестки и кружил, поднимал их вверх в прозрачную-голубизну неба. Мишэль пробил пару билетов на вход без слов, скользнул взглядом по лотку с мороженым и указал кивком головы куда-то вперед, где из-за деревьев виднелся медленно проворачивающийся край колеса обозрения.

[indent] — Наша финальная остановка. Но пока предлагаю просто погулять. Тут ещё было что-то вроде уличного музея, кажется, местное художественное объединение, и маленький планетарий. Мне там нравилось, почти никто не заходит, все больше хотят в океанариум, — моргнул и нехотя добавил. — Можем и туда сходить. До вечера ты выбираешь маршрут.

[indent] Неловкое молчание продолжало висеть прозрачной пуленепробиваемой пленкой. Тревизо вздохнул, не печально, но с каким-то оттенком обреченности, тряхнул головой и поправил несуществующую складку на рукаве пиджака. Попробовал выдавить что-то вроде улыбки, по получилось не очень достоверно. Обычно, так улыбались, когда хотели сообщить какую-то печальную новость, но он и правда очень старался.

[indent] — Постарайся не думать, что ты мой студент. До завтрашнего утра мы просто знакомые, которые приехали отдохнуть от города. Так что не обращай на меня внимание и, я не знаю, пофотографируй что-нибудь. Не был на Лирее уже… давно. Один — точно не приезжал. Но, кажется, там таких парков нет. Или в буклетах про «уникальную коллекцию плодовых деревьев» все наврали, может и так.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-03-19 16:13:46)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.

[indent] Князь значит — Мишэль поставил очередную внутреннюю пометку и вежливо кивнул. Воспитание диктовало отвечать на такие приглашения, которые никогда не осуществятся, исключительно картонным расшаркиванием. Если мальчик был из слуг, не ему было звать в Наньнин, а даже если бы ему и были позволительны такие жесты — не Мишэлю их принимать. Как представитель семьи в дипломатических визитах он практически не участвовал, как правило этим занимались старшие братья или их дети, гораздо плотнее завязанные в политике доминиона и Алькора в целом. Раньше это было делом обычным, сейчас же репутацию своего семейства Тревизо поддерживал по другому и отдавал себе полный отчет в том, что вся его деятельность, наверняка, нет да нет, но отслеживается. Хотел бы уйти с радаров — ничего бы не стоило взять псевдоним, скажем, назваться каким-нибудь Винсентом Муром или Августом Бурахом. Но он не назвался.

[indent] При всей своей деланной отчужденности от фамилии, Мишэль оставался Тревизо от макушки до пят, безотчетно, на уровне костей, нервов и толчков сердца.

[indent] Повернул голову чуть в сторону и нахмурился, заметив ловко упрятанный за спину планшет и слишком уж довольную улыбку на лице Кохолы. Что он там… О, звезды, нашел что снимать. Но ругать его не было ни настроения, ни желания — Лани, вроде как, даже повеселел, впервые с вчерашнего вечера, а фотография была вещью безобидной, зачем бы она ему там ни понадобилась. Стоило ли попросить больше так не делать? Пожалуй, что и стоило бы, но только в том случае, если у дархата окончательно отобьет инстинкт самосохранения и он решит повторить выходку. Этот единственный раз можно было великодушно простить. Чтобы превращать слова в лед поводов всегда находилось с лихвой и без фотографий исподтишка.

[indent] — Кажется я сказал, что не из стекла, — вздернул он бровь на совсем неуместную по его личному мнению заботу, уголок губы неумолимо поехал вниз. — Не надо обращаться со мной как с калекой или стариком, мне чуть больше двухсот шестидесяти. Пожалуй, я ещё достаточно в своем уме, чтобы решать самостоятельно. Кажется, этот диалог мы уже проходили.

[indent] Ещё в прошлый раз мальчишка оказался итогами этого разговора если не раздавлен, то со стороны расстроен в крайней степени. Поэтому Мишэль добавил уже чуть менее раздраженно, но как-то устало, словно втолдычивал прописные истины ребенку.

[indent] — Я понимаю, что ты… можешь чувствовать беспокойство. Это лишнее. Я скажу, если мне понадобится помощь, а до тех пор — оставь. И без тебя достаточно людей и вещей, которые напоминают мне об ограничениях. И если у меня есть выбор, я бы хотел прожить хотя бы день без ещё одного.

[indent] Мишэль повел рукой, жест можно было интерпретировать как «свободен» или «иди, погуляй и подумай над своим поведением», и уже оставшись один позволил себе вздохнуть и поймать ладонью кружащийся в воздухе лепесток. Он пришел сюда не раздражаться, а созерцательно ничего не делать, и в конце концов, Лани никак не обозначил, что конкретно он подразумевал под словом «отдых». Для Тревизо «отдыхать» вполне складно упаковалось в отсутствие необходимости держать лицо, порцию щербета с сиропом и скамейку в самой воды, спрятанную в тени на некотором отдалении. Можно было и покурить без реальной угрозы нарваться на штраф, и расслабленно вытянуть ноги, и понаблюдать за птицами. Почти у самого берега скользили по воде крутобокие свяизи, яркие, какие-то почти мандариновые óгари и рябенькие кряквы. Птицы переговаривались между собой, смешивался в единый плотный шум шелест деревьев, плавный двусложный свист, мерное покрякивание и попискивание, гул человеческих голосов и приглушенный, почти неслышный отсюда скрежет отходящей от платформы вагонетки. Мишэль прикрыл глаза, позволяя себе качаться в звуках, как в лодке, вежливо поприветствовал нескольких узнавших его пациентов, прогуливающихся возле воды семьями. Утки переполошились, жадно накидывались на ломти белого свежего батона, к симфонии кряков, свистов, хрюков и птичьей ругани добавились детские голоса, смеющиеся и радостные. Сложись все тогда, давно, может и он сам бы уже давно был отцом семейства. Но, может, и хорошо, что в вопросе политических браков от него отцепились и лишь вежливо намекнули, что не потерпят абы какой девицы с улицы и шумного вороха бастардов, которых тоже нужно было бы как-то обеспечивать.

[indent] Мысленно оглядываясь на Кохолу, детей бы Мишэль точно не потянул. Он неплохо ладил с совсем малышами, но беспокоиться о ком-то относительно взрослом всю оставшуюся жизнь (о ком-то, с кем у тебя не будет выбора — беспокоиться или нет, потому что, как Тревизо считал, с родственниками по другому не получалось, ты учился любить их априори и без условий гораздо раньше, чем они начинали тебя бесить) — нет уж, увольте. Словно притянутый силой мысли, не иначе, Лани вырос из-за спины, бодрый, вроде как даже порозовевший, с полными щеками вопросов. Где-то даже подумалось, что он, быть может, носит их как белка из сказки. Катает во рту орехи, а выплевывает через раз настоящие изумруды негранёные. Отчего, иначе, так резало по живому.

[indent] — Знаешь, что такое «подписка о неразглашении»? — отвечать на вопрос не хотелось совершенно, почти сразу же начинала или нога ныть, или сердце, уже глухо совсем и по привычке больше. Мишэль вяло потыкал в подтаявшее мороженое пластиковой ложкой и зачерпнул щедрую горку, хотелось, чтобы его кислая прохлада хоть сколько-нибудь съела горечь на языке. — Инцидент на границе планетарной системы. Мной… подавились. Больше ничего не могу сказать.

[indent] Кохола, хвала Архею, быстро соскочил на тему маленьких необязывающих экскурсий, а Тревизо даже удалось не поморщиться при беглом упоминании Климбаха. Знай себе, жуй мороженое да кивай, как болванчик, со всем соглашаясь.

[indent] — Есть ссылка? Я купл… — шмяк! Планшет в очередной раз поприветствовал землю, не экраном и не покатился от дорожки вниз сразу в воду — и на том большое спасибо. Мишэль издал какой-то совершенно непередаваемый звук между «о звезды, опять» и «не было беды, послал Архей неуклюжего студента». Он наклонился, чтобы поднять шлепнувшийся у самых ног девайс, нахмурился и предостерегающе стукнул тростью, словно бы отгонял Лани от себя, чтобы не смел выхватывать планшет из рук. Чем больше читал, тем больше хмурился. Внутри оседало неприятное чувство, непонимание пополам то ли с обидой, то ли с каким-то иным оттенком возмущения.

[indent] — Fais chier. Это ещё что такое? — стеклянным голосом спросил Тревизо, невольно съезжая на родные ругательства и поднимая глаза на дархата, почти машинально откидываясь на спинку скамейки, увеличивая расстояние между ними. — Qu’est-ce que tu branles? [Что, черт возьми, ты делаешь?] Внеплановый курс бухгалтерского учета, а мне никто не сказал?

[indent] Задокументировано было все: и штаны, и билеты, и бутерброды. Губы Мишэля дрогнули в язвительном полуоскале. Очень хотелось сейчас что-нибудь выкинуть, вроде «забыл включить стоимость бензина Рика, поездку на такси, кексы от Элки и, конечно же, внушительную моральную компенсацию за весь этот беспредел». Смолчал исключительно железным усилием воли, где-то предчувствуя, что шутку эту злую Лани считает как правду и непременно примет к сведению и запишет, увеличивая личный счет ещё на добрую тройку нулей. В несколько кликов текст был выделен и удален, планшет же остался в руках, отдавать его Мишэль не торопился.

[indent] — Ещё раз увижу, обеспечу неуд без возможности пересдачи, — пообещал он серьезно, — и даже князь Наньнина тебе не поможет. Или может мне выслать официальный счет на его имя от лица доминиона Фон-Тосс с перечислением всех издержек?

[indent] В SkyTAB он вцепился намертво, почти до побелевших костяшек и без того бледных пальцев. Ещё хотелось мелочно, что уж там, накликать галерею, удалить фотокарточку ту и выдать гаджет обратно исключительно перед посадкой на межпланетарный поезд, пусть бы приятели Кохолы и думали, что он действительно его сожрал и поэтому дархат не выходит на связь. Он поднялся на ноги, не без раздражения выкинув стаканчик с недоеденным мороженым в мусорную корзину у лавочки, все равно уже растаяло почти и не так вкусно, и достаточно бодрым шагом по памяти направился по дороге к планетарию.

[indent] — В очереди постоим, — все еще ледяным до промозглости голосом бросил он и кивнул головой, призывая идти за собой. — Технику отдам, когда извинишься. И когда поймёшь, за что именно извиняешься.

[indent] Остыл он быстро, но исключительно профилактически планшет из рук не выпускал. Намерения издеваться над Лани у Мишэля не было ни в малейшей степени, разве что совсем чуть-чуть и в образовательных целях. Сам же говорил ему что-то про уроки, от которых бывает больно. Других Тревизо давать как-то не очень умел, потому что сам их как «болезненные» совсем не воспринимал. Кохола, наверняка, пытался поступить как ему самому казалось правильным. Майка же искренне обижало, что кто-то в очередной раз считал его деньги, отказываясь принимать, что какие-то вещи могут делаться просто так и без задней мысли.

[indent] Очередь, от которой предлагали избавиться покупкой билетов онлайн, оказалась совсем не страшной. Как Мишэль и помнил, планетарий не был самым популярным местом для посещения, впрочем, как ему казалось, очень даже и зря — к обустройству комплекса подошли с большим вниманием и заботой. И даже на экскурсию они успели. Скучающий работник-эон заметно оживился и предложил им заодно в конце программы посетить интерактивный зал с голограммами, где всю систему можно будет буквально потрогать руками. Было видно, что он сам хотел её включить, да случаи выпадали достаточно редко. Мишэль спрятал очки в нагрудный карман, поставил в ухо выданный на входе наушник и, все таки милостиво возвращая Лани планшет — фотографировать и снимать внутри разрешали, было бы грубо лишать мальчика такой возможности из-за собственных прихотей, мягко подпихнул его в спину ладонью.

[indent] — Я здесь уже был, так что, считай, почти персональное сопровождение. По крайней мере до Климбаха — весьма познавательно.

[indent] — О, Климбах тоже прекрасная планета, уникальная во многом, — живо отозвался экскурсовод, Мишэль лишь неопределенно покивал и очень бледно ему улыбнулся.

[indent] — О, я знаю. Просто мне он не нравится, слишком много плохих воспоминаний.

[indent] — А вы…

[indent] — Нет, с Алькора.

[indent] — Значит начнем как раз с вашей родной планеты, — эон заулыбался, попросил проверить, хорошо ли слышно его в гарнитуре, и первым достаточно бодро зашагал к началу экспозиции, маня их немногочисленную группу за собой.

[indent] — Дома… очень красиво. Вам бы понравилось, — напоследок обронил Мишэль Лани и отвернулся, делая вид, что очень внимательно слушает и разглядывает сопроводительную информацию на световых панелях.

Отредактировано Мишэль Тревизо (2023-03-26 05:36:48)

Подпись автора

Любой человек — теплица, пока в нем жизнь теплится.