Ди-Кель ожидала, что театральное представление начнется после обоюдной отмашки, но, как оказалось, главная героиня по имени Фортуна, — красотка трагичной драмы, что имела всем известное название «Кофейная буря». — решила выступить немедленно, вызвав у второго персонажа постановки искреннее удивление и кратковременную растерянность: тело невольно дрогнуло, а глаза панически забегали в разные стороны, мельком смотря на официанток, которые косо и с прищуром наблюдали за ярким представлением, при этом занимаясь своими делами, якобы не замечая происходящее. Хотя, всем известно, что официантки и бармены – главное гнездо интриг, слухов и сплетен. Иногда складывается впечатление, что они разносят вести быстрее любого глашатая и владеют информацией, которой владеть не должны априори, но практика демонстрирует совершенно иное. Кажется, сегодня им будет что обсудить за вечерней чашечкой кофе или чего покрепче, ведь не каждый день в милое кафе наведывается не менее милый Демиург, который отчитал гигантскую барышню за неподобающее поведение и мотивы.
Ядро невидимой плетью стегануло существо по спине и та сразу выпрямилась в гордую осанку, приподняв подбородок вверх, смотра на Фортуну якобы свысока; глаза сияли зелёным пламенем словно вот-вот, еще секунда, и кислотные огни сожгут глазницы, а ехидная улыбка, сверкающая белыми острыми клыками, прямо намекала на бушующий злостный настрой у существа. Восьмая тоже решила подыграть: своеобразно, дерзко и агрессивно.
— Да. Демиурги – лишь ресурс этого мира и для всех, кто живёт в нем. — далее Ехидно громко расхохоталась и хлопнула в ладоши, не сбрасывая с себя чеширской улыбки. — А я и не говорила, что предлагаю дружбу, милая.
— Вы чего? — Фарфелия, явно пропустив разговор между девушками, ошарашенно отстранилась назад, вжавшись в мягкую спинку диванчика. Её алые глаза смотрели то на Хозяйку, то на Фортуну в надежде, что те не устроят мордобой в столь прекрасном и тихом заведении. — Что с вами?!
— Да. Чудовище. — когти, державшие белую чашку в руках, сжались немного сильнее – послышался слабый треск керамики. Кажется, Восьмая сама не поняла, какие карты дала в руки Демиургу. Она, конечно же, предугадала подобное поведение и знала, что будет сказано, но брошенные слова острым ножом прошлись прямо по тонким, и без того потрепанным нервным ниточкам космического существа. — Да. Дрянь...
— Эй! — пронзительно пискнула Фарфелия, ответно стреляя в Фортуну злостным взглядом – алые глазёнки вмиг засверкали от возмущения и разрывающего внутри буйства. — Следи за языком, мелкая! Что на тебя нашло?!
— Чувства, да? — Восьмая посмотрела на собеседницу с горькой улыбкой на лице, едва сдерживая слёзы. — Катись нахер. К своей дохлой крысе, прямиком в помойные ямы, где тебе и место.
— Хозяйка! Вы то...
— Ах ты сука!
Переваливающие за края возмущение куклы прервали разлетевшиеся во все стороны керамические осколки чашки. Артефакт от такой внезапности подпрыгнул и рефлекторно вытянул ладошки вперёд, защищаясь от угрозы, но, к счастью, для Фафы все обошлось. Вязкий горячий напиток оказался на черном пиджачке и белой рубашке, попав прямо на грудь; бледная кожа на ладошках эскадрон покрылась красными пятнами, но физической боли девушка не чувствовала. Глаза Ди-Кель, пылая злостью и презрением, провожали Фортуну прочь из заведения и когда последняя фыркнула по поводу оплаты – последовал ответ в виде брошенного среднего пальца.
И только дверь кафешки громко захлопнулась, как к Восьмой подбежала нежная на вид официантка и без лишних слов небрежно бросила полотенце в руки виновнице, а после принялась быстро протирать стол. Было видно, как её ручонки неловко хватаются за тряпку, судорожно перебирая пальцами, а зрачки дрожат от страха, панически посматривая влево, где сидела рогатая беда. Кажется, она действительно боится клиента и старается сделать все как можно быстрее; её коллеги стояли у стенки сладкого бара, прикрывая лицо подносом: прятались, шептали друг другу что-то, явно обсуждая неказистый, неряшливый, измученный и, как думалось, страшный видок Тайгета.
— Как Вы? — практически шёпотом спросила официантка. — Не обожглись?
— Счет, пожалуйста. — вытирая пальцы от влаги, прошипела Ди. — Поживее.
— Хорошо. Сейчас принесу «скрипт-чек».
Ди-Кель медленно повернула голову в сторону витрины, за которой была неизменная серая погода и, кажется, что дождь вновь начал капать. Из «живых» там никого не было: ни животных, ни эонов, ни дархатов, ни хуманов. Никого, кроме Фортуны, которая, согласно заранее продуманному плану, завернет в ближайший темный переулок и после спровоцирует призыв мертвецов из зазеркалья, что бросятся на неё с целью если не убить, то покалечить и передать этакий «привет» от главы Аэрба.
Конечно, смысла такого нападения на Демиурга невелик, но факт немыслимой дерзости, когда смертный — если Аэрба вообще смертный, а не из огромной семейки госпожи Фортуны. — позволяет себе такие выпады в сторону Божества – раззадоривающее разум явление.
Ди-Кель так и не сказала, что причиной охоты на Аэрба является пропажа Кристалиты. Дерзкое похищение было совершенно прямо в тот день, когда правая рука Демиурга была занята устранением другой важной личности, мешавшая Эволюции и её совершенным планам по развитию живых существ. Впрочем, таких было много и, на удивление Тайгеты, проявлялись они часто. Являлись из неоткуда и заявляли свои раздутые претензии. Но это филигранное, наглое и дерзкое нападение на Орден было тщательно спланировано кем-то «изнутри» – предателем, занимавшего высокий чин. Многие сослуживцы: братья, сестры, прислуга и глашатаи говорят, что у них в голове кружится какой-то довольно знакомый облик. Они уверенны, что это сделал именно он, а вот вспомнить внешний вид, голос, повадки или даже маленькую зацепочку мешает странная аномалия, развеять которую не могут даже самые сильные волшебники, будто кто-то распылил порошок забвения и амнезии. Целый Орден пострадал и сейчас держит в секрете страшную утрату, вернуть которую предстоит именно Тайгете. Последняя, кстати говоря, не шибко горюет или сожалеет о подобном, ведь теперь у неё было побольше полномочий и власти. Ди-Кель фактически была устами Эволюции и могла нагло указывать другим перстам, что делать, а от чего стоит воздержаться.
Услышав, как официантка, приближается, убийца повернула голову вправо и провела взглядом движение рук девушки. На столе уже лежал милый конвертик розового цвета с кавай-мордашкой полосатой кошечки, осыпающая клиента благодарностью за посещение заведения. Взгляд Ди медленно поднялся выше, дабы встретиться взглядом с обслуживающей девушкой и... Её стеклянный, затуманненный взор, смотрящий куда-то вдаль и легкая блаженная ухмылка – настораживало, вызвая легкое покалывание в области поясницы. Еще минуту назад именно эта официантка боязно старалась закончить все дела рядом с рогатой и смыться как можно скорее, а сейчас она стоит в интимной близости, практически касаясь своими коленками ног Ди-Кель; последняя медленно отсела влево, наблюдая за реакцией и она последовала – торс «оболваненной» девушки немного наклонился вслед, якобы невзначай. Ситуацию из разряда «подозрительной» в «критическую» мешали перевести здешние посетители и работники, хотя, если эта бедолага каким-то образом попала под влияние Аэрба, то ему будет все равно на жертвы. Не исключалось, что внутри неё, где-то в области матки могла быть заложена бомба: «... но, скорее всего, это мой больной разум вырисовывает фантастические исходы, хотя, сколько раз они действительно сбывались...».
Руки медленно приоткрыли конвертик. Первое, что попалось в глаза – скрипт-чек. Стоило его взять в руки, как за ним обнаружилась обыкновенная белая бумажка сложенная вдвое. Смотря на маленькие бугорки и пробивающуюся синюю пасту от ручки, стало ясно, что кое-кто написал послание: несколько слов, некий рисунок и что-то еще... понять было невозможно, пока не раскроешь листик.
Взгляд Ди-Кель вновь бросился на официантку – стоит и продолжает смотреть в одну точку. Казалось, что даже не моргает и не дышит; глаза бросились искать еще странности, но все вокруг вели себя естественно, как для здешнего заведения. Только подкравшаяся жутка барышня выделялась, словно белая ворона.
— Я сейчас оплачу. Можете идти.
— Прочитайте. — шепотом сказала официантка и опустила стеклянный взгляд на Ехидну. — Пожалуйста.
— Это? — Ехидна опустила взгляд на сложенную вдвое записку. — И что там?
— Сделайте это. — внезапно ворвалась Фарфелия. Фарфоровая мордашка не спускала свой взгляд со стоящей рядом девушки, словно сторожевой пес, готовый напасть при малейшем движении. — Времени мало.
— Ох, сука, что за херня происходит?
Последовательница Эволюции аккуратно, кончиками двух когтистых пальцев левой руки взяла листочек и развернула, принявшись читать текст. Зелёные зрачки, вчитываясь в текст, сначала щурились, а после, словно её кто-то ужалил, резко распахнулись и бросились на официантку, которой рядом уже не оказалось – отошла к барной стойке. Наблюдая за её поведением, Ди параллельно рассчиталась с чеком и закрыла конвертик, забрав подложенную записку себе в карман.
Глава Локуса «Тайгета» решила умолчать о содержании.
— Что там? — продолжая наблюдать, спросила кукла. — За нами следят?
— Не совсем то, что я ожидала. Но...
— Тш! — артефакт резко перебил Хозяйку. — Чувствуете?!
— Давно уже.
Работница заведения громко и пронзительно закричала, бросив на пол металлический поднос, лязг которого лишь усилил громкий звук, вызвав лютое раздражение у всех посетителей. Крик переходил на истошный и жуткий ор. Остальные официантки бросили все и ринулись к своей коллеге, дабы успокоить её и выяснить причину резкой смены настроения.
Ди-Кель, схватив куклу, ловко смылась прочь, пока все были отвлечены представлением. Можно подумать, что это спровоцировала Восьмая, но она и сама не знает, что произошло с бедолагой, а времени выяснить попросту не было...

АКТ II. Больше, чем мертвец...

Фортуна оказалась в самом обыкновенном темном переулке, коих в здешнем городе было тысячи. Все они отличались лишь степенью загрязненности и количеством плесени на влажных кирпичных или же каменных стенах. Под ногами Демиурга были огромные лужи и, кажется, некоторые из них были настолько глубокими, что наступи – провалишься до уровня коленок. Быть может, невнимательный некто будет настолько удачливым, что наткнется плотью на острую, ржавую трубу, кой уже десятки лет не менялись. Впрочем, данное место было идеальной точкой для свершения задуманного: нет лишних глаз, довольно просторный «квадрат» для маневров и отсутствие окон гарантировало предотвращение жертв, если, конечно, герои не захотят разнести дома к чертовым камышам, выбивая весь пух изнутри в виде мясных останков живущих здесь существ.
Лужи. Их действительно было много. Словно кто-то заранее позаботился о том, дабы задуманное точно сработало. Каждая из них отражала различное: дома, мусорку, спинку или усмехающееся личико Фортуны, а где-то... нечто... ждало...
И когда госпожа Удача приступила к ритуалу, вспомнив слова сказочного заклинания, мир в её глазах резко погрузился в непроглядный туман, лишь дальние стены зданий едва ли проглядывались. Лужи превратились в черный омут, однако собственное отражение все еще было чётко видно. Даже лучше прежнего, что должно наталкивать на предостерегающие мысли.
Туна, если посмотрит в ближайшее отражение лужи, сможет увидеть ипостась того, чье имя прозвучало из её уст. Оно смотрело на «сестренку» и мило улыбалось с несколько секунд. Затем Нечто открыло свои глаза и... начало медленно гнить прямо на глазах: глаза высыхали, медленно выталкиваясь из орбит, кожа стремительно превращалась из нежной и гладкой в отдаленное что-то, напоминающую пожелтевшую бумагу – зрелище казалось нереальным и, даже смело было бы предположить, что слишком по-мультяшному искажалось тело существа по ту сторону зримого.
Мертвецы возрадовались – час жатвы настал.
Она должна понять, что Голиафы играют с ней и уже знают все слабости из прошлого. Эти существа наблюдали довольно долгое время, копошась в рыжей головушке, собирая пазлы воедино, дабы после нанести моральный ущерб и забросить ментальное состояние в трясину печали и тоски. Последний контакт с «игроком» был как раз таким способом.
— КоНЕчНо-о-О-Оо, верне-ЕееЕЕЕЕтся-я-я-я! — завопили хриплые, грубые, булькающие голоса, что исходили буквально из головы Фортуны, после ударяясь эхом об стены и вновь проникая внутрь. — Не-е-еО-о-о...
— И бу-у-удет вку-ус-с-сно па-а-ахнуть его те-Е-е-е-Ельце на моих коготках! Вкуснотища!
— Какое прекрасное воспоминание. — а этот оратор говорил очень даже четко. — Словно сам побывал там.
— Ням. Убивать!
Четыре различные фигуры вышли не из луж, как это могло предполагаться, нет. Нежить вышла прямо из стен, словно не имела физического облика, а состояла из ветхого эфемерного тельца, но стоило присмотреться, как данная догадка развеивалась по ветру, словно пыль – крепкие мышцы вперемешку с металлическими имплантам говорили совершенное обратное.

Части тел этих существ образовали собой отталкивающее и, возможно, пугающее «недоразумение»: крепкие мышцы были смешаны не только со сталью, а и с проржавевшими цепями, гнилой плотью, рваной, окровавленной одеждой и торчащими костями, да пульсирующими кишками прямо до пола, будто они были единственной «живой», — и билось в невероятной агонии, умоляя Фортуну закончить их муки. — частью в этой сумасшедшей суповой сборке. Четыре мертвеца медленно выходили из каждого угла квадратной площадки, что была покрыта густым туманом.
Фортуна чувствовала, как неизвестная, удушающая и пугающая сила подло внедряется внутрь, пробегая по трахеям вниз: к легким, сердцу и желудку, сковывая все внутри, причиняя невероятную боль – проклятие поражает магический потенциал, воруя силы и передавая её явившейся нежити.
Можно было все бросить и убежать, да только единственный пролет, через который пришла Удача, подло удлинялся, а за спиной бы слышался хохот и насмешки. Даже если использовать пространственную магию – они будут рядом и, словно адские импы, насмехаться над героиней, выжидая час для повторного нападения.
Коробка пандоры была открыта.
Время проявить ответственность.
Горн и гомон мертвецов кричали о битве.
Час для пролития крови и ярости.
Вся четверка резко кинулась прямо на Демиурга, издавая истошный вопль и извергая из себя ядреную желчь, вонючую кровь и прочие нечистоты.
Восьмая пропустила начало представления, но успела как раз вовремя, заприметив подозрительно темный переулок. Настолько, будто на дворе была глубокая ночь, а на улице ни единого фонаря, хотя это заявление было очень далеко от истины.
— Бл**ские отродия! — зарычала Ди-Кель, врываясь в гущу и несясь прямо на двух мертвецов, что были по левую сторону. Её кислотные когти широко распахнуты, а руки стремительно вытягивались вперёд, пытаясь нанести удар. Она хотела прикончить одного из Голиафов прямым и, можно даже сказать, что тупым выпадом вперед, давая отчет, что перед ней тупоголовые болванчики. — Да исчезните же и...
— Не так быстро, шлюха трехметровая! — третий мертвец явился прямо справа от совершающей выпад Ди-Кель, а после ловко схватил за руку и, что есть мощи, швырнул «лолю» прямо в сторону Фортуны. — Такая взрослая, а действуешь как неопытная кретинка.
— Ыа-ыа-ыа! Хотела, ыа-ыа! Обидеть, ыа! Меня! УБЬЮ НАХ*Й! — переливающимися голосами детей кричал толстый зомби, стукая себя по гниющему пузу. — Ыа! ЫА-А-А!
И в это же время, Ди-Кель, с невероятной скоростью, лишь чудом не задев Фортуну, пролетев в паре сантиметров от неё, со всей силы впечаталась в стену. Послышался хруст нескольких костей и, как итог, дыхание эскадрон сбилось, заставив издать её крик, но не от боли, а от поражающего ядро заклинания: некромантия и усиления стали больше недоступны для неё. Тайгета попала в такую же ловушку, как и Удача. Встревоженная Фарфелия подбежала к Демиургу и схватила её за ладошку. Было слышно, как артефакт забавно вырчит и «фукает» – нервничает и анализирует силу врага.
— Угх-фу... фуф... фу-и! Угх! — активно двигая головой в разные стороны, шептала кукла. — А! Нашла!
— Что ты нашла, девочка? — сплевывая кровь, переспросила Ди-Кель. — Говори!
— А! Фортуна! Они атакуют! — кукла машинально присела на корточки и прикрыла ручки ладонью. — Я не успею! Защити! Защити и тогда я смогу избавиться!
— Форт... — Восьмая не успела начать говорить, как справа от неё из тумана появляются две длинные руки, хватающие за запястья, образовывая замок. Девушка крепко оперлась на ноги и поддалась телом вперед, толкая недруга вперед, пытаясь перехватить инициативу, словно это была греко-римская борьба. — Фортуна, бл*ть! Дай ей то, чего она просит!
А тем временем один мертвец совершал подлый выпад в спину Тайгеты; два мертвеца в лоб атаковали Демиурга Удачи и Фарфелию.
Условия успешного «усыпления» Фарфелией.
Фортуна, являясь Демиургом удачи, имеет право на «удачное стечение обстоятельств». Это значит, что если на кубах выпало «средне», то это приравнивается к «хорошо», однако избежать неудачи нельзя.
Перебросить кубик можно лишь один раз в следующий пост! И только в сторону одного нападающего! (А их, напоминаю, четыре. Два из них дерутся с Ди-Кель.)
Как только защиты или иное «прикрывающее» действие выпадает на «хорошо» – Фортуна бросает кубик: Некромантия – Артефакт – Легендарный и отталкивается от результата. Если выпало «отлично» – кукла убила мервтеца. Если «хорошо», то Фафа смогла оттолкнуть мертвецов и дать короткий миг для подготовки защиты, не давая нежити как-либо ослабить Удачу.
Если защитная или иная магия, прикрывающая героев выпадает на отлично – кукла «ворует» результат и автоматически атакует нежить, убивая одного из.
Мертвецов осталось: 4 из 4. У Фафы только 4 заряда «У порога Смерти»!
Отредактировано Сала-Аль-Дикель (2023-06-09 01:15:45)
- Подпись автора
Нам будем смертельно весело. Обещаю...
